Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 72
По вполне понятной ассоциации он тотчас вспомнил серьезный, мгновенно отчуждающий взгляд переводчицы Лизы, бойкие и сияющие, но какие-то очень товарищеские глаза Нелли, вспомнил бывшую русскую соседку Айше Катю, с которой всегда было так весело и легко болтать ни о чем, не опасаясь, что эта легкость будет воспринята как-то не так.
«Здесь же Турция!» – черт бы побрал это выражение! – мысленно вздохнул он. – Все у нас не как у людей! К сожалению. С женщинами вон нормально не поговоришь…»
Ладно, здесь же театр, и вся наша жизнь театр, а в полиции – так и вообще почти Голливуд, и все мы в нем актеры.
– А позавчера вы были в театре? – кое-как нацепив одну из своих самых привлекательных улыбок, Кемаль приступил к делу.
– Я была, – чуть выдвинулась вперед брюнетка, – мы испанский репетировали, но я рано ушла.
– Рано – это во сколько? – похоже, испанские мотивы подтверждаются, хотя какие там, в озере, среди лебедей, могут быть испанки? Нет, сегодня же в Интернет читать либретто, а сейчас спрятать подальше свое невежество, может, и не заметят.
– Раньше, чем Пелин, вас же это интересует, правильно? – очередная красивая поза и улыбка должны были, по-видимому, доказать, что она еще и умница: все его вопросы наизусть знает и даже предугадывает.
– Вы точно знаете, что она оставалась в театре после вас? Вы с ней разговаривали?
– Стала бы она с ней разговаривать! – насмешливо сказали из угла.
– Кто именно с кем именно? – уточнил Кемаль, вглядываясь в длинноногого принца с собранными на затылке длинными волосами.
– Красавица Ясемин с красавицей Пелин – или наоборот, как вам больше нравится, – принц тоже сменил позу на более красивую: видимо, это у них профессиональная деформация такая. – Наши цветочки терпеть друг друга не могли, и об этом всем известно, так что нечего на меня так смотреть.
– Ясемин – это, я так понимаю, вы? – тоном заинтересованного кавалера обратился Кемаль к испанке, почти не удостоив внимания юношу. В конце концов, с мужчинами он потом найдет общий язык, главное сейчас – ничем не задеть и не обидеть женщин. – А это ваша сестра? Вы очень похожи.
– Особенно когда одна черная, другая белая! – ехидно высказался кто-то. – Уж так похожи – спутать можно!
– Они для того и покрасились, чтобы их кое-кто не спутал. В темноте-то!
– А зачем им в темноте? Они и днем не стесняются!
– Слушай, заткнись, а? – с ласковой улыбкой, но металлической интонацией выговорила, не повернув головы, карменистая Ясемин.
– Это о чем, если не секрет? – заговорщицки наклонился к ней Кемаль. – Местная школа злословия?
Ни намека на понимание не мелькнуло в черных глазах, придется опускать планку.
Привыкнув ежедневно общаться с женщиной, которая не только что-то где-то слышала о Шеридане, но могла и процитировать его, он иногда делал попытки разговаривать на том же языке с другими. Что ж, очередная попытка провалилась, я бы с ума сошел от скуки с такой красоткой, что и требовалось доказать.
Впрочем, к расследованию это отношения не имеет.
– Да ни о чем! Никому, разумеется, не нравится, что нам дали роль, и теперь все будут постоянно говорить всякие гадости!
– Какую роль? – он, конечно, догадывался, что ту самую, но слово «нам» озадачило его, и он решил проявить осторожность.
– Одетту-Одиллию! – гордо вскинула голову Ясемин. Странно, что вы спрашиваете, говорила ее изогнувшаяся бровь, это само собой разумеется.
– Я ничего не понимаю в ваших балетных делах, – обезоруживающе развел руками Кемаль, – вы уж меня простите, если я глупости спрашиваю. А что за гадости теперь все говорят, я не понял?
– А все говорят, – зло прищурив глаза, громко и четко произнесла красавица, – что ради роли мы спим с директором театра, с главным хореографом, с министром культуры, с мэром города и не знаю с кем еще!
– Министр культуры, между прочим, женщина!
– А им-то какая разница?!
– Прошу прощения, – решил прекратить это безобразие Кемаль, – но кто с кем и почему спит, следствие пока не интересует. Когда заинтересует, я задам эти вопросы в частном порядке. Пока меня интересует одно: видел ли кто-нибудь из труппы, как госпожа Пелин уходила из театра. Когда, с кем, в какую сторону. Говорила ли кому-нибудь, что собирается туда-то или туда-то. Брала ли такси или шла к автобусной остановке. Просила ли подвезти или одолжить зонт. Пока я и мои коллеги не могли получить даже такой простой информации, а это, согласитесь, наводит на определенные мысли. Никогда не поверю, что никто в театре ее не видел, следовательно, кто-то что-то скрывает. Не могла ведущая балерина выйти из театра так, что ее действительно не заметили. Если бы она уходила последней, об этом сообщила бы охрана, а они уверяют, что артисты выходили группами, и в какой из них была госпожа Пелин, они не помнят. Но она там была, иначе, повторяю, они бы запомнили, что она ушла одна и позже всех. Так вот, эта группа почему-то дружно помалкивает, и мне это не нравится.
Артисты притихли, но через секунду зашумели, как несправедливо обвиненные дети.
– Да не видела я!..
– Кто же знал, что за ней следить надо?! С нами она точно не выходила, правильно?
– Мы вместе уехали, кого хотите спросите!..
– А мы с Нур в «Карамюрсель» пошли…
– И я не видела! И не говорила она ничего, да?
– Что с мужем встречается, точно не говорила…
– Значит, не с ним встречалась!
– Ой, девочки, перестаньте, как вам не стыдно! Пелин погибла, бедная, а вы все свое!
– А с кем она могла встречаться? – вопрос надо было вставить так, чтобы он был услышан желающими на него ответить, но не оказался при этом в центре внимания.
– Понятно с кем! – тоже негромко, словно подчинившись партнеру в танце, отозвалась вторая «испанка» – блондинка.
Кемаля всегда удивляло это всеобщее желание женщин с темными и совсем черными волосами изменить свой облик. Кто-то когда-то сказал, что джентльмены предпочитают блондинок, и все остальные дамы сразу поверили в свою ущербность. Как правило, светлые волосы не шли им, не сочетались с цветом кожи, бровей и глаз, моментально отрастали у корней, выдавая свою ненатуральность, но брюнетки и шатенки упорно боролись с тем, что дала им природа, наивно или цинично полагая, что глупые джентльмены не разглядят подделки.
У этой блондинки корни еще не успели потемнеть, цвет был ровным и свежим, хотя чуть более ярким, чем мог бы быть натуральный, и каким-то немного театральным, сразу наводящим на мысли о гриме, париках и сцене.
Может, ей это надо для роли?
– Мне не понятно, – заговорщицки понизил голос Кемаль, – я же ничего не понимаю в ваших делах.
– А с кем, по-вашему, может… быть, скажем так, ведущая балерина? – язвительно и весьма охотно, но все же не повышая голоса, чтобы не выделяться, сказала девушка. – Особенно если ничего из себя не представляет, а главные партии танцевать хочет?
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 72
