Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 79
«Вот с последним будет посложнее… – Верка открыла глаза и уже взглядом прекрасной и отчаянной киногероини незаметно, но оценивающе скользнула по спутникам, с которыми ее соединила судьба на весь полевой сезон. – Начальник партии и их отряда Игорь Ильич?.. Нет, слишком стар, пожалуй, ему уже за сорок. Да и со своими очками, аккуратной бородкой и ленинградской интеллигентностью он просто не будет смотреться в седле… Хотя в решительности действий ему не откажешь. Чего стоит одна сегодняшняя операция по вызволению Полковника, как пошутил Диметил, “из вражеского плена”!» В последние дни перед вылетом Верка не раз слышала, как этим прозвищем то с оттенком восхищения, то с ехидцей называли какого-то мистического горнорабочего, которого она так и не увидела за все время подготовки к забросу отряда. В конце концов старший техник партии Ленка, девчонка чуть постарше Верки, с которой они быстро сошлись, потихоньку шепнула практикантке, что знаменитый маэстро лотка и кайлы, он же в миру Карпыч, получив причитающийся аванс, ушел в запой и загремел вместе со своими дружками на пятнадцать суток. Для их начальника это настоящее ЧП, даже трагедия: перед самым полем все хорошие промывальщики давно разобраны по партиям, да и такого, как Полковник, вообще не сыскать! Не зря же они его всю зиму прикармливали. Что теперь делать – неизвестно. Но Белявский, оказывается, знал, что делать. Когда вертолет уже раскручивал винты на полосе, загруженный снаряжением и геологами грузовик завернул к милиции. «Я сейчас, быстро», – бросил на ходу Белявский и нырнул в мрачное каменное здание. Он действительно вышел ровно через пять минут, а за ним, догоняя, буквально летел по воздуху обросший, исхудалый, оборванный, но очень счастливый мужичонка, за которым еще более радостно скакала похожая на хозяина собака. «Спаситель! Спаситель! Ильич! Век не забуду! Ильич! – кричал мужичонка в спину Белявскому. – Сезон отпашу, Ильич, по полной!..» Как объяснил всем вслух в машине Белявский, ему удалось-таки вырвать Карпыча из рук милиционеров… «Что же, шеф поступил как настоящий мужчина. Но возраст… Начальник… Нет, не то…»
Верка перевела взгляд на Диметила. После взлета он почти сразу вытащил из рюкзака свой «Зенит» и сейчас сидел, уткнувшись им в иллюминатор вертолета. А может, ему так было проще скрывать смущение, которое он явно испытывал до сих пор по отношению к ней.
«Итак, Диметил… Пардон, мы уже встречались в романтической обстановке…» – Она не смогла сдержать улыбки, вспомнив про их знакомство. Прилетев два дня назад в Северомайск и отыскав здание экспедиции, она поинтересовалась у первого же встречного в коридоре, кто у них занимается практикантами. Ответ был доброжелательным и полным:
– У нас на этом деле сидит товарищ с очень необычной, но очень геологической фамилией – Диметил. Запомнили? Ну-ка повторите!
– А чего не запомнить-то? Ди-ме-тил. Это как мазь от комаров, да?
– Правильно. Сразу видно, не в первый раз в тайгу собираетесь. А то кое-кто из столичных девочек такого слова и не слыхал. Так вот, зайдите в кабинет номер пять, объясните, что вы на практику, и спросите Диметила.
– Спасибо большое.
– Не за что.
Она так и сделала, но вместо ответа в указанном довольно многолюдном кабинете вдруг последовал взрыв хохота. Смеялись за всеми столами, только за одним молча и густо покраснел лысоватый мужчина средних лет, а потом схватил сигареты со спичками и почти выбежал в коридор.
– Да не сюда вам, девушка, – наконец произнес человек в очках, скользнув рукой по своей аккуратной интеллигентской бородке. – Над вами просто пошутили. И вы сегодня здесь уже не первая. Так что извините нашу реакцию. Вам на второй этаж надо, к замначальника по кадрам. Кабинет номер двадцать три. Иван Сидорович Сосновский. Он даст вам направление в одну из партий.
И так уж получилось, что направление ей вручили именно к ним, в Дабанскую партию.
