Слушая легкий ирландский шепоток в его голосе, Ева скинула жакет.
Надо срочно смотаться в Детройт, ненадолго. Вернусь к половине восьмого или раньше. А пока позаботься хорошенько о моем копе!
Значит, есть немного времени. Можно расположить материалы на доске в кабинете, перечитать отчеты и заметки.
Или, думала она, пока Галахад пушистой змеей вился вокруг ее ног, можно сначала проветрить голову.
Она села, скинула ботинки, почесала кота, который вспрыгнул рядом на кровать. Переоделась для тренировки и направилась к лифту. Кот сел и подозрительно уставился разноцветными глазами на открывшиеся двери.
– Я тоже этот ездящий гроб не очень люблю… Скоро вернусь, – пообещала она, и двери закрылись.
Ева еще по-настоящему не оценила рождественский подарок Рорка – додзё заканчивали, когда они уезжали на отдых.
Теперь она вошла и глубоко неторопливо вдохнула.
Стены поблескивали мягким золотом. В дальнем углу небольшого садика распускались на камнях вокруг водной композиции белые цветы. Раздвижные двери скрывали кухонку с полным запасом родниковой воды и энергетиков.
Кофе – под строжайшим запретом. Это несправедливо по любым законам, божеским и человеческим, однако пришлось смириться.
Другая дверь вела в гардеробную с белыми полотенцами, борцовскими матами и черными и белыми кимоно. Отсюда вход в душевую, а из душа – в спортзал, если такого рода тренировка ей более по вкусу.
Рорк не забыл даже про картины – впрочем, этот человек никогда ни о чем не забывал. Безмятежные садики, клонящиеся к земле ветви цветущих вишен, зеленые холмы в утренней дымке.
Все дышало спокойствием, дисциплиной и простотой.
А заодно служило сверхсовременной голографической комнатой.
Подарок этим не ограничивался. К додзё прилагался еще и мастер Лу. Она могла съездить к нему или договориться о встрече в собственном додзё.
Или, когда времени мало, – связаться с мастером голографически.
Так она и поступила сейчас, жаждая хорошей выматывающей тренировки с мастером боевых искусств.
Его образ возник в центре комнаты: волосы заплетены в длинную косичку, на поджаром теле – простое черное кимоно.
Прижал руки к груди, поклонился.
– Лейтенант Даллас!
– Мастер Лу! Благодарю за честь!
– Я рад достойной ученице.
– У нас всего полчаса…
– Не будем терять ни минуты.
– Ваш удар в полете с вращением – это нечто! У меня никогда так высоко не получается. Если вы…
– Благодарю. Это придет со временем. А на первом уроке вы научитесь дышать…
– Что?
– Дыхание – в основе всего. Сначала дыхание, – он подошел ближе, – потом дыхание и движение. Руки.
Он взял ее за руки и, глядя в упор темными глазами, прижал одну ладонь к животу, а другую к сердцу.
– Дыхание – жизнь. Вы не камушек, прибитый к берегу, а рыбка, резвящаяся в волнах. Вдыхая, наполняйте грудь воздухом, втягивайте свет. Медленно, прислушиваясь к себе. Глубокий выдох. Пауза. Вдох.
Ева послушно следовала указаниям.
Когда она снова ступила в лифт, пришлось признать, что голова в самом деле прояснилась. Кто бы мог подумать, что есть столько способов дышать!
Двери открылись. В спальне Рорк расстегивал рубашку и… дыхание у нее перехватило.
Черные шелковистые волосы почти до плеч обрамляли лицо, от которого бросало в жар, слабели колени и трепетало сердце. Все это и даже больше она испытала сейчас.
Бывали моменты, когда он просто смотрел на нее, и его идеальные губы изгибались в улыбке, а глаза – шире и синее любого моря – вспыхивали любовью, и тогда сердце Евы переполнялось до краев.
– Занятие с мастером Лу?
– Ага. – Она вошла, и двери лифта закрылись. – Училась дышать. Думала, что умею – живая, как-никак… Оказывается, можно дышать в пальцы ног! Слышал такое? У меня получилось. Хотя звучит как полная ахинея.
Он засмеялся, положил руки ей на бедра и притянул к себе.
– Рыбка, а не камушек… Я повторял пару начальных уроков. – Погладил талию. – Вот чего мне не хватало весь день!
Его поцелуй был неспешным и глубоким, как дыхание.
– Привык, что могу делать это в любое время дня и ночи!
– Добро пожаловать в реальность. Как Детройт?
– Затянул ключом пару болтов… А у тебя, я слышал, уже убийство?
– Куда без них!
– Это да… Дориан Купер, виолончелист.
– Ты его знал?
Покачав головой, Рорк снял рубашку.
– Заочно. Слышал, как играет. В новостях передавали очень скупо. Убийство предумышленное?
– Преступников несколько. Два дня пытали, потом вспороли живот и бросили истекать кровью.
Рорк натянул серый свитер, и Ева подивилась, что тот самый цвет, который в квартире Ангеллы казался чопорным и скучным, вдруг стал на муже насыщенным и мягким.
– И правда: добро пожаловать в реальность… – пробормотал Рорк. – Убийц несколько, говоришь? Личность установлена?
– Нет, но их двое, и Дориан не первый. Далеко не первый.
– По-моему, нам не помешает бокал вина и ужин, за которым ты мне все расскажешь.
– От вина не откажусь. Сексуальные садисты, – начала она, выходя из спальни, – с вывертом.
Она изложила обстоятельства дела, как коллеге-копу. Он бы поморщился от подобного сравнения, однако, по сути, мыслил, как полицейский.
Пока Ева размещала материалы на доске, Рорк сообразил ужин. Значит, пиццы не видать. Приходилось идти на компромисс. Правила брака, которые в данном случае пишет именно он, устраивая ужин в ее кабинете с убийством и смертью на десерт.
– Думаешь, Нью-Йорк – конечная точка?
– В долгосрочной перспективе – не знаю. Понимаешь, маршрут не прямой, как стрела, но всякий раз снова поворачивал на северо-восток.
Ева взяла у мужа вино, показала бокалом на карту:
– Короткие отклонения от курса, так мне видится. Заправиться или перекусить. Достопримечательности, знакомые… И делаешь крюк в несколько миль.
– А потом обратно, – кивнул Рорк. – Жертв грабят?
Ага, подумала Ева, мыслит как коп.
– Берут деньги и ценности. Иногда машину или запчасти. Погибшие в основном в группе риска: проститутки, бездомные. Хотя нападают и на других. Часто где-нибудь в глуши. Одинокую старуху пытали и убили в собственном доме. Забрали что смогли. Двадцатилетнего парня, который поздно возвращался темными переулками из бара, мучили в какой-то пустой хибаре.
