Сядь здесь, со мной… Тебя я зацелую.
У. Шекспир. Венера и АдонисИ в тот же миг Кэтрин поняла, что разговор их становится очень и очень серьезным. А ведь она до сих пор не знала, о чем спрашивать. Хотя… Она вдруг поняла, какой задаст вопрос.
– Итак, милорд, я начинаю. Скажите, почему вас называют «чудовищем»?
Граф недоуменно вскинул брови.
– Чудовищем? Хм… это для меня новость. Я ничего об этом не знал.
Кэтрин в растерянности молчала. Признание графа поразило ее. Она-то полагала, что он знал о сплетнях, ходивших в свете после смерти его жены.
Порыв свежего ветра прижал к ее щеке выбившуюся прядь, и Кэтрин вдруг осознала, что уже не мерзнет – оказывается, ей стало теплее рядом с графом. Она отпустила шаль, которую удерживала у горла, и заправила за ухо непослушную прядь.
– Видите ли, милорд, ходят слухи, что вы разрушили почти все в своем доме в ту ночь, когда умерли ваша жена и ребенок. Это правда?
Глаза графа оставались спокойными, но она поняла, что ее вопрос взволновал его – потому что он судорожно сглотнул. И сейчас она не сомневалась, что он уже жалел о заключенном с ней соглашении. Ей вдруг захотелось сказать ему, чтобы он не отвечал, чтобы забыл о соглашении. И все же она промолчала.
– Но ведь это уже второй ваш вопрос, мисс Райт, – произнес он наконец тихим голосом.
Она кивнула.
– Да, второй. Потому что вы не смогли ответить на первый.
Он молча опустил взгляд на свою шляпу, которую вертел в руках. Снова сглотнув, сказал:
– Что ж, вы правы. Поэтому отвечаю на ваш второй вопрос… Да, это правда.
Кэтрин тихо вздохнула. Она-то ожидала, что он станет опровергать все эти рассказы о нем.
– Теперь моя очередь, – сказал граф. – Скажите, мисс Райт, вы когда-нибудь пробовали танцевать?
Она облизала губы, внезапно почувствовав, что они пересохли.
– Ну, на этот вопрос очень легко ответить, милорд. Нет.
– Не хотите ли попытаться?
– Но это уже два ваших вопроса.
– Вы тоже задали два, – напомнил граф.
Да, действительно. Не его вина, что он не знал, как его прозвали в свете.
– Нет, милорд, не хотела бы. А впрочем… Наверное, все-таки хотела бы. Но разве не очевидно, что я не могу танцевать?
В его глазах вдруг появилось странное выражение, которого она не видела прежде. А затем он подступил к ней почти вплотную и тихо сказал:
– Я уверен, что сумею научить вас.
– Сумеете?.. – пробормотала Кэтрин. Он что, насмехался над ней? Может, он и впрямь чудовище? Разве он не понимал, как больно ей говорить о своем увечье? О боже, она ведь ни шагу не может сделать без трости…
Холодная дрожь пробежала по ее телу, и она снова поплотнее закуталась в шаль, зажав ее рукой у горла.
– Нет, милорд. – Опершись на трость, Кэтрин на шаг отступила от графа. – Вы не имеете права даже предполагать, что сможете это сделать.
– Может быть, не кадриль, но я мог бы научить вас танцевать вальс. Медленный. Я держал бы вас крепко, но вполне пристойно и осторожно направлял бы вас.
– Я сказала «нет». А теперь извините меня. Уже поздно. Я должна вернуться в дом.
Лорд Грейхок взял ее за руку повыше локтя, когда она попыталась пройти мимо него, и удержал.
– Поверьте, я знаю, что смогу научить вас, мисс Райт. Прямо здесь, прямо сейчас. Если, конечно, вы позволите…
Девушка попыталась вырваться, но граф сжал ее руку еще крепче, давая понять, что она никуда не уйдет, пока он ее не отпустит.
Тяжело вздохнув, Кэтрин прошептала:
– Нет, милорд, я не могу…
Граф протянул ей вторую руку и проговорил:
– Доверьтесь мне, мисс Райт.
– Довериться?.. – переспросила она с дрожью в голосе.
– И отдайте мне трость, – добавил он.
Его упорство и дерзость поразили Кэтрин. И она внимательно посмотрела на него. Лунный свет высвечивал мужественные черты его лица. А глаза его… Ах, какие чудесные глаза… Но почему же он решил, что сможет научить ее танцевать? И зачем ему это?
Девушка снова попыталась вырваться.
– Милорд, отпустите меня, – прошептала она. – Вы поступаете жестоко без всякой причины. Вы же знаете, что я не могу танцевать.
