Они пошли по улице. Эстелла стала в темноте спотыкаться, и дядя взял ее под руку. Кругом было так темно, что молодая женщина не понимала, как Чарли Купер ориентируется.
— Но я ведь говорила правду! Как только думаю о том, что могло случиться со мной или с моим будущим ребенком, окажись посадка лишь не намного страшнее, чем была на самом деле… — глаза Эстеллы наполнились слезами.
— Полагаю, тебе не стоит сообщать всем о своем интересном положении. По крайней мере, пока. Понимаю, что долго это скрывать не удастся, но давай все-таки немного подождем… Посмотрим, как пойдут дела.
— Конечно. Впрочем, я уже вижу, как пойдут мои дела. Чтобы здешние жители приняли меня, должно произойти чудо. Думаю, мысль приехать сюда была совсем не такая уж хорошая…
— Ну, если ты хоть немного похожа на… своего… на Росса, из тебя выйдет прекрасный ветеринар. Пойми, что моего брата в нашем городе очень любили, поэтому любому, кто решит занять его место, придется тяжело.
— Даже его… дочери?
Эстелле было очень странно произнести это слово вслух. У нее никак не получалось думать о Россе Купере как о своем отце. Для нее он был чужим человеком и, скорее всего, останется таким.
Чарли промолчал, вспоминая ту давнюю историю, когда Каролина уехала от Росса. Он был буквально раздавлен, а все немногочисленные жители города почувствовали себя глубоко обиженными. Все посчитали, что она несправедливо поступила с мужем, и, к несчастью для Эстеллы, у большинства горожан была хорошая память.
— А им известно, что… что у Росса была дочь? Да?
Чарли минуту помолчал.
— Нет, этого никто не знает. Росс никому, кроме меня, не говорил. Узнав, что твоя мать хочет развестись с ним, чтобы выйти замуж за кого-то другого, он был потрясен. Когда Каролина ясно дала понять, что хочет, чтобы ее новый муж воспитал тебя как своего собственного ребенка, я думал, что Росс покончит с собой. Как он мог радоваться тому, что у него есть дочь… когда знал, что ты никогда не станешь его ребенком?
Эстелла молчала. Они прошли еще несколько метров, и Чарли закончил свою мысль:
— Мы, конечно, все им расскажем. Но я думал, что если горожане узнают тебя как хорошего специалиста до того, как им станет известно, что ты дочь Росса Купера, они станут хорошо относиться к тебе именно за твои личные качества, а не за… родство.
— Ну, пока начало было не очень удачное, да?
— Эстелла, постарайся понять, как мы живем и работаем, и принять все как есть. Это тебе очень поможет.
Молодая женщина не была уверена, сможет ли это сделать, но решила, что придется попробовать.
— Мне было бы намного легче, если бы я знала обо всем с самого начала. Но ведь никто не предупредил меня, что я здесь временно! Мне не сказали, насколько мал Кенгуру-кроссинг. Честно говоря, я ожидала увидеть обычный маленький городок, поэтому можешь представить себе мои удивление и ужас, когда Кайли сказала, что здесь живет всего тринадцать человек.
— Неужели только тринадцать? — Чарли почесал затылок. — С дальних пастбищ сюда периодически приезжает столько народу, что я этого и не замечал. Хотя никогда и не считал… В нашей семье мозги были только у Росса, а я все время прогуливал школу, поэтому толком и не учился.
— И все же у тебя свое дело…
— Пиво разливать может любой.
— А как же ты ведешь счета гостиницы и бара?
— Я не занимаюсь счетами.
— Тогда кто все это делает?
— Марти Эдвардс.
— Я и не знала, что у тебя есть партнер.
— Нет у меня партнера. У Марти в нашем городе свой магазинчик.
— И ты доверяешь ему вести свои счета?
— Конечно, доверяю. Он мой друг.
— Удивительно!
— А что здесь удивительного? Марти — честнейший парень.
Эстелла Лофорд была поражена словами дяди.
— Мой муж был адвокатом. И знаешь, сколько людей стали его клиентами потому, что слишком доверяли своим друзьям?
— Ну, это все городские штучки. Здесь народ прямой.
— Люди везде одинаковые… Ну, ладно, не будем об этом. А как же ты получаешь деньги за напитки?
— Не понял…
— Разве тебе не нужно их считать?
Чарли Купер рассмеялся.
— Все записывается на счет клиентов.
Эстелле показалось, что она не расслышала.
— Ты хочешь сказать, что у тебя посетители не платят за напитки?
— Конечно, платят! Потом.
— Какой варварский способ вести дела…
— Здесь это единственный способ. Все так делают, иначе никто бы не удержался на плаву.
— Мне-то непонятно как раз другое. Как они еще продолжают держаться…
— Владельцы пастбищ платят своим работникам раз в месяц. Если, конечно, не случается сильной засухи — тогда они получают свое только тогда, когда скот попадает на рынок… Получив деньги, люди рассчитываются со мной, и Марти при этом помогает.
Эстелла все еще не могла прийти в себя. У нее в голове не укладывалось, как ведутся здесь дела.
— Получается, ты фактически понятия не имеешь, как идет твое дело?
— Марти держит меня в курсе.
Молодая женщина фыркнула.
— Я слежу за тем, кому и сколько наливаю, — спокойно закончил свою мысль Чарли.
— И я вижу, куда идут доходы, если таковые появляются, — Эстелла кивнула на внушительный живот дядюшки, а потом растерянно добавила: — Для меня здесь все как на другой планете…
Было так темно, что дом Росса Купера Эстелла увидела, когда они находились от него уже буквально в двух шагах. Чарли поднялся по ступеням веранды и открыл входную дверь, которая, как заметила молодая женщина, была не заперта. Он протянул руку и щелкнул выключателем. Через открытую дверь полился электрический свет, что очень удивило Эстеллу.
— В больнице горела керосиновая лампа, поэтому я решила, что в Кенгуру-кроссинг нет электричества, — сказала она.
— Конечно, у нас есть электричество. Просто у больницы очень маленькое финансирование, поэтому они и экономят на освещении.
— Только не говори мне, что на зарплате доктора Дэна тоже экономят, — не удержалась Эстелла.
Чарли нахмурился.
— У Дэна есть проблемы, как и у любого другого человека, но он отличный врач.
Молодая женщина укорила себя за несдержанность и поспешила вслед за дядей в дом. В нос Эстелле тут же ударил запах плесени, от которого ей стало дурно. Несколько мгновений она оглядывалась, не веря своим глазам.
— Я так и не смог никого найти, чтобы здесь убраться, — сказал Чарли. — В городе часто бывают аборигенки, но уже несколько месяцев, как все они ушли на равнину, а сам я даже и не знаю, с чего начать…
