После часа дня приехали хозяева дома.
— Ксюша у нас молодец! — сообщил Виктор. — Побледнела вся, но держалась мужественно! Даже не пикнула!
— Я смотрела сквозь этого врача и думала о приятном. О тебе, Эленочка, о Вите, о тех временах, когда папа был жив… И вдруг так грустно стало, что уже и сверлом не напугаешь… — сказала Оксана.
Пообедали быстро, тем более что Оксана, которой не рекомендовалось есть до самого вечера, только пила чай.
— Кстати, девушки! — вдруг сказала она очень строго. — А что вам задано на завтра? — видя ошеломленные лица Элен и Юли, пояснила: — Вы, кажется, все еще гимназистки! А я, кажется, все еще педагог!
— Так и хочется побыть моей совестью? — съехидничала Элен. — Между прочим, спасибо, что напомнила. У вас дома есть Толстой, Лев Николаевич?
— Полное собрание в золотом тиснении, — гордо, но сдержанно произнес Виктор.
— А вы разве проходите Льва Толстого? — удивилась его супруга.
— Не совсем. У нас это как внеклассное чтение, — объяснила Элен. — Нам по литературе ни с того ни с сего задали срочно прочитать «Крейцерову сонату».
— И нам тоже! — удивленно добавила Юля. — А я ведь на класс ниже!
— Вообще-то мне не положено пока этого говорить, но в нашей гимназии запустили программу под кодовым названием «Честь и достоинство». То есть вас, подростков, будут учить чистоплотности и скромности.
— И что, эта «Соната» — про скромность? — с невинным лицом спросила Юля.
— Да. Эта повесть — первый шаг на пути к абсолютной непорочности! — фыркнула Оксана.
— Я-то знаю, что как раз тебе и не надо, тебе скромности хватает. А вот Лидия Ивановна не знает. Прочитай хотя бы ради нее!
Лидия Ивановна — учительница литературы в старших классах, верующая, еще не старая женщина.
— Вместе почитаем, Юлик, — пообещала Элен.
13
Читать ушли на чердак, забрав с собой целый пакет очищенных грецких орехов.
— Ах ты, старый пень! — на первой же странице выругалась Элен в адрес классика. — Если у тебя женщина «курящая», то уж, конечно, «некрасивая» и «с измученным лицом»!
Дойдя до страницы, на которой персонажи рассуждали о браке, Элен посерьезнела и спросила у Юли:
— Ты что об этом думаешь?
— Тут правильно написано: «У нас люди женятся, не видя в браке ничего, кроме совокупления, и выходит или обман, или насилие». Вот, например, Витя — почему на Оксане женился? Хотел каждый день совокупляться с принцессой. А Оксана благодаря этому теперь живет нехило. Одному — секс, другой — плата за секс.
— Они вроде бы любят друг друга… — Элен осеклась. — А знаешь, Юлька, ты права. Можно сколько угодно говорить, что они друг друга любят за чувство юмора, интеллект, богатую душу или еще за что… Но, блин: у Вити большие бабки, а у Оксанки — большие сиськи. И я ни в жизнь не поверю, что они друг друга полюбили не за это. Хотя, с другой стороны, они счастливы…
— Ты так уверена, что они счастливы? — спросила Юля. — У них просто нет никаких проблем.
— А это не одно и то же?
— Леночка, вот у тебя есть проблемы?
— Серьезных — ни одной. Если не считать Мортибуса. Но с ним я все улажу…
— То есть проблем по большому счету нет?
— Нет…
— И ты счастлива? Ты чувствуешь себя счастливой?
Элен усмехнулась:
— Что, уела меня? Ну, порадуйся, порадуйся. А наши мама с папой? Только и знают, что трахаются, как два бешеных покемона, да на прогулки ездят, мороженое килограммами лопать. И я за весь год еще ни разу не слышала, чтобы они ругались. Если это не счастье, то что же тогда? Вообще, что такое счастье?
Юля задумалась. Задумчивость ей шла.
— Берег океана где-нибудь в Калифорнии, — сказала она после долгой паузы. — Шезлонг. И роскошный парень, который приносит коктейли — и чтоб каждый день новый!
— Коктейль?
— Нет, вот коктейль как раз должен быть всегда один — пина-колада!
— И что? Лежать весь день на пляже на берегу океана, глушить коктейли и трахаться с новым парнем…
— С новым роскошным парнем, — поправила Юля. — Необязательно трахаться. Там, массажик, мелкие услуги, все такое… И телевизор иногда смотреть.
— И это счастье?
— А почему нет?
— А для меня бы в твоей сказке нашлось место?
— Да, конечно. На соседнем шезлонге.
— Ну, ладно. Давай дальше читать.
Через пару страниц они захохотали.
— Вдумайся в эту фразу! — завизжала Элен. — «Я не знал еще женщин, но я, как и все несчастные дети нашего круга, уже не был невинным мальчиком: уже второй год я был развращен мальчишками»!!!
— В те времена уже были пидоры? — поинтересовалась Юля.
Элен вернула разговор к «Сонате»:
— По-моему, имеется в виду, что они его научили дрочить. Вот написано: «Нагота женщины уже мучала меня. Уединения мои были нечистые». Вот тоже мне, высокий слог! Неужели трудно было написать: я сидел в углу и обдрачивался на картину «Спящая Венера».
— Он о самых обычных вещах пишет как о чем-то ужасном, — удивилась Юля. — Ясное дело: парню уже трахаться хочется, и это вообще-то нормально в его возрасте, — она прочитала еще несколько строк. — Вот, правильно сделал: напился и поехал к шлюхам.
— Наш человек! — засмеялась Элен. — Ой, а дальше он пишет, что стал блудником, а это то же самое, что наркоман.
— Я вообще-то с ним согласна. Я же знаю, что такое оргазм — это как наркотик, Леночка. Но разница в том, что наркотики — это смерть, а оргазм очень полезен. Я в журнале читала: каждый оргазм продлевает жизнь на двадцать минут.
Элен ответила смешком:
— То есть если выкурить сигарету сразу после секса, то результат будет ноль?
— Да если бы все наркоманы, вместо того чтобы колоться, занимались сексом, мы бы жили в счастливом мире! — Юля бегала глазами по страницам. — Как он любит эти слова: «грязь, разврат»! Грязь — это когда партнер заразный или бомж какой-нибудь. А разврат — это когда педофилы детей совращают, ну или там подонки девочек насилуют. А если двое или больше человек по взаимному согласию собрались доставить друг другу удовольствие — где ж тут разврат?
— Смотри, дальше этот чувачок совершает открытие: что всем мужчинам нужны женские тела, а женщины об этом прекрасно знают и одеваются соответственно, чтобы их лучше рассмотрели. «Оголение рук, плечей, грудей и обтягивание выставленного зада», — прочла Элен.
