Граф сказал, что утром будет занят, имея в виду, хотя он и не сказал об этом Эдди, покупку подарка для Айлини.
Они выедут около половины двенадцатого и как раз успеют к обеду в Холл.
Граф заранее распорядился приготовить фаэтон со свежей упряжкой гнедых.
Это была его недавняя покупка, и ему хотелось испытать ее.
Двум верховым, которые должны были сопровождать графский выезд, было ведено ехать на лошадях из его лондонских конюшен, которых еще не пробовали в деревне.
Граф намеревался испытать одного из жеребцов на дорожке для стипль-чеза, которую недавно построил в Холле.
Он, как обычно, с нетерпением ожидал возвращения домой, ибо именно Холл был для него его истинным домом и всегда значил для Пойнтона гораздо больше, чем все остальное, чем он обладал.
Он поручил своему секретарю отправить приглашения нескольким соседям, с которыми ему было бы приятно поужинать в субботу вечером и чье общество, как он полагал, развлечет и Эдди.
Вернувшись с Бонд-стрит с дорогим и изысканным украшением для Айлини, он написал ей записку, которая не оставляла сомнений в значении подарка.
Теперь посылку должны были доставить Айлини домой на Парк-стрит в три часа, когда, как она предупредила графа, ее муж будет в Палате общин.
— Все ли готово? — спросил граф у дворецкого, вручая ему пакет.
— Фаэтон подадут минут через пять, милорд.
— Отлично, я как раз успею переодеться.
Граф поднялся наверх, где его ждал Йетс с костюмом, удобным для поездки.
— Вы смените сапоги, милорд? — спросил Йетс.
Новые сапоги с завернутым верхом только-только что вошли в моду благодаря Красавчику Браммелу.
Граф покачал головой:
— Новые сапоги еще нужно немного разносить.
— Хорошо, милорд.
Йетс прекрасно знал, что граф, будучи весьма требователен к своему внешнему виду, не в пример денди все-таки предпочитал одежду в первую очередь удобную, а не бьющую на эффект.
Именно поэтому всегда казалось, будто одежда — это часть его самого, что отнюдь не умаляло его привлекательности.
— Вы поедете за мной в повозке, — сказал граф, выходя из комнаты, — а когда доберетесь до Холла, постарайтесь разузнать, но очень осторожно, спрашивал ли кто-нибудь о мисс Мелфорд или ее лошади.
— Я уже подумал об этом, милорд, — ответил Йетс. — Ваше сиятельство может на меня положиться: я буду очень осторожен.
— Я доверяю вам, вы же знаете, но не забывайте ни на минуту, Йетс, мы имеем дело с хитрым и ловким злодеем.
— Я знаю это, милорд, — ответил Йетс, — и я тоже беспокоюсь о молодой леди. Она не выдержит такого обращения еще раз.
— Да, это верно, — согласился граф, — поэтому мы обязаны сделать все, чтобы другого раза не было.
— Мы не допустим, милорд!
Граф спустился вниз и, посмотрев на часы, увидел, что до назначенного времени осталось две минуты.
Эдди был солдат, и граф не сомневался, что тот не заставит себя ждать.
Он взял со стула в библиотеке бумаги, которые оставил для него секретарь, и стал их просматривать.
Они касались разных улучшений, которые граф намеревался сделать в поместье в Хартфордшире, ремонта в охотничьем домике в Лестершире и планов относительно новой богадельни, которую он приказал построить к Рождеству на своей земле в Кенте.
Пойнтон задумался, с чего начать, но в этот момент отрылась дверь библиотеки, и вошел Эдди.
Граф улыбнулся.
— Минута в минуту! — воскликнул он. — А я только собрался обвинить тебя в том, что ты заставляешь меня ждать.
Увидев выражение лица друга, он встревожился:
— В чем дело? Что случилось?
Эдди остановился у стола напротив графа:
— Даже не знаю, как сказать тебе. Сначала я подумал, что это просто совпадение, но после того, что ты мне рассказал, боюсь, что это не так.
— О чем ты говоришь? — резко спросил граф.
Эдди помолчал, потом выговорил изменившимся голосом:
— Айлини Каррингтон нашли мертвой сегодня утром!
На мгновение граф подумал, что либо Эдди шутит, либо он не правильно расслышал его.
Не дождавшись ответа, Эдди продолжал:
— Это правда, Леннокс. Я только что из клуба. Там больше ни о чем другом не говорят.
— Что произошло?
Эдди сел в кресло и не сразу заговорил:
— Все говорят о том, как необычна ее смерть! По словам ее дяди, за которым послали, так как ее родителей нет в стране, она вернулась накануне с приема и сразу легла.
— Каррингтон был дома?
— Нет. Он был на парламентском ужине, который устраивался в честь какого-то иностранного деятеля, который как раз прибыл к нам с визитом.
— И что же дальше?
— Он приехал через два часа после возвращения жены и, так как было уже поздно и он не хотел беспокоить ее, лег в другой комнате.
Граф промолчал, хотя знал, что у Айлини с мужем были отдельные спальни.
— Она ни на что не жаловалась перед тем, как легла?
— Ее горничная говорит, что она была в отличном настроении и даже не слишком уставшая, — ответил Эдди.
Граф молчал, и Эдди заговорил снова:
— Каррингтон сказал доктору, что проснулся в пять часов утра, его разбудили крики жены. Он вбежал в ее спальню…
— И что же?
— Она билась в судорогах, металась по постели, и ее невозможно было удержать.
— Что он сделал?
— Он позвонил, чтобы позвать горничную, но подумал, что она может прийти не сразу, и побежал за ней наверх, крикнув лакею в холле, чтобы тот ехал за доктором.
— Полагаю, это тоже заняло какое-то время, — задумчиво проговорил граф.
— Когда Каррингтон вернулся в спальню, его жена лежала на полу и казалась мертвой, но все ее мышцы сводило страшной судорогой.
Граф вспомнил описание смерти Джессопа.
— Судороги! — тихо проговорил он.
— Так рассказывал Каррингтон дяде Айлини, — кивнул Эдди. — Это, очевидно, произвело на него сильное впечатление.
— Но она была мертва.
— Да, — подтвердил Эдди. — Когда пришел доктор, он уже ничего не мог сделать.
— И что, по их мнению, послужило причиной смерти?
— Дядя миссис Каррингтон, когда его спросили об этом у Уайта, ответил, что предполагает какой-то припадок.
— И никто не заподозрил отравления?
