– Обед весьма неплох, а общество, скажу так… верх светскости… Не совсем в моем вкусе, пожалуй, но все состоялось на высшем уровне.
– Я предупреждала тебя, что они излишне старомодны, – сочувственно произнесла графиня.
– Вы, дражайшая маменька, не предупредили меня о том, что двое из гостей хорошо знают Эвелина.
– Ой! Кто там был, Кит?
– Мистер Чарльз Стейвли, который, судя по всему…
– А-а-а… – перебила сына мать. – Возможно, они и были представлены друг другу когда-то, однако тревожиться из-за этого не следует.
– Оно, быть может, и так, но, ежели Эвелин не вернется вовремя, чтобы спасти меня из лап мистера Лактона, плохи мои дела. Он что, считается близким приятелем брата?
– Молодой Лактон! Только не это! Не хочешь ли ты сказать, что и его пригласили на званый обед?
– В том-то и беда, маменька. Более того, судя по всему, между ним и Эвелином существует какое-то дельце, о котором я не имею не малейшего понятия. Не исключено, что вы, маменька, окажетесь более осведомлены, какое у мистера Лактона может быть к Эвелину дело.
– Ничего не знаю, – отрицательно покачав головой, произнесла графиня. – Какая незадача!
– И я придерживаюсь того же мнения, – согласился с ней Кит. – Завтра он собирается нанести мне визит и узнать мое окончательное решение. Это все равно что попасть на ужин к волку.
– Какая незадача! – довольно беспечно промолвила графиня. – Но для беспокойства нет решительно никакого повода. К тому времени в город может вернуться Эвелин, а возможно, Фимбер знает, что взбрело в голову этому пустопорожнему субъекту. На худой конец, Бригг скажет, будто хозяина дома нет. Не вижу трудностей в том, чтобы отделаться от него, если он станет докучать.
– Я с вами полностью согласен, дорогая маменька, но даже мой рассеянный братец никогда бы не позволил себе пообещать человеку встретиться, если у них есть общие дела, а потом уйти из дома раньше его прихода.
– Не глупи, – укоризненно сказала графиня. – Тебе в любом случае придется избавиться от него.
– Я бы так, пожалуй, и сделал, если бы мистер Лактон сегодня не заявил мне в глаза, что я скверно с ним поступаю, заставляя ждать уже в течение десяти дней… Ладно, как-нибудь улажу это дельце… Знаете, маменька, я значительно больше озабочен тем, что мисс Стейвли попросила меня нанести ей завтра визит для того, чтобы закончить разговор, который им помешали завершить в тот день, когда Эвелин попросил ее руки.
– Проблема, – встревожилась графиня.
– Я бы употребил куда более крепкое выражение, маменька. Одно дело на один вечер натянуть на себя личину брата, и совсем другое – говорить на интимные темы с мисс Стейвли под видом ее жениха.
– Понимаю, – нахмурившись, произнесла графиня, – но думаю, ты зря волнуешься. Я бы очень удивилась, если бы оказалось, что Кресси собирается открыть Эвелину что-то важное либо тайное. Девушка не настолько хорошо его знает, к тому же отличается довольно сдержанным характером. Поверь мне: ты не услышишь ничего такого, что могло бы смутить тебя или поставить в щекотливое положение… Да, чем больше я об этом размышляю, тем сильнее убеждаюсь в своем мнении… Если бы они говорили о чем-то серьезно, то Эвелин наверняка рассказал бы мне об этом… Скорее всего, какая-то банальность. Не думаю, что, если бы Кресси собиралась сообщить ему что-нибудь важное, Эвелин уехал бы из Лондона, предварительно не переговорив с ней.
– Кресси показалось, что он как раз и собирался сказать ей нечто важное, возможно выдвинуть определенное условие.
– Какое, ради всего святого, еще может быть условие? Он, пожалуй, совсем лишился здравого смысла, ежели только… – Леди Денвилл умолкла. Глаза ее расширились. – Я, кажется, догадываюсь, что Эвелин хотел сказать ей. Я ему говорила, чтобы он ни в коем случае не заговаривал с Кресси об этом… Твой брат вбил себе в голову, что после свадьбы мы должны жить под одной крышей. Лично я против. Еще ни разу не слышала, чтобы подобное приводило к добру. Мне, признáюсь, повезло – родители моего мужа отошли в мир иной еще до того, как он взял меня в жены. Если Кресси поднимет этот вопрос, скажи, что передумал, позабыл или она просто-напросто недопоняла тебя.
– Сомневаюсь, будто речь пойдет об этом, маменька, – возразил Кит. – Тут дело иное.
– Ошибаешься, – пылко возразила графиня. – Когда Эвелин вернется, я выскажу ему все, что о нем думаю… А если ты, Кит, будешь смотреть на меня такими глазами, то и тебе достанется. Расскажи лучше о старой леди Стейвли. Она тебя напугала?
– Пыталась, но, встретив с моей стороны вежливый отпор, успокоилась.
– Кит, какой ты отважный! – испытав благоговейный трепет, воскликнула графиня.
– А как же! Вы же меня знаете, маменька! Храбрец из храбрецов!
Леди Денвилл рассмеялась.
– Я ни разу и слова поперек ей сказать не осмелилась.
– Вам следует попробовать, маменька. Эта пожилая особа будет к вам придираться до тех пор, пока вы не дадите ей отпор.
– Я уж лучше постараюсь держаться от нее как можно подальше, – беспечно заметила ее светлость. – Старая леди Стейвли приехала в Лондон лишь для того, чтобы свести знакомство с Эвелином. Полагаю, через день или два она начнет собираться обратно в Беркшир.
– Вы не правы, маменька, – хитро улыбаясь, молвил Кит. – Она остается в Лондоне, по крайней мере до следующего месяца. Чуть погодя, если не ошибаюсь, почтенная вдова намеревается, как уведомила меня леди Эбчестер, поехать на лето в Уэртинг,[17] а Кресси взять с собой. Старуха попросила меня пригласить вас нанести ей как-нибудь на днях утренний визит.
– Нет! – вырвался из груди графини вскрик неподдельного страха. – Кит, скажи лучше, что ты решил надо мной подшутить!
– Нисколько. Я в точности передаю вам ее слова.
– Несносный мальчишка! Почему ты не сказал ей, что я заболела, уехала за город? Почему не придумал что-нибудь правдоподобное? Она никогда меня не любила. Стейвли ухаживал за мной, и его мать была готова на любые крайности, лишь бы помешать ему сделать мне предложение. И это при том, что решительно никакой надобности в подобном не было: ваш дедушка ни за что бы не согласился на такой брак, учитывая, сколь много других, куда более блестящих женихов увивалось вокруг меня в то время. Кит, как ты мог обречь свою мать на подобную пытку? Она меня погубит!
– Ни в коей мере, маменька! Помните, что Эвелин – завидная партия для любой девушки на выданье, и это придаст вам сил и чувство превосходства.
Хотя леди Денвилл признавала, что для невесты ее сын представляет определенную ценность, спокойной при этом она не казалась. Графиня поведала сыну, что, коль скоро грозная пожилая леди знает кого-то чуть ли не с пеленок, подобного рода соображения имеют для нее не первоочередное значение.
