Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 67
Хелен отправила длинную эсэмэску.
– Надо же, мы посреди пустыни, а связь есть, – сказал я.
Она удивилась, но комментировать мои слова не стала, произнесла: «Интервью с Ларчем, дубль четвертый» – и продолжила задавать вопросы.
Ее настойчивое желание услышать детальное описание моих ранений и несчастных случаев, в которые я попадал, выглядело странновато. Жизнь любого военного человека подразумевает риск, и идет он на него сознательно, это часть контракта. Я не понимал, чего добивается Хелен.
– Мне бы не хотелось говорить на эту тему.
Она не удивилась и не смутилась, взгляд у нее был понимающий и сочувствующий. Мои подозрения просто нелепы.
* * *
Второй раунд состоялся пять дней спустя. Прощаясь, Хелен Макганис сказала: «Надеюсь, мы еще увидимся», но я воспринял это как обычную вежливость. Она протянула руку, энергично встряхнула мою ладонь и на несколько секунд задержала ее в своей. Я не знал, как себя вести. Мы принадлежали к разным мирам: Хелен – звезда журналистики, общается со знаменитостями, на равных беседует с премьер-министром, а я – никто, один из сорока тысяч солдат британского экспедиционного корпуса. Мне и на секунду не приходило в голову, что неизвестный лейтенант способен чем-то ее заинтересовать, но что тогда делать с этими взглядами, улыбками и крепким – не в меру – рукопожатием?
Мое общение с прекрасным полом носило ни к чему не обязывающий характер: романы стремительно начинались и беспечально увядали. Я завербовался и был готов по приказу отправиться на любой континент, провести много месяцев во враждебном окружении, в казарме, куда гражданским доступа нет. Мало кому по нравится жить в вечной тоске и тревоге, предчувствуя разлуку и дурные вести. Возможно, в подобных рассуждениях есть доля лукавства: большинство моих товарищей, с которыми я служил в Ирландии и Афгани стане, обзавелись семьями. Я – «мастодонт», один из последних холостяков моего выпуска. Сказать, что я прошел мимо многих прекрасных женщин, было бы сильным преувеличением. Всякий раз, когда в романтических отношениях нужно было сделать второй шаг, я спрашивал себя: «Ты с ней хочешь провести остаток дней?» Внутренний голос истерически кричал в ответ «нет!». Честно говоря, я не горел желанием остепеняться, моя жизнь вполне меня устраивала. Главное сейчас было вернуть прежнюю физическую форму, восстановительная терапия отнимала все силы – почище тренировок в Лимпстоне. Процесс был мучительным, я по-прежнему хромал и был совершенно глух на левое ухо.
Не могу сказать, что ухватил смысл слов, сказанных Хелен Макганис во время нашей второй встречи. Она пребывала в нетерпении, торопила оператора и водителя. Концепция изменилась: передача должна выйти за рамки «размеренного нарратива»[47], а значит, необходимо переписать синопсис. Я не понял ни слова из произнесенной тарабарщины, но кивнул. Хелен заметила мою глупую улыбку и спросила:
– Вы меня слушаете, лейтенант?
* * *
Вопрос «Вы умеете водить танк?» застал меня врасплох. Первым побуждением было ответить: «Да, конечно!» – но я удержался, хотя мне очень не хотелось разочаровывать эту женщину. С этакой небрежной естественностью я напомнил, что служу в Королевском флоте, а бронетанковые части подчиняются командованию сухопутных сил.
Я не без труда забрался в кабину огромного вездеходного грузовика, и Хелен объяснила мне «творческую задачу». Она хотела, чтобы я рассказывал с сигаретой в зубах и рулил одной рукой, выставив локоть в открытое окно и глядя перед собой. Это создаст более непринужденную обстановку. Я сказал, что не курю уже четырнадцать лет, но она отмахнулась и протянула пачку сигарет с ментолом. Сначала оператор снимал с переднего сиденья и с подножки, а потом лег животом на капот и уперся ногой в выхлопную трубу, потому что Хелен понадобился ракурс через ветровое стекло. Я и не предполагал, что операторы – такие ловкие ребята, и осторожно вел машину по каменистой дороге, опасаясь, что он свалится под колеса. Продюсер и звукооператор тоже сидели в кабине.
Хелен Макганис. То, что вы пережили, гражданскому человеку трудно даже представить, а вам как будто все нипочем.
Томас Ларч. Я солдат, мне за это платят.
Х. М. Достаточно?
Т. Л. Нас никто не принуждает рисковать шкурой, такая жизнь нам нравится. Платят, кстати, довольно хорошо, но своим делом мы занимаемся не ради денег.
Х. М. Считаете убийство банальной работой?
Т. Л. Никто не стреляет из удовольствия – только в ответ на нападение, чтобы защитить свою жизнь. Это часть контракта. Кто-то должен делать грязную работу. Без нас Англия давно перестала бы существовать.
Х. М. Вы считаете себя счастливчиком?
Т. Л. Честно? Нет.
Х. М. И тем не менее вы не раз избегали смерти.
Т. Л. Наверное, мой черед еще не настал.
Х. М. Что вы помните о крушении вертолета?
Я судорожно сжал пальцы на руле.
Т. Л. Наш «Морской рыцарь» снизился над горящей заправкой и… всё. Очнулся я в госпитале.
Х. М. Вас объявили погибшим, собирались похоронить. Думаете об этом когда-нибудь?
Т. Л. Нет, только о членах экипажа. Я знал их всех, многие были моими друзьями. Меня часто мучит бессонница, я вспоминаю их, вижу живыми и веселыми. Понимаете? Мне повезло, но хвалиться тут нечем.
Х. М. Не боитесь смерти?
Т. Л. Я о ней не думаю. Не хочу мучиться, как все люди… Но смерть – не повод для страха.
Х. М. А что же она такое?
Я задумался.
Т. Л. Когда отряд ведет бой или попадает в засаду, когда ранят и убивают товарищей, думаешь об одном: «Слава богу, пронесло!» – радуешься, что убили не тебя. Ужасно, да? От снайперов – они могут находиться за два или три километра от вас – укрыться невозможно, только что все были живы, и вот уже чьи-то мозги разлетаются в разные стороны, а ты говоришь себе: «Скройся, если не хочешь стать следующим…» Бронежилеты бесполезны. В Кабуле один парень шел в метре от меня и получил пулю в шею. Почему он, а не я? В Басре я командовал отделением, был на переднем крае. Понимаете? Снайпер не мог не видеть меня в прицел, но выстрелил в голову другому человеку. Я испытал облегчение, а потом терзался, как будто сам убил сослуживца. Почему стрелок выбрал его, а не меня? Этот вопрос задает себе каждый, и никто не находит ответа.
Я не рассказывал об этой боли ни одной живой душе, но почувствовал, что журналистку моя жизнь действительно интересует, и решил излить душу. Она коротко улыбнулась и кивнула.
Х. М. Продолжим… Вы участвовали во многих стычках.
Т. Л. Солдата часто провоцируют, нужно уметь контролировать себя и уметь противостоять врагу, защищая себя.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 67