Вечером того же дня Ленка, которая не ехала в этом году в поле из-за поступления на заочную учебу, пригласила Верку к себе на чай в общежитскую комнатку и все объяснила. Оказалось, что Вадима в его годы еще никто ни разу не видел рядом с женщиной. Более того, кажется, он вообще их панически боялся. И тому была причина: Вадим платил алименты на ребенка некой молодой специалистке, которую ему когда-то едва представили. Друзья попросили оформить с ней фиктивный брак, чтобы вытащить несчастную «по семейным обстоятельствам» в райцентр из далекого села, где она должна была отработать три положенных года. Они расписались, даже не распив по бокалу шампанского, и барышня укатила к маме во Владивосток за вещами. Она хотела поуютней устроиться в райцентре, а уж потом оформить с Вадимом развод. Но подзадержалась на берегу восточного моря сначала на несколько месяцев, затем на год. А потом на имя Вадима как «законного супруга» пришел из владивостокского суда исполнительный лист на ребенка, которого он никогда не видел. Конечно, это тоже было предметом для подкалываний неудачника по женской части. Потому-то местные шутники и отправляли к нему «на прием» всех приезжающих «невест». Одна из них и назвала впервые Вадима Диметилом, спутав название антикомарина с его молдавской фамилией Митител. Прозвище приросло мгновенно и намертво. «А вообще-то он умница, – сообщила в заключение Ленка. – Ленинградский горный институт с отличием закончил. Светлая голова, но по нашей части, увы…»
«Нет, Митител-Диметил отпадает. Какой уж он ковбой… Тогда Зденек Шастель? Кстати, иностранец. Как он сам представился, биолог с чешским именем и французской фамилией… А что? Высок, спортивен, даже красив… но… кажется, если на его пути будет даже десять золотых жил и пять киногероинь, а в это время откуда-то вылетит бабочка, то он бросится именно за ней…»
Все эти два дня Зденек только и толковал о своих уникальных крылатых красавицах, пересыпая речь латинскими названиями и научными терминами. Хотя, надо отдать ему должное, для чеха говорил по-русски просто прекрасно, лишь с очень легким акцентом, похожим на прибалтийский. Он с улыбкой объяснил: «Во-первых, я был хорошим мальчиком и учился на отлично. А русский язык у нас преподают с четвертого класса, говорят, старшего брата по социализму надо уважать и знать. Так что если вам встретится чех, который плохо говорит по-русски, значит, перед вами – бывший двоечник или троечник». А во-вторых, у него была большая практика – перечитал на русском все труды о бабочках и облазил в погоне за ними почти весь Союз и Россию, переместившись в них из тщательно проутюженной Европы еще семь лет назад. И вот теперь не только забрался в Якутию, но и сумел уговорить нужных людей пристроить его на месяц-полтора в геологическую партию, куда-нибудь поближе к Полюсу холода, где, по предварительным данным, он мог надеяться на встречу с некоторыми видами бабочек, не обитающих больше нигде в мире.
«Нет, Маккена, бегающий с сачком по горам, – несолидно, даже если он и утверждает, что с его древним родом связана какая-то таинственная история. Небось, тоже вокруг бабочек… Вычеркиваем и следуем дальше… Только что вырванный из милицейских застенков Полковник – Карпыч? Точнее, Карп Карпыч, к которому уже сейчас все обращаются просто как к Карпычу. Видимо, потому, что прозвище Полковник ему самому не очень-то нравится, а произнесенные вместе его имя и отчество напоминают то ли часть скороговорки, то ли воронье “кар-кар”. Интересно, почему же он все-таки “Полковник”? Может, раньше был военным? Но если и был, то весь вышел. Конечно, как говорят, классный шурфовщик и промывальщик – золота не упустит. Но небрит, простите, немыт, еще старше начальника, к тому же мелковат и хлипковат, да и, судя по всему, большой любитель зеленого змия. А уж о красоте киногероя и говорить не приходится… Хотя собака у него просто замечательная – забавная смесь дворняжки, видимо, с лайкой. Найда. Как он сам только что сказал, дворцовых кровей. Исхудалая, конечно, жизнь потрепала не меньше хозяина, но ничего, на полевых харчах откормим…»
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 79
