Принц оглядел сидящих за столом.
– Например, вы, Шерри. Вы с майором не знакомы. Так что вполне можете написать это письмо.
– Мне всегда хотелось написать что-нибудь такое, что доставило бы удовольствие Вашему Высочеству.
– Это будет не хуже пьесы, обещаю вам!
– Чужой пьесы – может быть, но не моей, Ваше Высочество!
– Однако и чужие пьесы порой бывают очень занимательны, Шерри. Что же касается нашей затеи, то ваш талант весьма украсит ее.
– Сэр, я вам бесконечно признателен за вашу снисходительность и готов выполнять все желания Вашего Высочества, ибо это единственный способ выразить мою благодарность.
– Нужно составить письмо после ужина и завтра утром спозаранку передать его майору, – сказал принц и рассмеялся, представляя себе, как отреагирует майор, получив это послание.
Во время ужина принц говорил только о майоре, и как только гости поднялись из-за стола, удалился вместе с Фоксом, Шериданом и еще несколькими своими друзьями в гостиную, чтобы заняться сочинением письма.
Принц обожал писать, он не мог спокойно видеть перо: ему всегда хотелось схватить его и излить на бумаге свое красноречие. В истории с Пердитой это пристрастие принесло принцу немало бед.
Принц сел за стол и в присутствии друзей, которые заглядывали ему через плечо, написал:
«Сент-Джеймс, воскресное утро
Доброжелатели, побывавшие в эту пятницу на балу в Сент-Джеймском дворце, выражают свое восхищение майору Хенгеру и искренне благодарят его за то, что он оживил и придал пикантность унылому вечеру. Джентльмены не могут подобрать слов, чтобы достойным образом описать поистине гротескное и уморительное зрелище, которое представлял собой адресат письма, а дамы признают, что его статная, прямая фигура, напоминающая перпендикуляр, вызвала неизъяснимый трепет в их нежных, чувствительных сердцах. Бурная жестикуляция и воинственность майора привела всех в восторг, и эти впечатления нескоро изгладятся из памяти присутствовавших на балу». В конце принц оставил кокетливую завитушку.
– Ну вот, Шерри… Хенгер вашего почерка не знает, а стиль письма, я льщу себя надеждой, вполне достоин вашего таланта. Пожалуйста, перепишите это послание, и завтра мы отправим его этому уморительному шуту. Уверен, он нас еще немало позабавит!
Шеридан сел за стол и переписал послание.
– Утром, чуть свет, его отнесут майору, – сказал, покатываясь от хохота принц, – а вскоре после этого я пришлю ему приглашение пообедать со мной. Надеюсь, вы, мой дорогой Шерри, не обидитесь, если я разочек не включу вас в число приглашенных?
Шеридан с поклоном ответил:
– Я всегда рад служить Вашему Высочеству.
Принц едва дождался утра: так ему хотелось отправить письмо и посмотреть, что из этого получится.
Фокс, с циничной усмешкой наблюдавший за происходящим, подумал: «Чем бы дитя ни тешилось – лишь бы не плакало».
* * *
Обед был обставлен не так пышно, как бал, устроенный накануне вечером, и проходил в серебряной столовой, украшенной красными и желтыми гранитными колоннами. Принц усадил майора Хенгера рядом с собой и довольно скоро завел речь о бале в Сент-Джеймсском дворце.
– О, вы произвели такое впечатление на дам, майор! Мы все так расфрантились, и только вы пришли в военной форме… Вот кто был настоящим мужчиной!
Майор проглотил наживку: он выпучил глаза и побагровел.
– Ваше Высочество, я получил ужасно оскорбительное письмо! Меня высмеяли, а этого человек вынести не в состоянии! Простите, что я так разгневан, Ваше Высочество, но, сэр, меня оскорбили!
Принц выразил свою озабоченность. Что случилось? Майор достал из кармана письмо.
– Если Ваше Высочество соизволит взглянуть, то вы сразу поймете, что я имею в виду.
Принц прочитал письмо и разразился сочувственными восклицаниями.
– Да, несомненно, – согласился он, – автор письма задался целью оскорбить вас.
Получив подтверждение своим догадкам, майор рассвирепел еще больше.
– Blitz und Holle! – вскричал он. – Клянусь, что, если я найду автора письма, я потребую сатисфакции!
Принц заявил, что на месте майора он испытывал бы те же самые чувства.
– А вы как считаете, Чарлз? – поинтересовался принц. Фокс, играя отведенную ему роль, ответил, что ему кажется оскорбительной попытка высмеять величественную осанку майора.
– Я намерен отыскать автора письма! – воскликнул майор.
– Я думаю, мы должны постараться вывести этого негодяя на чистую воду, – поддакнул принц.
Он взял письмо и повертел его в руках.
– Боже, да вы только взгляните на почерк! Клянусь, он мне знаком! Что вы на это скажете, Чарлз? Вам он не напоминает почерк нашего лукавого друга Шеридана? Ну же, Чарлз, отвечайте! Вы ведь прекрасно знаете его почерк!
Фокс посмотрел на письмо и кивнул.
– Да, несомненно, – проговорил он. Глаза майора налились кровью от ярости.
– Ах, уж эти мне сочинители пьесок! – прошипел он. – Жалкие бумагомаратели! Ей-богу, он об этом пожалеет!
Майор повернулся к сидевшему рядом капитану Моррису.
– Сэр, я прошу вас передать мистеру Шеридану, что я вызываю его на дуэль.
– Майор, – молвил принц, – я знаю, что мой долг – попытаться вас отговорить, и я, разумеется, его исполню, однако должен сказать, что, окажись я на вашем месте, меня бы ничто не остановило! И все же примите во внимание, что Шеридан написал это, явно впав в состояние безумия… он ведь известный безумец, бедняга!
– О сэр, только не приказывайте мне воздержаться от дуэли! Ведь я не хочу нарушать приказаний Вашего Высочества…
Принц поник головой.
– Мои симпатии на вашей стороне, майор. Поэтому я не скажу ничего, а только пожелаю вам удачи.
– Ваше Высочество, поскольку вызов будет передан, я надеюсь, вы позволите мне теперь удалиться и ждать ответа этого мерзавца дома?
– Что ж, я понимаю ваше беспокойство. Вам нельзя терять времени. Если он примет вызов, вам будет нужно сделать необходимые приготовления.
Как только майор ушел, принц отправил к Шеридану посыльного с запиской, в которой просил без промедления явиться в Карлтон-хаус, чтобы заговорщики могли согласовать свои действия на следующем этапе розыгрыша, который принц считал одной из своих самых удачных шуток.
* * *
Над Бетерси-Филдз поднимался рассвет. Майора сопровождал капитан Моррис, а Шеридан выбрал своим секундантом Фокса. В экипаже сидел, закутавшись и нахлобучив на глаза шляпу, принц Уэльский, загримированный под старика: он изображал хирурга, который, по договоренности с Фоксом и Моррисом, должен был оказать помощь пострадавшему.
