И тут занавес на сцене пополз вверх, на первый план вышел директор. Он встал у микрофона и громогласной речью открыл юбилей. Но я не слышала ни одного слова Шендеровича. Страх буквально заложил мне уши. Я без передыха думала: как примут наш номер ученики и главное – учителя? Вдруг выступление окажется провальным? А всему виною моя дурная голова!
Тем временем к нам с Мариком тихонько подобрался Илья и, обнадеживающе подмигнув, сел рядом на приготовленное ему место. Не опоздал! Не подвел!
Торжественные речи и творческие номера проносились один за другим. Вот и Катя откружила по сцене страстным красным вихрем, сорвав заслуженные аплодисменты. Совсем скоро – наш выход!
Я сидела ни жива ни мертва. И если бы Марик все это время не сжимал мою руку, точно сбежала бы куда глаза глядят…
И вот подошла наша очередь. Людмила Петровна отыскала меня тревожным взором и дала отмашку – мол, дерзайте!
Тогда Илья живенько проскочил к роялю, отмахнул крышку и опустил руки на костяные клавиши. А Марик, повязав шуточный пионерский галстук поверх белой рубашки, тут же взобрался на сцену. Людмила Петровна мигом побледнела, я – вслед за ней. А по залу уже неслась веселая мелодия Ильи, и звуки ударялись куда-то в высокий потолок, а потом рассыпались на наши головы – акустика здесь была знатная! Если бы мои ноги и руки не одеревенели от страха, я наверняка захотела бы пуститься в пляс. И тут вступил Марик, состроив забавно-серьезное лицо, он пропел мои куплеты. А на припевах его поддерживал Илья, да еще – робкие смешки в зале. Людмила Петровна сидела, точно каменная, зато Марк чувствовал себя на сцене как рыба в воде…
Когда песня закончилась, в зале на миг восстановилась кромешная тишина, показавшаяся мне концом вечности – не меньше! Но вдруг отовсюду послышались хлопки: все гуще, все громче. А затем выкрики: «Браво! Бис!» Вот и Людмила Петровна уже растерянно присоединилась к общему ликованию, неуверенно захлопала. А директор вовсю хохотал и бил себя широкой ладонью по колену. Права была Лера – мировой он мужик! Тогда ребята еще раз завели припев, и ученики гремели вместе с ними: «Мы любим нашу школу сильней, чем комп и колу!» Мотив вышел очень задорный и привязчивый – Илья оказался отменным композитором. Я видела, как Лера смотрела сейчас на него, шпарящего по клавишам, и вспомнила тетю Нину рядом с папой. А потом почему-то начала искать взглядом поверх голов Ивана. И вскоре нашла. Он тоже смотрел на меня. Но тут же отвернулся. Рядом с ним сидела Катя. Все еще в костюме Кармен – яркая, гордая, прямая…
И зал взорвался новыми аплодисментами. А завуч одобрительно кивнула мне. Я встала, вся красная, на подгибающихся ногах, и вдруг выкрикнула что есть мочи:
У меня тут же прорезался голос.
Глава тринадцатаяВ паутине лжи
Из актового зала мы вышли вчетвером: Лера, Илья, Марик и я. Вокруг галдели ученики, кто-то подбегал, чтобы поздравить Марика или меня. Все казалось каким-то ненастоящим, и в то же время жизнь ощущалась как никогда. Леру окружили ученицы, они вовсю нахваливали ее одежду и прическу. «Какая вы сегодня красивая! – вздыхали они, теребя оборки на ее платье. – Ну просто отпад!» Обычно Лера приходила на свои уроки в строгом костюме, а волосы собирала в пучок или косу. Так она старалась выглядеть старше, солиднее. Теперь же ее щеки полыхали, и казалось, она ничуть не взрослее толпящихся вокруг нее школьниц. Чуть поодаль ошивался легендарный Лапочкин, он то и дело кидал косые взоры на Илью, но, встречая взгляд Леры, неизменно начинал улыбаться. И Лера улыбалась ему в ответ. Но тут сквозь толпу, как гордый крейсер, к нам выплыл директор.
– Молодцы, молодцы! – пробасил он. – Порадовали, повеселили!
Илья, Марик и я тут же покраснели, как три помидора. Шендерович меж тем внимательно разглядывал Илюшу, а потом выдал:
– Молодой человек, а что вы думаете о том, чтобы вести у нас музыкальный кружок? – Директор похлопал Илью по плечу. – Нам нужны такие кадры – азартные, энергичные, рьяные!
– Даже не знаю, – замялся Илья. – Это так неожиданно…
– А вы подумайте. И заходите ко мне, когда примете правильное решение, – Шендерович подмигнул нам и пожал Илье руку. – Мы за ценой не постоим!
А затем отправился бодрым шагом в столовую, где намечался праздничный банкет для учителей.
– Илья! Это же здорово! – затряс друга Марик. – Здесь ты сможешь набрать ребят для своего мюзикла! Ну и про меня не забудешь…
Илья явно растерялся, он взъерошил волосы у себя на затылке и взглянул на Леру.
– Работать в школе? – спросил он то ли ее, то ли самого себя.
– Не так уж страшно здесь, в аду![4]– с улыбкой продекламировала Лера.
– Эх ты, Персефона! – обнял ее Илья.
А я ничего не поняла и лишь подумала, что эта парочка друг друга стоит.
– Ты сегодня просто чудо, – шепнул мне на ухо Марик, отодвигая тяжелую прядь распущенных волос. – Здорово выглядишь!
Так мы стояли вчетвером, улыбаясь друг другу, и впитывали кожей буквально каждый миг этого сумасшедшего дня. А совсем рядом, осторожно поглядывая в мою сторону, прижалась к стене Катька, точно чего-то выжидая. И, видимо, наконец собравшись с духом, все же потопала в нашу сторону.
– Поздравляю, ребят! – выпалила она. – Вы просто молодцы! Такой номер замечательный сделали…
– Спасибо, Катя! – обрадовалась я. – Ты тоже отлично выступила!
Я не сдержалась, изо всех сил обняла подругу, только сейчас поняв, как же сильно по ней соскучилась. И уже когда отстранилась, сообразила, что Катя плачет.
– Катя, что с тобой? – Я сама готова была разреветься. – Почему ты плачешь?
– Отойдем? – попросила Катя, стирая слезы со щек. – Поговорить надо.
Я закивала и шепнула ребятам, что ненадолго оставлю их. Мы с Катей отошли в сторону. «Неужели Иван умудрился обидеть ее? – думала я. – Тогда я его своими же руками и прикончу!»
– Что случилось, рассказывай! – я встряхнула Катю за плечи.
Она захлюпала носом с новой силой, и красная роза над ее ухом задрожала, теряя лепестки.
– Прости меня, Вика! Прости! – умоляла Катя со слезами на глазах. – Я плохая, я просто ужасная подруга…
– Да что случилось? – начала терять терпение я.
Тогда Катька, кое-как взяв себя в руки, сбивчиво начала рассказывать о том, что произошло. А я слушала и не знала – радоваться или расстраиваться, обижаться или сразу же простить ей все на свете?
– Я обманула тебя, Вик! – всхлипывала Катя. – И Ваню тоже обманула!.. Помнишь тот день, когда он пошел меня провожать из «Макдоналдса»? Я тогда жутко расстроилась и разозлилась: Иван всю дорогу говорил только о тебе! Вика – то, Вика – се… Вроде случайно, но постоянно тебя приплетал, а на меня почти и не смотрел…
