Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60
— Не присоединитесь ли и вы ко мне? Мне будет очень приятно.
— С удовольствием.
От Ханны-Мэй явно не укрылись мои попытки изобразить воспитанность. Может, и правда сходить переодеться? Пришлось мысленно дать себе пощечину. Вот как обниматься с правителем на крыше, так наряд хорош, а как с его херриной чай пить, так сразу не то. Недаром женскую логику ругают, я и сама себя в последнее время слабо понимаю. Пока Ханна-Мэй ходила на кухню за вторым чайным комплектом, я невоспитанно потерла лицо руками и пригладила волосы.
— Рада с вами познакомиться, меня зовут Варвара, — сказала я наконец то, что нужно, вернувшейся херрине. Правой рукой аккуратно взяла чашку и сделала маленький глоток.
Вначале неуклюжая, а потом светлая и теплая беседа потекла между нами, скрадывая минуты за минутами, даря мне тепло и умиротворение. Я восхитилась умением херрины чувствовать еду и что именно человеку нужно в тот или иной момент. Она рассказала, как училась этому у своей бабки, которая оказалась травницей. Надо же, о таком роде занятий я читала только в книгах. Мне казалась, что и сама Ханна-Мэй словно из сказки, она и ее истории. Оставив попытки изобразить благовоспитанную девицу, я незаметно для себя забралась в кресло с ногами и, обхватив чашку обеими ладонями, открыв рот, слушала херрину. О бабке-целительнице, о травах, о еде, о каких-то шалостях в детстве. Я хоть и воспитана в традициях классической медицины, к травничеству отношусь с интересом и даже с уважением. Ханна-Мэй у бабки учиться навыкам лечения не стала, сохранив в память о ней лишь пару книг, рассказы и умение чувствовать еду.
Вскоре мы переместились на кухню, где под руководством херрины я что-то чистила и резала. Мудрая женщина заняла мои руки делом, а ум разговорами, не давая мне погружаться в свои беспокойные и бесполезные мысленные метания. Аттар заглядывал к нам пару раз, но Ханна-Мэй буквально его выставляла. Не нарушая этикет, вежливо, уважительно, но весьма непреклонно. Подозреваю, что, если бы она была нашей учительницей в приюте, я бы не вышла оттуда с такой ненавистью к манерам. Преисполненная легкой завистью, я тайком изучала ее жесты, мимику, фразы, испытывая искренний детский восторг.
Тангавор хватал со стола очередную «добычу» и с улыбкой похитителя шутливо откланивался. В нем снова проглядывало что-то неуловимо мальчишеское. В такие моменты остро хотелось кинуть в него чем-нибудь. Исключительно из озорства. У Ханны-Мэй в отношении к аттару проглядывало что-то материнское, но задавать личные вопросы о семье и детях я не рискнула. А херрина сама в какой-то момент обмолвилась, что с аттаром она всю жизнь, с юности, не считая того времени, когда Тангавор уезжал учиться.
Учиться? Я вдруг подумала, что совершенно ничего не знаю про аттара, кроме очевидного факта, что он правитель нашей страны. Вернее, нашего осколка мира. Ох нет, он хранитель нашего мира. И больше ничего. Так странно, а ведь Тангавор был ребенком, у него была семья, он учился… Осмелюсь ли я задавать вопросы? Станет ли он отвечать?
Обед мы накрыли на террасе. На двоих. Непреклонная Ханна-Мэй, улыбаясь, четко дала понять, что ее присутствие неуместно. Прозрачный намек на пресловутый этикет заставил-таки меня пойти в комнату и достать платье. Красивое, когда-то любимое… купленное еще в те времена, когда я была невестой. Я не смогла его носить потом, но вот почему взяла с собой — объяснения у меня нет, может, потому что ткань немнущаяся… Сине-зеленая, цвета морской волны, она слегка переливалась при движении, словно вода. Плотный облегающий лиф и пышная юбка до колен. Деликатно открытая спина, сочетающаяся с воротником-стоечкой. Собрала волосы в свободный низкий пучок, оставив около ушей несколько прядей. Туфли с собой не брала, но и темно-синие балетки показались мне вполне уместными. Довольная собой, я вышла в гостиную и направилась к стеклянной двери. Из кухни мне кивнула Ханна-Мэй, и показалось, в ее взгляде промелькнуло одобрение.
