На восьмой день услышали гул вертолёта. Вертолёт минут десять полетал над заливами и островами. Со стороны Среднего появились два катера, подошли к причалу. Двое охранников остались на берегу и стали осматривать окрестности в бинокли, шестеро скрылись в лесу — пошли прочёсывать остров. Спустя полчаса двое вернулись к причалу, вытащили что-то из катера и пошли правей причала. Двое, что были слева от причала, установили треноги — упоры для снайперских винтовок. И присели покурить в ожидании охраняемого.
Наконец, показался и большой катер на воздушной подушке, который и возил Епифана с его челядью. Пашка вылил две канистры солярки на мешки. Сбросили маскирующие ветки. Шибздик прикрепил камеру к штативу и стоял рядом, держа в руках передатчик. Пашка накинул клемму на аккумулятор.
— Проверяй!
Шибздик включил передатчик и стал нажимать кнопки. Стартер не жужжал. Пашка проверил, как держатся клеммы на аккумуляторе, махнул рукой. Шибздик ещё понажимал кнопки. Система радиоуправления не работала. А Епифанов катер уже сбросил скорость на подходе к причалу. Что делать? Решение пришло само.
— Выключи передатчик! — Пашка боялся, что его друг не вовремя нажмёт кнопку дистанционного взрывателя.
Паша вытолкал веслом катер на глубину, опустил и завёл мотор.
— Куда ты? — одновременно с испугом и мольбой остаться, не бросать его здесь одного, заорал Шибздик.
Пашка почувствовал испуг друга и попытался вселить в него уверенность, уже отъезжая, он спокойно сказал:
— Иди к камере, снимай, как я выпрыгну и к тебе приплыву.
Шибздик послушался. Пашка не был так уж уверен, что всё получится, но усилием воли подавил в себе все мысли, кроме одной: он ДОЛЖЕН навести катер на цель.
Пашка вывел катер-торпеду из укрытия. Епифанов катер уже пришвартовался к причалу. До него было около километра — минута езды под "соткой". За минуту Епифан не успеет далеко отойти от катера, тем более, со свитой, которую, как и Епифана, Пашка за людей не считал. Пашка дал полный газ, выехал из чапарыжника и поехал по его кромке.
Два охранника стояли слева от причала, метрах в тридцати друг от друга. Возле них стояли треноги — упоры для винтовок. Пашка предвидел такую ситуацию. В его пользу за спиной светило солнце, затрудняя прицеливание. Он не сомневался, что ещё два снайпера располагаются справа от причала, а в катере или на причале остался охранник с оружием куда более грозным, чем винтовка, и даже автомат, и что по движущейся прямо на него цели он не промахнётся. Оставалось метить в обрывистый берег, между двух охранников, которых слепило солнце, тогда и с причала попасть в катер-торпеду будет трудно.
Чапарыжник дугой подходил к Змеиному острову, по прямой его отделяло от причала чуть больше ста метров — шесть-семь секунд езды. Делая вид, что хочет проехать мимо причала, Пашка всё же взял чуть влево. Место поворота стремительно приближалось. Как и всегда в критических ситуациях, секунды начали растягиваться в минуты. Звонко пела "сотка" на транце.
— Хоть раз, да прокатился под "соткой", — усмехнулся Пашка, взял чуть вправо и резко вывернул руль влево. Катер повернул к острову "на пятке", берег стал быстро приближаться. Пашка щёлкнул тумблерами, разблокировав взрыватели. Он всё делал спокойно и сосредоточенно, гоня прочь эмоции — приподнятое настроение и радость, которые пришли почему-то именно сейчас.
Шесть секунд. Пашка заметил, что охранники положили винтовки на упоры, и, видимо, начали стрелять. Надо было прыгать в воду, но Пашка для верности пошёл "змейкой".
Пять секунд. Пашка выровнял лодку, направив её на последнего человека из свиты, который ещё стоял на обрыве, и заметил, что правый охранник, бросив винтовку, схватил автомат. Это уже было хуже.
Четыре секунды. Пашка отпустил руль, убедился, что лодка идёт, куда надо, встал на середину лодки, чтобы не сбить её с курса при прыжке и напрягся, чтобы прыгнуть. Тем временем правый охранник, водя дулом автомата и стреляя в конус, в основании которого был катер, выпустил весь рожок. Одна пуля попала в Пашку. И он упал на спину на промоченные соляркой мешки селитры, успев заметить, какое оно синее и глубокое, наше северное небо…
Катер вылетел на берег, взвизгнул мотор, подняв вышедшим из воды винтом облако брызг воды и песка. Катер, чуть наклонясь вправо, на киле и скуле проскользил десяток метров по песку и ткнулся носом в обрыв. Палка ушла в трубу, приделанную к носу катера, игла замкнула цепь взрывателя. На сотню метров вверх полетели сосны, тучи песка, обломки причала и катеров. Шибздик, держа катер в фокусе, не успел понять, что произошло, почему расплылось изображение, через пару секунд его повалила ударная волна, а страшный грохот лишил слуха…
….
"БЕЗУМСТВУ ХРАБРЫХ ПОЁМ МЫ ПЕСНЮ!"
"… И душам их дано ходить в цветах,
Их голосам дано сливаться в такт,
И с вечностью дышать в одно дыханье,
И встретиться со вздохом на устах
На узких переправах и мостах,
На тесных перекрёстках мирозданья.
Свежий ветер избранных пьянил,
С ног сбивал, из мёртвых воскрешал…"
….
Увы, Пашку не воскресить. Но не будем думать, что эта жертва была напрасной. Вспомним историю: всегда освободительные движения в России начинались с выступлений одиночек. Значит, подул уже свежий ветер, и, я надеюсь, недолго осталось нынешним оккупантам России, высасывающим из народа последние соки, топтать нашу землю. Скоро земля наша загорится у них под ногами, и разбегутся оккупанты из России — кто успеет.
Всё ещё не понимая, что случилось, Шибздик вскочил, посмотрел на Змеиный. Сквозь дымку он увидел, что причала не стало, а на его месте появилась врезавшаяся в остров бухточка. Получилось! Шибздик прильнул к видоискателю камеры. Сквозь поредевший чапарыжник на максимальном зуме были видны поваленные сосны, далеко разбросанные взрывом горящие обломки катеров. Пашка, где Пашка? Ни через камеру, ни без камеры Пашку увидеть не удалось. Помня наказ не светиться, Шибздик схватил камеру вместе со штативом и спрятался в Пашкину лодку.
Здесь он перемотал кассету и стал смотреть. Катер резко повернул, пошёл змейкой… И почти сразу изображение расфокусировалось. Это — взрыв. Шибздик снова перемотал кассету назад, посмотрел на половинной скорости. Он увидел, что Пашка приготовился к прыжку и, вроде бы упал в лодку. Не может быть! Щибздик включил режим покадрового просмотра, и тут всё понял. Из дула автомата охранника вырывалось пламя, Пашка напрягся перед прыжком и, пронзённый пулей, упал на спину, в катер, на мешки селитры.
Эмоции взяли верх. Шибздик долго рыдал. Пашка, который стал ему больше, чем другом, Пашка, находящий выход из любой ситуации, человек, у которого Шибздик так многому научился, погиб у него на глазах. Шибздику было всё равно, что с ним будет дальше.
*)В главе 12 использованы цитаты из произведений М. Горького и Вл. Высоцкого.
