Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73
Он глянул вниз. Ему повезло. Одна волна уже откатилась, утратив силу, а следующая еще не достигла берега. В водной глади ясно отразилась Медуза, крадущаяся к жертве. Торжествуя, взвизгнул меч. Амфитрион рубанул не оглядываясь, наотмашь, через плечо – сверху вниз. И еще раз – снизу вверх, чтоб наверняка.
Навплиец понурился, честно признавая поражение. На груди его розовел тонкий след от хворостины. Ну, и где же восторженный народ? Кто первым восславит Персея Горгофона? Народ, к изумлению мальчика, безмолвствовал. Народ воротил носы. Дружное сопение было единственной песней в честь сына Златого Дождя.
– Опять Персей победил… – протянул кто-то.
– Жалко. Вот если б Медуза его…
– Угу. Надоело…
Вот, значит, как. Ладно. Амфитрион выбрался на берег и пошел прочь, с трудом сдерживаясь, чтобы не побежать.
6
Не иначе, Эрида, богиня раздора, толкнула его под руку. Сбивая ноги на камнях, острых и скользких, он спустился к морю по южной стороне мыса – там, знал мальчик, пряталась укромная бухточка. Пляж здесь был – двоим тесно. Всюду громоздились валуны, лоснясь мокрыми боками. Закон гостеприимства валуны презирали. Играть в бухте никто не хотел, зато любой желающий мог всласть позлобиться на судьбу в гордом одиночестве.
С одиночеством не вышло. Эрида властной рукой вела жертву к цели – от малого раздора к великому. Едва Амфитрион взобрался на обломок скалы, густо поросший водорослями, как в волнах мелькнула чья-то голова. Оглядевшись, мальчик приметил женский пеплос, ждущий хозяйку на гальке. Уйти? Получится, что он бежит. И остаться стыдно – решат, что подглядывает; и удрать – неловко…
– Ах ты бесстыдник!
Хохоча во всю глотку, из воды на берег выходила наяда – любимая сестра Анаксо. Плясали тяжелые груди с темно-коричневыми сосками. Плясали бедра, равно способные к любви и рождению детей. Смуглые плечи, налитой живот, треугольник кучерявых волос в паху, похожий на гроздь черного винограда – танец завораживал. Амфитрион смотрел на Анаксо во все глаза, и Зевс Сокрушитель не заставил бы мальчика отвернуться. Он знал, что делает бык с телкой, и баран с овцой, и молодой стражник с рабыней, дождавшейся милого на закате. Будь Анаксо прозорливей, она бы заприметила во взгляде брата не похоть – опасность. Но женщина смеялась, ослепнув для подозрений.
– Ты ошибся, дурачок! – она и не думала закрываться. – Я ж сказала: племянницы! У нас в роду не вожделеют к сестрам…
Анаксо стала вытираться накидкой, лежавшей под пеплосом.
– Знаешь, я от них сбежала. Надоели! Малая с бабушкой, а я раз – и к морю. Хоть миг, да мой! Толкутся вокруг, советами замучили…
Она обернулась через плечо – и вздрогнула. Брат продолжал глазеть на нее, не меняя позы. Анаксо пробил озноб, словно она пересидела в воде. Внучке Персея почудилось, что на нее смотрит дед, суровый и беспощадный.
– Ты что? Солнцем напекло?!
– У тебя, – мальчик постучал себя по груди. – У тебя…
– Сиськи у меня! Ты, я смотрю, ранний…
– Ты… я же вижу…
Анаксо судорожно завернулась в пеплос. Поздно – Амфитрион ясно видел украшение, болтавшееся на шее у сестры. Всегда тщательно скрытая одеждой, сегодня безделушка открылась невольному свидетелю. Серебряная цепочка, и на ней, свесившись между грудями – мелкий, с мизинец – тирс Косматого, похожий на фаллос. Блестящий стволик, шишка-венец; плющ и лоза, будто волосы…
Серебро и чернь, и зеленый хризопраз.