Аттар в брюках и белой рубашке стоял, легко опираясь на перила, и с улыбкой ждал меня. Меня охватило трепетное волнение, словно я на свидании.
Тангавор мягким движением приблизился ко мне, протянул руку, обдав ароматом сандала и горного меда, и легонько дернул за прядку.
— Прекрасно выглядишь.
Я зарделась и едва подавила порыв сказать грубое: «Я в курсе», чтобы скрыть свое смущение. Но день общения с Ханной-Мэй не прошел даром. Лишь закусила губу и кивнула:
— Благодарю.
Аттар проводил меня к столу и выдвинул стул, помогая сесть. Ели мы в тишине, которая, похоже, ничуть не тяготила Тангавора. Он разглядывал меня с задумчивой полуулыбкой, от которой тревожно и томительно ныло внутри. Игра не могла длиться бесконечно. Я боялась, что он прямо сейчас сделает предложение, которое мне не хочется принимать, и на этом все закончится. Сказка, которая меня окружает, завершится, осыпавшись пеплом воспоминаний. Не спорю, чудесных, волшебных, которые будут греть меня всю оставшуюся жизнь. Но так хочется продлить агонию еще чуть-чуть…
— Тут так тепло. — Как нас учили, тема о погоде самая нейтральная при светской беседе.
— В долину проникают только ветра с юга, там горы чуть ниже. И немного с запада. А с востока и севера долина надежна защищена. Тут практически вечное лето. Вина?
— Да, спасибо. Как же так получилось, что в долину до сих пор никто не проник? Скалолазы те же… туристы?
— Барьер. Он кольцом окружает долину прямо по склонам. Забирается такой искатель приключений все выше и выше, и вдруг его начинают одолевать сомнения и страхи. Медленно, исподволь. И вот он уже не уверен, что хочет рисковать и покорять вечно неприступные Такайямские горы.
— Хитро, — невольно восхитилась я, делая маленький глоток вина. — И никто ничего не заподозрит. Ну подумаешь, высоты испугался…
— Да, с морем-океаном по краям осколка пришлось сложнее. Там извечные бури и ураганы, штормы и прочие напасти… Плюс рифы, россыпи необитаемых островов, которые мешают навигации, магнитные возмущения. Ну и тот же страх, заставляющий искателей приключений возвращаться домой, в спокойную гавань.
— Невидимые прутья клетки…
Тангавор промолчал. Я тоже обитатель этой клетки. И до вчерашнего дня даже не подозревала, что что-то не так. Мир казался полноценным и совершенным.
— Ты сказал, что осколков Земли тринадцать, а что на других? И почему наш именно такой?
— Не знаю почему, могу только догадываться о некоторых причинах. Одна из них — ваш язык…
— Язык? В смысле?
— О, ты, наверно, и не знаешь, но в вашем мире было несколько тысяч языков.
Я раскрыла рот от удивления:
— Как же люди общались?
— Ну так и тот мир был больше вашего в несколько десятков раз. И жил один народ, у которого невероятно певучий и богатый язык. Ваш.
— Нас держат в заповеднике ради языка? — Мысль казалась мне абсурдной.
— Не думаю, что только из-за этого, — пожал плечами Тангавор. — Я бывал на некоторых других осколках во время практики. На одном восстановлена эпоха Возрождения. Время интеллектуального и художественного расцвета вашего мира. Там два языка — итальянский и французский. На другом — сплошные острова и дикие племена. Маори. Есть легенда, что они говорят на языке богов. Вполне возможно. Например, Моана на языке маори означает буквально «река». А «ава» — вода.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60
