Сюнрю Судзуки, японский дзен-монах, писатель, учитель, известный также под ласковым прозвищем Кривой ОгурецМне известна эта напыщенная пословица – «молодым молодость не впрок», но я думаю, что в конце отрочества и начале молодости мы вкалываем в полную силу. Вдобавок ко всем юношеским драмам, мучениям и явлениям домой в сопровождении полиции мы еще не утратили сравнительно нетронутую детскую способность творить «просто так», обладаем при этом недавно прорезавшейся взрослой способностью делать великие дела. Прибавь к этому тот факт, что мы пока не изломаны длинной вереницей неудач и все еще находимся под смутным впечатлением, что смерть – это то, что происходит только с другими людьми. И если ты хоть немного похож на меня, в молодости мы врываемся в жизнь с великолепным (но, по сути, идиотским) пренебрежением ко всем этим «а что, если».
Признаюсь, припоминаю кое-какие свои небезопасные поступки, воспоминания о которых по сей день вынуждают меня засыпать с включенным светом. Я тусовалась в сомнительных районах с еще более сомнительными людьми, ездила в поездах «зайцем», съедала в один присест такую дозу ЛСД, которая могла бы заставить целую толпу людей часами пялиться на свои ладони, отправлялась в поход по пустыне без воды, без карты и с флягой, полной джина с тоником. Моим приоритетом были удовольствия, а мысли о последствиях тащились далеко в хвосте, если вообще такие были.
Но я также помню, как ныряла в свои творческие занятия с безрассудной самозабвенностью – и в результате добивалась весьма впечатляющих и потрясающих результатов. Вот поэтому мне так странно слышать, когда люди говорят: «Если бы я знал в те времена то, что знаю сейчас, не уверен, что я бы это сделал». Что ж, слава богу, что ты этого не знал, если таков твой подход – подход слабака! Ты сидел бы сейчас рядом с горой пустых пивных банок, плачась о том, что так и не сумел пойти за своими мечтами, если бы знал это тогда!
Проблема в том, что, становясь старше и «мудрее», многие люди меняют возможность полнокровно жить своей целью на более «взрослые» версии: от едва сносных – до полного отстоя. Они ведутся на идею о том, что «быть ответственным – лишить себя наслаждений», что вставать по утрам с радостным предвкушением жизни – удел молодых, а когда мы становимся старше, нужно оставить глупости, остепениться – и стать реалистами.
Ну и скука!
Я говорю не о том, что нужно быть безответственным мерзавцем или продолжать заниматься тем, чем бесшабашно занимались в юности. Я говорю о том, что нужно жить своими мечтами, на каком бы этапе жизни мы ни находились, вместо того чтобы мириться с посредственностью.
Мы имеем возможность пребывать в своем теле лишь ограниченное количество времени, так почему бы не радоваться этому путешествию, вместо того чтобы уныло ползти вперед, пока оно не кончится?
Нам по-прежнему позволено мечтать, мечты по-прежнему доступны для нас, но по мере движения по своему жизненному пути мы должны прилагать сознательные усилия для преодоления своих суждений, освобождать мысли от всех страхов – и участвовать в собственном развитии (крутым просто так не станешь!). Как бы это ни выглядело на практике. Мы должны сосредоточиваться на позитиве вместо списка негатива, который мы накапливаем с течением времени, и сохранять это ощущение вне зависимости от того, что жизнь швыряет нам в лицо. Один из лучших способов сделать это – воссоединиться со своим внутренним ребенком. Я знаю, насколько неадекватно и по-дурацки это звучит, но просто прими это к сведению.
Несмотря на то что сейчас тебя, вероятнее всего, вдохновляют другие вещи, нежели в юности, ты все же можешь многое почерпнуть из своего подхода к жизни в те старые добрые времена. Подумай: было ли когда-нибудь время, когда ты чувствовал себя полностью в своей тарелке? Когда ты создавал и творил просто потому, что это было здо́рово? Когда не мог дождаться утра, чтобы снова заняться любимым делом? Это может быть любой эпизод, даже из детства, когдаты носился по дому, налепив на один глаз мамину прокладку и играя в пиратов. Или в старшей школе тебе единогласно присудили звание классного клоуна за то, что ты неоднократно просачивался благодаря своему обаянию мимо дам из канцелярии, чтобы дать шуточное объявление по школьному радио. Или ты научился летом играть на гитаре, не глядя на руки. В какие моменты ты ощущал наибольшую воодушевленность жизнью (а если это чувство тебе еще не знакомо, читай дальше…) – и чему можно сейчас научиться у этих переживаний?
Для меня одним из самых восхитительных и целеустремленных периодов в жизни был тот, когда я была солисткой и гитаристкой в панк-группе под названием «Промежность». Все эти термины – солистка, гитаристка и группа – я использую весьма приблизительно, потому что нас, участниц «Промежности», не волновали такие вещи, как умение играть на музыкальных инструментах, репетиции и прочее высокомерное музыкантское дерьмо. У нас были дела поважнее, типа громкого разглагольствования о нашей группе и разглядывания отражений себя, любимых, в зеркальных витринах, когда мы проходили мимо с закинутыми за спину гитарами.
Электрическими.
Я основала «Промежность» с одной цыпой по имени Пола, которая тоже ни разу в жизни не брала в руки гитару – и была так же не способна принять свою женственность, как и я. Мы с Полой были из тех юных леди, которые гордятся мощностью своей аппаратуры, твердыми рукопожатиями и способностью перепить любого собутыльника.
Тестостероновый «погон» на моем плече возник еще в старших классах школы, бездарно потраченных на ожидание полового созревания, в то время как я была на добрый фут выше любого знакомого, включая всех парней школы. Никто из них ни разу не пригласил меня на свидание, но я умела рассмешить их и надрать задницы в баскетболе, так что, вместо того чтобы потерпеть неудачу, пытаясь соблазнить парней, я решила, что проще стать одной из них.
Проблемы Полы были просто убийственными. Она была из той породы «сердитых» высокоинтеллектуальных молодых женщин, которые к тринадцати годам обзаводятся телом плейбоевской зайки, но вынуждены взрослеть на далеком от цивилизации фермерском Юге. В первые же месяцы основания нашей группы она сменила длинные локоны цвета воронова крыла на пожарно-красный короткий ежик и сплошь покрыла руки и спину татуированными языками пламени и драконами.
Мы решили, что ей, как самой крутой, надо играть на басу; я, отчаянно жаждущая внимания, возьму на себя гитару-соло, а мой младший уступчивый братец Стивен сядет за барабаны. «Только до тех пор, пока мы не найдем другого барабанщика», – пообещала я ему, одновременно пытаясь включить свою гитару не в то гнездо усилителя. Стивен играет на барабанах с пяти лет, и он тот самый «младшенький», о котором может только мечтать любая авторитарная старшая сестрица: талантливый, полный бесконечного энтузиазма и имеющий очень высокий болевой порог.
