Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 65
– Замолкни! – перебил его Юрий Игоревич. – Иди отдохни, я позову тебя позже.
Василий Пересветович знал великого князя с самого детства, и Федор был ему не чужим человеком. В свое время именно он крестил младенца и всегда был ему как дядя. Василий Пересветович учил княжича владеть оружием. Хоть тот и не достиг в этом больших успехов, но зато сдружился с боярином.
– Великий князь, – обратился к Юрию Игоревичу Василий Пересветович, – коли они убили моего крестника, то позволь мне выйти с ними на бой. Их всего десять тысяч, и не было смысла начинать с ними переговоры. Кровь Федора будет смыта их кровью!
– Вася! Их не десять тысяч, а более ста тысяч. Мы остались одни, но кровь моего сына взывает к отмщению. Поскакали навстречу нашим посланникам и узнаем, какую смерть принял мой сын.
Великий князь и боярин Василий вскочили на лучших коней и помчались навстречу телу Федора. Десять ратников пытались за ними угнаться, но их кони были не в пример хуже жеребцов великого князя и боярина.
На улице темнело. Начавшийся дождик бил прям в лицо великому князю и его верному другу. Скользкая дорога вынуждала коней поскальзываться, и только чудом они не падали. Великий князь безжалостно хлестал своего жеребца.
Юрий Игоревич издали узнал своих посланников, и сердце его готово было разорваться. Великого князя там тоже узнали и тут же остановились. Когда великий князь на своем взмыленном и дрожащем коне остановился перед ними, вперед вышел Ждан и, не скрывая слез, повалился на землю.
– Казни нас всех лютой смертью, великий князь, так как не уберегли мы твоего сына княжича Федора. Сейчас он на небе в райских кущах, а мы здесь со слезами на глазах должны поведать о его великом подвиге.
Великий князь спрыгнул с коня и подошел к Ждану.
– Встань и расскажи мне, как умер мой сын! Не утаи ничего и говори как было, словно говоришь перед Господом.
Ждан встал и, вытерев лицо рукавом, начал свой рассказ.
– Мы прибыли в стан к ворогам и были доставлены к их правителю. Федор наедине общался с их повелителем, и о чем они договорились, я не ведаю. Монголы понимают, что мы им не соперники, так как силы их намного превышают наши силы, и если быть честным, то и силы всех князей Руси.
– Говори дальше, не томи!
– На другой день их правитель дал нам ответ. Он потребовал, чтобы сын твой княжич Федор стал великим князем, а супруга его княжна Евпраксинья – наложницей хана. Он потребовал, чтобы вся наша рать шла впереди во всех походах хана, и тогда он готов был принять мир. Десятую часть он уже считал малой данью.
– Что ответил мой сын? – прокричал великий князь Юрий Игоревич. – Что он сказал в ответ?
– Он сказал, что так негоже, и тогда монгольский хан приказал мучить его, а нам связали руки за спиной и сказали смотреть. Твоего сына избили, а после повторили вопрос, и он твердо сказал нет. Он сказал, что не пойдет супротив отца и не отдаст своей жены.
Великий князь хотел повалиться на грязную и мокрую землю, но боярин Василий поддержал его.
– Говори, что было дальше, – спросил за князя боярин Василий.
– Княжичу Федору опустили руку в кипяток и повторили вопрос, потом жгли железом, потом сняли кожу с ног. Мы молили, чтобы он отказался от своего решения и получил хотя бы легкую смерть, но он не сдался. Он кричал, и от его криков наши сердца разрывались, он молился и звал Господа, но ни тебя, ни род свой он не предал. Его привязали к четырем коням, одним из которых был тот жеребец, которого мы прислали в дар монголам, и разорвали на части. Тело отдали нам. Мы везем его.
– Нет! Нет! Федя! – заревел великий князь. – Проклятый монгол, я найду тебя в гуще битвы и пленю. Ты познаешь все то, что познал мой сын!
– Великий князь, – проговорил боярин Василий, – дай мне коня, и я поскачу по нашей земле, собирая всех на смертный бой!
Юрий Игоревич кивнул, и боярин Василий взял коня Ждана и пустил его галопом. Сам же великий князь подошел к останкам своего сына и не узнал его. Тело было разорвано на части, а лицо было почти все сожжено. Великий князь поцеловал Федора, стараясь не причинить боль, словно тот живой.
– Я отомщу за тебя! Или я паду в битве, или падет в битве тот, кто тебя умертвил. Господь повелевает прощать и любить врагов своих, и поэтому самое хорошее, что можно сделать для твоих мучителей, – это умертвить их. Такие люди не должны жить на белом свете. Их место в аду, который и изрыгнул их!
– Великий князь, – проговорил Ждан, – монголов во много раз больше, чем нас!
– Значит, мы умрем! Федор, ты не будешь забыт! За кровь платят кровью, и пусть даже мы сейчас одни, мы не будем ждать тех, кто не придет. Мы одни выйдем в чистое поле, и пусть Господь поможет нам!
Смерть Евпраксиньи
Княжна Евпраксинья сидела возле люльки с младенцем и покачивала ее. Что-то Ванюша не засыпает, подумала княжна. Все плачет и плачет! Словно недоброе что-то случилось.
Боярин Демид Твердиславович шел к княжне. Он понимал, что ему предстоит не просто поведать ей о смерти княжича, но и постараться добиться того, чтобы она сама себя обвинила в его смерти и наложила на себя руки. Боярин понимал, что хан Батый, которому он служил и который уже сейчас озолотил его, требует, чтобы великий князь рязанский, потеряв рассудок, вышел со своей ратью ему навстречу. Одной смерти Федора было маловато.
Демид Твердиславович вошел в горницу, где находилась княжна с младенцем. Само то, что он посетил ее покои, значило многое. Боярин оказался там впервые. Увидев его, княжна вскрикнула.
– Радуйся, прелестная княжна! Радуйся! Вместо того чтобы красоту свою скрывать и только лишь супругу своему показывать, ты ею на весь мир воссияла! На весь мир!
– Чего ты, боярин, такое говоришь? – удивленно спросила княжна Евпраксинья у боярина Демида Твердиславовича.
– А теперь еще и спрашиваешь, чего говорю! А беду ты на всю Рязань накликала, княжна, ты и красота твоя неземная! Знаешь, зачем сюда монгольский хан идет, а с ним сто тысяч всадников? Чтобы тебя в наложницы взять. Говорят старые люди, что дева должна своей красоты, словно порока, стыдиться и прятать волосы свои под платком, так как эти волосы будто змеи! Говорят старые люди, что жены не выходят из своих комнат и никто не видит их, но тебе все это неважно, тебе ведь все можно! Все!
С княжной Евпраксиньей никогда в таком тоне никто не разговаривал, и она не знала, как повести себя.
– Что ты молчишь, змея подколодная! Мужа твоего из-за тебя, гадина, замучили, и сказал тот хан, что всех уничтожит, чтобы тобой овладеть, а сына твоего из ревности предаст той же смерти, что отца его, нашего княжича Федора! Он любил тебя, он жизнь за тебя отдал, о, Федя, Федя! Мой любимый княжич! Ты, змея, сгубила его, потому что красотой своей похвалялась! На всю Русь слава о тебе идет! Что, радуешься? Тьфу! Пусть меня казнят за гневные речи тебе, славной княжне, сказанные, но молчать я не буду. Ты – беда земли нашей!
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 65