– Как ты можешь? Это же…
Он искал слово и нашел:
– Предательство!
Сестра выпрямилась. Отступать было поздно, лгать – бессмысленно, и Анаксо ринулась в бой. Пеплос, не заколотый пряжкой, упал на гальку. Нагая, как на ложе любви, женщина взмахнула руками, и мальчик испугался, что сестра кинется на него.
– Предательство? Кого я предала?!
– Дедушку!
– Ах ты засранец! Еще один на мою голову! Рехнулись вы тут с вашим дедушкой…
– С нашим дедушкой!
– Где он будет, наш дедушка, когда Дионис сведет меня с ума? Когда я разорву свое дитя? Дедушка… Он будет рыскать по горам, убивая других вакханок! А я повешусь на поясе от горя…
– Нельзя так называть Косматого! Он не бог!
– Дионис! Ди-о-нис! Эвоэ, Вакх! Понял, щенок?
– Ты…
– Дедова война у всех в печенках сидит! Микены против Персея! И мой муж – тоже! Он просто боится отца, вот и молчит. Все боятся нашего великого, нашего кровожадного деда! Боятся и молчат по углам. А ты иди, доноси! Пусть дед меня убьет, и дочку мою убьет, и всех нас…
– Я…
– Что – ты? Ударишь меня? Вырвешь мне язык?!
– Я все расскажу дедушке!
Вне себя от гнева, мальчик швырнул в отступницу камнем – и промахнулся. Лучше бы, наверное, он попал. Анаксо как обухом ударили. Женщина упала на колени, закрыла лицо руками – и разразилась рыданиями.
– Ты такой же, – доносилось сквозь слезы. – Ты кого хочешь убьешь! Сестру, сына, внука… Ты хуже деда! Он – старик, он скоро умрет, а ты еще ребенок…
Страшное видение посетило Амфитриона. За плачущей сестрой он видел иную Анаксо – менаду со змеями, пляшущую в тени деревьев. Танцем любовался косматый дядька в венке из плюща. Дед убьет дуру, вне сомнений, убьет… Промолчать? Тогда и он станет предателем. Донести? Предатель, что ни сделай – предатель… Видение сменилось другим: толпа, изрыгая проклятия, метала камни в дедушку Персея. Каждый в толпе был Кефалом-пращником, не знающим промаха. Дедушка вертелся, отбивая камни, их становилось все больше, дедовы ладони кровоточили – скоро он устанет, он старик, упрямый старик, ему не справиться с градом проклятий… «Сдайся, – шептал кто-то на ухо Амфитриону, будто внук, а не дед, играл с камнями в опасную игру. – Вознеси мне хвалу! Я подарю тебе волшебный меч, дарую урожай твоим полям и виноградникам. Твои женщины будут плодовиты, а дети здоровы. И ты не попадешь под божественный тирс…»
Подняв голову, сестра смотрела на брата с вызовом. Амфитрион молчал. Ему было стыдно. Чудилось – он только что предал деда. И значит, камень пробил оборону Персея Горгоноубийцы.
Домой они вернулись вместе.
7
С уходом Амфитриона веселье разладилось. Не сговариваясь, мальчишки потянулись домой. Вскоре на берегу залива остались трое. Тритон заснул в тени скалы, храпя так, что слышали отсюда до Гипербореи. Кефал бездумно пересыпал песок из ладони в ладонь. Да еще навплиец, что был Медузой – он сидел рядом с Тритоном, но поглядывал на Кефала. Юный пращник догадывался, отчего навплиец решил остаться. Было в мальчишке что-то порочное до мозга костей, такое, что даже после бессонной ночи тело Кефала откликалось на призыв. В целом предпочитая женщин, Кефал имел опыт знакомства и с такими вот пухленькими забавниками. Он знал, что хорош собой, и без зазрения совести пользовался этим напропалую. Сейчас Кефал выжидал – ему хотелось, чтобы малыш первым сделал шаг навстречу.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73
