Клэр старалась сохранять невозмутимый вид, пока Матильда опять не заработала венчиком.
— Я ничего не имею Против ирландского сыра, миссис Мурхаус, но вдруг советнику покажется странным ваш выбор? Ирландский сыр вместо английского? Между прочим, я лично проверила все ящики с вином. Все в порядке. Привезли то, что нужно.
Иногда Клэр почти боготворила Матильду за поразительную способность читать мысли, однако чаще она ее пугала. Взяв со стола яичную скорлупу, Клэр принялась рассматривать тонкие синеватые края. И тут Матильда права: судя по скорлупе, яйца не высшего качества. Тесто на таких желтках будет плохое. Придется завтра поговорить с продавцом. Правда, тесто может подняться от одного грозного вида Матильды.
— А я люблю иногда съесть кусочек ирландского. Ведь я из ирландской семьи.
Матильда на минутку остановилась и всыпала в желтки большую порцию сахара.
— Да ну? Вы, значит, были юным ирландским цветочком, и ваш британский муж сорвал вас с ветки. Полагаю, в графстве Клэр?
— Я из Коннектикута, Матильда, — рассмеялась Клэр.
— Надо же! Это вроде в Штатах? Там, говорят, многие поддерживают ИРА? Ирландский дух сильнее, чем в самой Ирландии. Денежки-то от них шли, нет?
Клэр попятилась:
— Пойду посмотрю, что там у Амели. — Не оборачиваясь, протянула руку к двери, промахнулась, сделала еще одну попытку.
— Вы кое-что забыли, — Матильда указала локтем на корзинку, которую Клэр оставила на полу в центре кухни. — Ваша reçu[39]. Понадобится для расходной книги.
Клэр незаметно выдохнула. Достала чек из корзинки и тщательно свернула вчетверо, словно пытаясь спрятать в клочке бумаги все свои страхи.
Найл всегда говорил — и она никак не могла понять, смеется он над американцами или выражает им благодарность, — что без американских братьев и их красивых зеленых долларов ирландским гномам пришлось бы заняться сводничеством, чтобы раздобыть денег для ИРА.
Он много чего говорил. Лучше бы она его не слушала.
— Может, зайдешь постелить мне постель?
Она не видела его с той первой встречи, с того жаркого летнего вечера, когда он пил колу, а она не могла оторвать от него глаз, будто сама была этой колой и от нее ничего не осталось, когда он допил последние капли. Потом он куда-то пропал, и тетушка сходила с ума от беспокойства, морщила лоб, ломала руки и думала, не позвонить ли в Ирландию, но тут дядя Пэт с улыбкой оторвался от газеты.
— Слушай, Эл, — сказал он, — Найл молодой парень, первый раз в Америке. Подцепил какую-нибудь славную американскую девчонку. Вернется, как только не на что будет пить пиво. Или любви придет конец.
Тетя Элен нахмурилась и оставила телефон в покое. И убрала записную книжку, из которой от старости вывалилась половина страниц.
Клэр едва удержала тошноту.
А через три дня он явился к завтраку, уселся за стол и уставился на руки Клэр. Она как раз намазывала масло на хлеб.
— Вот бы взглянуть, как эти пальцы расправляют мои простыни, — негромко, чтобы никто, кроме нее, не услышал, заявил он, и она чуть не опрокинула стакан с апельсиновым соком. — Гладят и гладят их, а сами такие красивые.
Потом она узнала, где он на самом деле бывает во время своих многочисленных внезапных отлучек. И страшно обрадовалась. Все, что угодно, только бы не другие девушки.
В столовой Амели уже разворачивала серебро, а в проеме двери, полностью занимая его, стоял Эдвард. «Я услышал лифт», — сказал он.
— Это привезли приборы из посольства. Я была… в одной из спален. А потом нужно было обсудить кое-что с Матильдой.
— В кухне все в порядке?
— Не вздумай туда войти.
Эдвард рассмеялся — хороший знак.
Она улыбнулась в ответ:
— Пришлось добавить к списку гостей де Луриака fils и де Луриак belle-fille[40], и я не сразу поставила ее об этом в известность. Амели, не забудьте, пожалуйста, добавить еще два прибора.
— Да, мадам. Все уже есть.
Взглянув на стол, Клэр поняла, что сказала глупость: все уже расставлено и разложено по своим местам. Амели достала приборы из коробки. Клэр со смехом покачала головой.
— А ведь ты знал, — упрекнула она Эдварда. — Это же ты переслал мне письмо от секретарши де Луриака.
— Все мы сегодня сами не свои, — ответил Эдвард. — Amélie, tout est très bien. Comme tojours. Merci[41].
Вспыхнув, Амели сделала легкий реверанс, как всегда в присутствии Эдварда. Он взял Клэр за локоть и притянул к себе. Она ощутила спокойное тепло его руки сквозь тонкую ткань джемпера.
— Пойдем, расскажешь, как обстоят дела.
Вот сейчас они пройдут в кабинет, он закроет дверь и скажет ей, что произошло. Неспроста он пришел домой к обеду в такой суматошный день и неспроста закрылся в кабинете. Она последовала за ним, села в кресло напротив стола и вынула из кармана блокнот, готовая, если нужно, дополнить список дел. Ждала, когда он скажет то, что собирался, и думала, что Джейми прячется в своей комнате, а она явственно слышит его дыхание и видит, как поднимается и опускается его худенькая грудь, — почти как в те далекие годы, когда склонялась над кроваткой, в которой малютка Джейми спал после обеда. Только бы он не вышел из комнаты. Первое правило дипломатии: всему свое время. А сейчас не время сообщать Эдварду об очередном несчастье, приключившемся с Джейми в школе. Если Эдвард узнает о его прегрешениях, одно хуже другого — списывал, подделал ее подпись, без спросу прилетел домой, — он сочтет своим долгом немедленно поговорить с сыном. И дело не только в том, что сегодня у Эдварда нет на это времени, — Джейми может заартачиться и тогда вряд ли будет тихо сидеть у себя до конца дня. Чем больше Клэр думала, тем больше убеждалась: лучше пока не сообщать Эдварду о приезде Джейми и уж конечно о том, что он отстранен от занятий. Лучше подождать до завтра.
Эдвард закрыл за собой дверь и подошел к столу. Лицо, как обычно, спокойное, доброжелательное и безучастное. Но выражение глаз предвещает какую-то неприятность. Сложил руки на столе.
— Стало быть, еще двое де Луриаков?
— Сын и его невеста. Они сейчас в Париже.
— Очень вовремя.
— Возможно, они окажутся приятнее родителей.
Эдвард рассмеялся:
— Да нет, родители вполне ничего. Где ты посадишь мадам?
— Ты же захочешь сидеть рядом с невестой? Не сомневаюсь, она явится не в мини-юбке.
