Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 99
Потому что иначе они бы просто убили меня на месте, вдруг подумала она.
Тьма давила на широко раскрытые глаза, словно воздух внезапно обрёл вес кирпичей. Молли лежала, мало-помалу погружаясь в странное оцепенение, в то самое, когда начинают приходить видения. Она возвращалась обратно в Норд-Йорк, и это, судя по всему, был Норд-Йорк, где вообще ничего не случилось, – вот её родной дом, гостиная, Фанни, накрывающая на стол, Джессика, с улыбкой что-то говорящая братцу, ероша ему волосы. Вот её, Молли, комнатка, шипит паровая головка, сама собой ползая по кульману, копируя некий чертёж.
Всё как прежде. На кровати осталась кукла – ай, ай, забыла убрать в шкаф подальше от зоркого Билли, заметит – задразнит до смерти. Вот учебники… тетради… перо с чернильницей… книжки… новые, ещё не разрезанные…
Мирная, счастливая жизнь.
Хотела б ты отказаться от силы, Моллинэр Эвергрин?
Тишина, адская тишина в «стакане».
Хотела бы ты всё вернуть? Сделать всё как было?
Нет. Никогда. Я не отдам того, что делает меня – мною. Госпожа Старшая показала мне путь – там, в подземельях Зверя Земли.
Она зажмурилась. Пялиться в нагую тьму вдруг стало страшно.
Где-то пробирается бесконечными коридорами Найт-холла крошечная мышка Ярина. Где-то в морских глубинах сжимаются и разжимаются тела стремительных кракенов. Ещё дальше, в бескрайних лесах за Карн Дредом, держат куда-то путь госпожа Старшая и оборотни. Госпожа Старшая? Значит, поправилась? Ура!..
Она, Молли, не одна, она не брошена. Сила вернётся, и тогда…
Жаль, что исходный замысел приходится оставить. Молли он нравился. Решительный и элегантный, да, элегантный. А теперь ей просто надо выбраться отсюда.
Она вслушивалась в себя, вглядывалась – и тихо улыбалась во мраке, потому что медленно, постепенно, по капле, но растраченная так по-глупому сила возвращалась. Скоро, скоро её «локоть-ладонь-пальцы!..» раздастся вновь, хоть и беззвучно.
Однако это не ответит на вопросы, на те самые проклятые вопросы, которые так хорошо умеет задавать госпожа Старшая.
Что за «истинную пустоту» имел в виду маркиз Дорсет?
Что она даёт?
Почему так важна?
Почему лорды придают ей такое значение?
Какой «баланс» поддерживают они с её помощью? Да, они способны как-то не то поглощать, не то рассеивать магию – её магию в частности. Но Спенсер явно имел в виду нечто большее.
Нечто много большее.
Это отсутствие магии, да. Но не просто отсутствие. Молли вспоминала подземелья Норд-Йорка, клинки пэров, словно выпивавшие силу, вбиравшие её в себя. И первая схватка с ними в работном доме, и последняя, на окраине города, и это злосчастное «испытание» – было, было у лордов нечто, способное вбирать её магию.
Вбирать – и что?..
Её пламя не тронуло Джонатана Спенсера и Эндрю Бедфорда. Они выстояли. Тем или иным способом, но выстояли.
Правда, выстояли они не совсем сами по себе. Их клинки, те самые, что «стóят дороже дредноута». Всё дело в них? В их особых качествах? Они способны не то поглощать, не то рассеивать силу, и понятно тогда, почему даже самые могущественные из схваченных малефиков, даже погибая, так и не сумели вырваться. Так?..
Нет, врёшь, даже если и так, я всё равно выберусь, зло подумала она, вновь открывая глаза.
Выберусь!
Ради мамы и папы, ради братика. Ради Таньши, ради госпожи Старшей, ради её сестёр и…
И ради него.
Когда в душе у неё обосновалась, уютно свернувшись пушистой кошкой, спокойная, неколебимая уверенность, что она хочет его видеть и хочет быть рядом, сама Молли не знала. И не пугалась уже этого понимания.
Мы сражались плечом к плечу, и это было прекрасно.
Молли ощутила, что улыбается, но не краснеет. Ей не стыдно, ей нечего стыдиться.
Она выберется, как выбрался бы он.
Почему-то она не сомневается, что её Медведь обязательно бы отсюда вышел.
Молли слушала и слушала возвращающуюся силу. Как ни странно, ей не хотелось ни есть, ни даже пить. Она просто ждала.
И дождалась. Наверху лязгнул металл, что-то зашипело, сдвинулись тяжёлые засовы. В потолке вспыхнул круг света, и Молли поспешно зажмурилась, закрываясь ещё и локтем – привыкшие к темноте глаза нестерпимо резало.
– Блэкуотер! – глухой, искажённый голос, словно идущий через маску. – Встать!
Молли медленно поднялась, осторожно подпуская к глазам свет.
Вновь шипение, сверху спускается петля.
– Влезайте, – приказал голос. – Ухватитесь за канат. Руки остаются на виду! И помните – мы вас держим на прицеле.
Молли пожала плечами. Сила ещё не вернулась, во всяком случае, не в количествах, требуемых для серьёзного боя. Пожалуйста, подержу я вам руки на виду, коль уж вы так трясётесь…
Жужжала лебёдка, петля больно врезалась под мышки, таща Молли наверх. Вот и горловина люка – свет – и четыре фигуры в массивной броне, узкие смотровые щели шлемов, казалось, источают страх и ненависть.
Ей сковали руки, надели кандалы и на ноги. Молли не сопротивлялась. Сейчас это не имеет значения, потому что у неё не хватает силы. А когда силы хватит… тогда это тем более не будет иметь значения.
Когда её сковали, из низкой дверцы вынырнула пара затянутых в чёрное фигур, в масках, полностью скрывавших лица. Выправка выдавала военных или, самое меньшее, офицеров Департамента.
– Сюда. – Её грубо толкнули в спину.
Серые бетонные стены, ещё одна дверь, низкая, узкая…
Брызнули в лицо прожектора. Беспощадный свет, слепящий и режущий, как и всё здесь, на Острове Крови.
Амфитеатр, тот самый, где имело место её «испытание». Заполненные зрителями ряды; однако Спенсера что-то не видно и сцена изменилась разительно.
В своём кресле на колёсах восседал в самом центре герцог Норфолк, скрестивший на груди руки и имевший вид барина, раздражённого до предела глупостью или нерасторопностью слуг.
А окружал его целый лес самых причудливых аппаратов, аппаратиков и аппаратищ, какие только доводилось видеть Молли. Широкие раструбы направлены на некое пустое место примерно в семи-восьми футах от рассевшегося лорда; гофрированные трубы тянулись к охватывавшим запястья, щиколотки, предплечья и шею Норфолка толстым стальным браслетам. Хотя – стальным ли?..
Было тут ещё множество всяких других труб, циферблатов, цилиндров и прочей машинерии.
Сам престарелый герцог глядел на Молли с какой-то особой гнусностью, издевательски изогнув бровь. Было в этой полуухмылке-полуусмешке что-то нечеловеческое, что-то змеиное – не просто от змеи, которой, в общем, до человека никакого дела нет и никогда не было, но от змеи сказочной, из мифов и легенд, где «народ Змеи» или сами змеи всегда представлялись страшными, извечными врагами.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 99
