Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 72
– Как ни удивительно, – начала Сью, – мы очень мало узнали о Хронолитах со времен Чумпхона. Все, что мы можем сделать, это дать их описание. Известно, например, что нельзя опрокинуть камень Куана, даже если сделать подкоп под фундамент. Монумент все равно сохранит фиксированное расстояние от гравитационного центра Земли и постоянное положение – даже если при этом он воспарит в воздухе. Известно, что они невероятно инертны; известно, что они обладают определенным коэффициентом преломления; по результатам наблюдений мы знаем, что объекты скорее отлиты, чем высечены, и так далее, и тому подобное. Но все это не приближает нас к пониманию сути. Мы разбираемся в Хронолитах не больше, чем средневековый теолог мог бы разобраться в автомобиле: тяжелый, нагревается на солнце, местами угловатый, местами ровный. Отдельные детали наверняка очень важны, но большая часть из них, скорее всего, не имеет значения. Однако разобраться во всем этом без всеобъемлющей теории невозможно. Вот ее-то нам как раз и не хватает.
Мы кивали с умным видом, как обычно делали, когда Сью начинала излагать свои мысли.
– Но есть ряд фактов, которые вызывают особый интерес, – продолжала она. – Например, у нас есть данные, что за несколько недель до появления Хронолита происходило постепенное, ступенчатое повышение локального радиационного фона. Не опасное повышение, но зафиксированное приборами. Китайцы работали в этом направлении, но потом перестали делиться с нами своими результатами. Японцам тоже удалось кое-что зафиксировать. У них есть сетка радиационных мониторов, которые окружают термоядерный реактор «Саппоро-Текникс». Токио пытался установить источник радиационных помех за несколько дней до появления Хронолита. Показания достигли пика к прибытию монумента, а затем быстро снизились до нормального уровня.
– А это значит, – добавил Рэй Моузли, словно переводя для тупых, – что хотя мы не можем предотвратить появление Хронолита, мы знаем способ, как его предсказать.
– Чтобы хоть как-то предупредить людей, – кивнула Сью.
– Звучит многообещающе, – сказал я. – Если вы знаете, где искать.
– Да, – призналась Сью, – в этом-то и загвоздка. Но есть много мест, где мониторят уровень радиации в воздухе. И Вашингтон договорился с правительствами ряда дружеских стран об установке детекторов вокруг крупных городов. С точки зрения безопасности это дает шанс эвакуировать людей.
– Тогда как мы сами, – добавил Рэй, – заинтересованы в том, чтобы оказаться как можно ближе.
Сью бросила на него такой взгляд, словно он украл ее шутку.
Я спросил:
– А разве это небезопасно?
– Зато это бесценно, если мы хотим сделать запись этого события, произвести точные измерения в момент прибытия, увидеть весь процесс своими глазами…
– Издалека увидеть, – вставил Моррис Торранс, – я надеюсь.
– Мы можем свести к минимуму любую физическую угрозу.
– И скоро это случится? – поинтересовался я.
– Мы уезжаем через пару дней, Скотти, и это несколько напрягает. Я знаю, что времени мало. Уже установлены наблюдательные пункты, и на место прибыли специалисты. По нашим данным, великое явление произойдет дней через пятнадцать. Новость о предстоящей эвакуации появится сегодня в вечерних газетах.
– И куда мы едем?
– В Иерусалим, – ответила Сью.
Она дала мне день, чтобы собрать вещи и привести дела в порядок. Вместо этого я сел в машину и отправился в дорогу.
Глава седьмая
Однажды, когда мне было лет десять, я вернулся из школы домой и застал мать на кухне – она занималась уборкой. Пока я наблюдал за ней, все выглядело вполне обычно. (Я уже научился следить за ней с осторожностью.)
Моя мать не была красавицей, и думаю, мне это было известно даже тогда, когда дети далеки от таких мыслей. У нее было суровое, узкое лицо, она редко улыбалась, из-за чего каждая ее улыбка запоминалась надолго. Если ей случалось смеяться, то я всю ночь лежал в постели, заново переживая это мгновение. В то время матери было всего тридцать пять. Она никогда не пользовалась косметикой, а иногда целыми днями даже не расчесывала волосы; она могла себе это позволить, потому что у нее были очень темные и блестящие от природы волосы.
Она ненавидела покупать одежду. Все вещи из ее гардероба донашивались до тех пор, пока не превращались в обноски. Порой, когда мы вместе ходили за покупками, мне было неловко за ее голубой свитер с подпалиной от сигареты, через которую проглядывала бретелька лифчика, или желтую блузку с пятном от отбеливателя, похожим на карту Калифорнии, сбегавшим по правому плечу.
Стоило мне обмолвиться об этом, она молча смотрела на меня, возвращалась домой и переодевалась во что-нибудь более приличное. Но я очень не любил такие моменты, потому что сам себе казался избалованным неженкой, эдаким маленьким мальчиком, которого Волнует Одежда, а я таким вовсе не был. Я просто не хотел, чтобы люди в магазине косились на нее.
В тот день она была одета в синие джинсы и безразмерную рубашку отца. Желтые резиновые перчатки закрывали ее руки до локтей, спрятав – я их и не заметил – несколько глубоких, кровоточащих царапин. Она всегда одевалась так, когда убирала; она драила с удвоенным рвением. В кухне разило лизолом, аммиаком и полудюжиной других чистящих и дезинфицирующих средств, которые хранились в шкафу под раковиной. Мать убрала волосы под красную бандану и полностью сосредоточилась на кафеле пола. Она не замечала меня, пока я не стукнул коробкой для завтрака по столешнице.
– Выметайся из кухни, – глухо произнесла она. – Это ты виноват.
– Я? – Ну, это же твой пес.
Она говорила о Чаффи, нашем спрингер-спаниеле, и мне стало страшно… Но не из-за того, что она сказала, а из-за того – как.
Таким же тоном она желала мне спокойной ночи. Каждый вечер она приходила в мою комнату, наклонялась над кроватью, поправляла простыни и стеганое одеяло, целовала кончики своих пальцев и касалась ими моего лба. Чаще всего это было так же приятно, как звучит на словах. Но в иные вечера… В иные вечера она любила слегка выпить, а потом нависала надо мной, обдавая дикой вонью пота и алкоголя, исходившей от нее, как жар от угольной печки, и хотя слова она произносила те же самые: «Спокойной ночи, Скотти, сладких снов», они звучали как пародия, а пальцы, касавшиеся моей кожи, были холодными и шершавыми на ощупь. И тогда я натягивал одеяло на голову и считал секунды (тысяча один, тысяча два), пока ее шаги не затихали в коридоре.
В этот раз ее голос звучал точно так же. Глаза были слишком широко раскрыты, рот сжался в узкую щелочку, и мне показалось, что если я подойду ближе, то услышу такое же отвратительное соленое зловоние, как бывает на пляже во время отлива.
Она продолжала убирать, а я прокрался в гостиную, включил телевизор и не отрываясь смотрел повторные серии «Сайнфелда», пока не задумался о том, что она сказала про Чаффи.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 72
