Тайна эта появилась у Ли-цин года два назад. Её тогда вместе с братьями и сёстрами повезли за город поиграть, побегать и позапускать в воздух разноцветных, замысловатых змеев. В тот день был какой-то праздник; все радовались, шутили и много смеялись.
Ах, как чудесно взлетали змеи! В синем небе колыхались зелёные обезьяны и красные птицы, золотые с голубым драконы и смешные человечки с длинными волосами-лентами. Когда нитку обрезали, змеи резко взмывали вверх, становились всё меньше и меньше, а потом совсем исчезали из виду.
Посмотреть на интересную забаву остановились и проезжающие мимо люди. Кажется, это тоже была семья в сопровождении нескольких десятков слуг.
Отец Ли-цин и важный господин в центре этой группы обменялись церемонными поклонами.
Чуть позади коляски с важным господином, верхом на ухоженных лошадях гарцевали несколько юношей. Один из них, лет шестнадцати на вид, сразу же привлёк внимание Ли-цин. Среди прочих он выделялся осанкой и очень серьёзным выражением лица. Шитая золотом и украшенная драгоценными камнями красная шапочка плотно обхватывала собранные в пучок волосы. Тёмные брови красиво взлетали к вискам и оттеняли загорелый лоб, наполовину скрытый повязкой с изображением двух резвящихся драконов. Тёмно-красная куртка плотно облегала ладную, крепкую фигуру. Ноги обуты были в чёрные атласные сапожки на белой подошве. Талию обхватывал драгоценный, яшмовый пояс.
Девочка смотрела на него во все глаза, но юноша, не обращая ни на кого внимания, разглядывал пляшущие в небе фигуры. Потом повернулся к товарищу, что-то сказал, и оба весело засмеялись. Улыбка сразу же осветила лицо незнакомца и сделала его необыкновенно красивым. Затем вся процессия двинулась дальше.
Ли-цин, не отрываясь, смотрела ей вслед.
- Э-э-й, - Потянула её за рукав старшая сестра. - Загляделась. Пошли-ка, побегаем.
- Кто это? - Спросила Ли-цин, не очнувшаяся ещё от своих впечатлений.
- Главный Советник Императора. - С уважением ответила сестра. - Говорят он один из умнейших людей в государстве.
- Так это его сын… - Вслух догадалась Ли-цин.
- Кто сын? - Не поняв, удивилась сестра.
- Никто.… Побежали играть!
Второй раз Ли-цин увидела красивого незнакомца в Саду Большого Платана. Она сбежала тогда от своих многочисленных подруг и нянек и спряталась у старой каменной стены, в густом кустарнике, не отвечая на призывные крики разыскивающих её девочек. Внезапно, из-за стены послышались голоса и смех. Движимая любопытством, Ли-цин ловко взобралась на толстую ветку растущего рядом дерева, и, затаившись, посмотрела вниз.
На песчаной дорожке сада стоял он в компании двух ровесников. Все трое весело обсуждали какого-то Ни-цзы, судя по нелестным характеристикам – негодяя и проходимца. В разговоре юношу несколько раз назвали по имени.
«Господин Ли…» - Повторила девочка про себя. Потом она неосторожно пошевелилась, и на головы юношей посыпалась древесная труха и пожелтевшие листья.
- Проклятые кошки… - Недовольно произнёс Фэй, отряхивая голову.
- Это не кошки. - Ответил Ли, успевший заметить исчезающую за стеной фигуру. - Похоже, нас подслушивали.
- Но, девочка уже не слышала его слов. Сдерживая смех, она стремглав бежала к подружкам, обеспокоенным её долгим отсутствием.И вот, наконец, неожиданная вчерашняя встреча в том же саду. Она думала о нём, и ничего вокруг не замечала. Потом подняла голову, и они встретились взглядами.
Несколько таких мгновений нередко переворачивают человеческую жизнь. Незримая нить судьбы связует два сердца воедино и до самой смерти. Разорвать эту нить невозможно даже, если встреча больше не повторится.
- Он – сын Главного Советника Императора. - Вздохнула Ли-цин. - И, конечно же, обручён.
- Это очень высоко, деточка…. В ворота знатной семьи пройти не легче, чем переплыть море. Кроме того, всё решают родители.
- Да, няня. Но, как же быть, если я не смогу жить без него?
- Бедный мой цветочек… ты не должна так думать. Нам следует исполнять волю Неба и старших.
- Да, я читала «Четверокнижие»{36} …и всё же, я не хочу так! - Тебе следовало родиться мальчиком, Ли-цин. «Хочу, не хочу»
- Отец тоже так считает и…
- …и портит тебя своим воспитанием.
- И – пусть! Мне так нравится.
Здесь следует приоткрыть Читателю тайну нашей героини.
В семье господина Бао-юй – отца Ли-цин, очень ждали мальчика. Увы, надежды не оправдались. Супруга главы семейства одну за другой рожала девочек. Две приведённые в дом наложницы оказались бесплодны. Господин Бао-юй исправно приносил жертвы идолу семейного очага Цзао-вану, возжигал перед ним курительные палочки, ставил миски с варёным рисом, печеньем няньгао, и, стараясь привлечь внимание, звенел серебряными колокольчиками.
После рождения седьмой девицы господин Бао-юй имел с идолом серьёзный разговор.
- Итак, - начал господин Бао-юй, сурово глядя на Цзао-вана, - когда-нибудь, в чём -то я отказывал тебе? Разве не предлагал печенье из рисовой муки? Бататы на кунжутном масле? Сколько огня я возжег ради тебя? А твоя священная лошадь? - Она всегда была напоена и накормлена! На миску с сеном для неё я всегда клал красную уздечку из лучшей ткани! Знаешь, сколько берут на базарах за такую ткань? И за всё это ты не мог один раз замолвить словечко перед Юй-хуаном{37}? Знаешь, кто ты после этого?
Далее господин Бао-юй в сердцах перешёл на более крепкие выражения, которые мы не рискуем здесь приводить.
Деревянный истукан никак не выказал своего отношения к услышанному, но на следующий день супруга господина Бао-юй серьёзно и без видимой причины занемогла. Она металась в сильном жару и тихо стонала.
Господин Бао-юй испугался. Он бросился к знахарю, от того – на базар; лично, не доверяя слугам, накупил лучших угощений и покаянно сложил дары к ногам Цзао-вана.
Госпожа Бао-юй, хвала Небу, поправилась, а её супруг смирился и навсегда зарекся высказывать богам свои претензии.
Сказать, что молитвы господина Бао-юй совсем не были услышаны, - нельзя. Ли-цин, а скандал с идолом произошёл именно из за неё, вопреки своей хрупкой и привлекательной внешности, росла сорвиголовой. Её отец из мстительных соображений, а отчасти из тоски по сыну воспитывал девочку как мальчика.
В традиционных китайских семьях девочки нередко воспитывались отдельно даже от родных братьев. Родители Ли-цин подобных строгостей не придерживались, и все сёстры свободно общались и дружили со своими двоюродными братьями.
В результате такого воспитания Ли-цин к тринадцати годам свободно владела мастерством наездника, стреляла из лука, арбалета и даже понимала кое-что в искусстве поединка без оружия. Частенько надевая костюм юноши, она чувствовала себя в нём превосходно.
