Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 124
Первое, что интересовало авторов «Схемы…», – это «история развития данной личности»: детство, школьный период, начало самостоятельной деятельности, периоды творчества, вторая половина жизни, последние годы, смерть… То есть составлялась подробная биография.
Далее выяснялись факторы наследственности: собирались сведения о всех родственниках по восходящей и нисходящей линии; в качестве приложения строилась графическая схема, наподобие генеалогического древа; делались выводы.
Большое внимание уделялось конституциональным особенностям человека: фиксировались рост и вес, цвет глаз и волос, строение тела, состояние организма и т. д. Потом дело доходило до психомоторной и психосенсорной сферы, затем – до эмоционально-аффективной, волевой и интеллектуальной, до особенностей творческого процесса. Таким образом, учитывалось практически все: отношение к природе, людям, книгам, к собственному «я», пристрастия и фобии, повадки и привычки; интересовали работа, быт, половая жизнь, внимание, воображение, память… Полностью всего не перечислить – «Схема…» публикуется в «Приложении».
Наконец, составлялось заключение по следующим параметрам: 1) анализ влияния факторов среды на формирование данной личности; 2) наследственность и ее особенности; 3) характеристика конституциональных факторов; 4) особенности сенсомоториума; 5) анализ отдельных сторон личности (эмоционально-аффективной, волевой и интеллектуальной сфер) и их взаимодействие; 6) особенности творчества данной личности; 7) выделение основных особенностей характера данной личности, основного ее ядра.
В итоге возникало всестороннее описание человека, его подробнейший психологический портрет.
На основе чего составлялся такой портрет? Откуда брались сведения? Сотрудник Института подробно изучал мемуарную и критическую литературу об исследуемом лице, его художественные произведения (в том числе неопубликованные), письма, рисунки, фотографии и т. п. Желательно было ознакомиться с документами, относящимися к каждому периоду, начиная с образцов почерка, ученических тетрадей и кончая материалами по истории болезни и протоколом вскрытия…
Однако самые интересные и уникальные данные черпались из устного источника, из так называемых «бесед», которые проводили сотрудники Института с людьми из ближайшего окружения умершего гения.
Родственников, друзей и знакомых интервьюировали по указанным в «Схеме исследования» вопросам. Содержание «бесед» записывалось, подробные ответы информантов систематизировались и вносились в итоговый «характерологический» документ. Именно эти «беседы», являвшиеся по сути разновидностью мемуаров, становились главным материалом для обобщений, иллюстраций и умозаключений специалистов.
В итоговом документе (назовем его условно – «делом») фамилии опрошенных не значились, информанты фигурировали под кодовыми буквенными обозначениями: "по сведениям, полученным от А."; "как сообщил Б." и т. д. Часто указывалось их место в жизни объекта исследования: «жена», «сестра», «друг детства» и т. д. Краткие записи «бесед» и «ключ-дешифратор» должны были прилагаться к «делу».
В итоге сведения, полученные как из устных, так и из других источников, перерабатывались и оформлялись в связный, достаточно большой по объему текст, содержащий всестороннее и уникальное описание исследуемого объекта. Видимо, подобное описание играло роль своеобразного сопроводительного документа к экспонату коллекции, ведь специфика мозговых тканей должна была, по идее, увязываться со спецификой личности.
Трудно сказать, насколько удачной оказывалась эта увязка цитоархитектоники и характерологии. Как известно, великого открытия на этом поприще не случилось. Однако характерологические очерки, посвященные выдающимся людям и сделанные сотрудниками Института «бережно и тщательно», сами по себе имеют немалую научную ценность и способны вызвать неподдельный читательский интерес.
Ниже публикуется запись «беседы» одного из ведущих сотрудников Института мозга Н.С. Попова[120] с Н.К. Крупской «о привычках, об отличительных особенностях» Ленина. Вдова вождя мирового пролетариата, как и полагалось по «Схеме исследования», дисциплинированно отвечала на вопросы специально разработанной анкеты и рассказала много неожиданного о своем знаменитом муже. Нам неизвестно, проводились ли «беседы» с другими людьми из ближайшего окружения Ленина и был ли в конце концов составлен посвященный Ленину подробный характерологический очерк.
Однако несколько детальных характерологических очерков, подготовленных по вышеуказанной методике, нам удалось обнаружить. Три из них – посвященных Владимиру Маяковскому, Андрею Белому и Эдуарду Багрицкому – представлены в этой книге. Из публикуемых материалов о мозгах знаменитых русских писателей решительно ничего нельзя узнать (слово «мозг» даже не упоминается), зато их личности описаны в мельчайших подробностях и нюансах. Составителем этого поразительного труда был сотрудник Института мозга, известный психолог и невролог, впоследствии лауреат Государственной премии профессор Григорий Израилевич Поляков.
Об архиве Григория Израилевича Полякова
В середине 1930-х Г.И. Поляков был еще молодым, начинающим ученым, даже не кандидатом наук. Начальные вехи своей научной биографии он изложил в так называемом «жизнеописании», автобиографической справке, представленной в 1935 году на обсуждение квалификационной комиссии, решавшей вопрос, достоин ли он звания старшего научного сотрудника Института мозга:
Родился 2 сентября 1903 г. в г. Ельце, бывшей Орловской губернии. Среднюю школу окончил в 1920 г. в г. Киеве. В 1920 г. поступил в Киевский медицинский институт, где занимался до 1922 г. В 1922 г. перевелся на медицинский факультет 2-го Московского государственного университета, который закончил в 1925 г. В 1926 г. был призван в ряды РКК, где пробыл до 1927 г. в качестве красноармейца – врача срочной службы. С 1927 г. работал штатным ординатором клиники нервных болезней 1-го Московского государственного университета до 1930 г. В 1930–1931 гг. был аспирантом неврологического отделения Медико-биологического института. С 1928 г. по настоящее время состою сотрудником Института мозга – до 1931 г. в качестве младшего, а затем старшего научного сотрудника.[121]
К «жизнеописанию» прилагался, как и положено, список публикаций. Квалификационная комиссия Комитета по заведованию учеными и учебными заведениями ЦИК СССР сочла возможным "допустить Полякова Г.И. к исполнению обязанностей старшего научного сотрудника Института мозга с обязательным представлением к 1 января 1936 года специальной диссертации на ученую степень кандидата наук", и карьера Полякова продолжилась. В 1938-м он стал заведовать лабораторией нейрогистологии, в 1939-м защитил докторскую диссертацию. Поляков плодотворно работал по тематике, не связанной с Пантеоном (тема докторской – «Ранний и средний онтогенез коры большого мозга»), много публиковался, преподавал и пользовался авторитетом среди коллег. В 1963 году Ученый совет Института мозга торжественно отметил 60-летие со дня рождения и 35-летие врачебной и научно-педагогической деятельности Г.И. Полякова. В «Журнале невропатологии и психиатрии имени С.С. Корсакова» появилась заметка, в которой – в связи «со славным юбилеем» – были отмечены «большие заслуги Г.И. Полякова в области советской неврологии» и высказывались пожелания «многих лет жизни и новых творческих успехов».[122] Г.И. Поляков умер в 1982 году.
Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 124
