Анна зашла в музей со служебного входа, как особо важная персона. Она расписалась, приятельски кивнув дежурному, и отправилась в конференц-зал. Он был ослепительно-белым, в современном стиле, столы стояли подковой, словно присутствующие собирались читать пьесу по ролям. Анна предпочла бы комнату, заставленную старой потертой мебелью, тесную, с пылью, танцующей в лучах ярко-желтого, как сидр, осеннего солнца. Безупречный порядок и флуоресцентные лампы напомнили ей школьный класс.
– А вот и наша героиня. Познакомьтесь, это Анна Алесси из Университетского колледжа. Наш эксперт и научный координатор. Вы, наверное, думаете, что главный эксперт тут я. Нет, я просто владелец лавочки. Именно Анна находит материалы и отбирает то, что нужно…
Пока он говорил, Анна рассматривала собравшихся, улыбаясь и кивая в ответ… пока не встретилась взглядом с Джеймсом Фрейзером.
Она по-настоящему испугалась и, возможно, даже ахнула.
Жизнерадостное настроение улетучилось мгновенно. Анна спохватилась, что на лице у нее застыла гримаса отвращения, но уже было поздно. «Чтоб тебя…»
Джеймс явно смутился, хотя и не так сильно.
– А это Джеймс, представитель цифровой компании «Парлэ». Джеймс возглавляет проект, а вот его коллега, который занимается дизайном и технической стороной дела, Паркер…
Анна, запинаясь, приветствовала худенького юношу с асимметричной стрижкой, плюхнулась на место и принялась вытаскивать заметки из сумки, чтобы ни с кем не встречаться взглядом. Сердце у нее бешено колотилось. Она буквально чувствовала, как пульсируют клапаны.
17
Пока Джон перечислял основные темы экспозиции, Анна сопоставляла факты. Джон тем временем подшучивал над необходимостью сотрудничать с «цифровиками», говорил о маркетинге, рекламе, о том, что на начальной стадии нужно собраться всем вместе и поговорить… Да, на встрече выпускников Лоренс обмолвился, что Джеймс работает в цифровой компании и у него много влиятельных клиентов.
События обрели чрезвычайно мрачный оборот. Анна невольно подумала: если бы она не пришла на встречу выпускников, последнее слово осталось бы за ней. Джеймс по-прежнему не знал бы, кто она такая.
Говорят, нужно встречать своих демонов лицом к лицу. Немного же прошло времени, прежде чем этот конкретный демон цапнул ее за задницу. А ведь она и не думала, что он возьмет и вынырнет из небытия всего через несколько дней, да еще на деловом совещании. И на сей раз, в отличие от встречи выпускников, Анну представили по фамилии. Неужели Джеймс не вспомнит?
Анна надеялась, что нет. Но понять было невозможно. Оставалось только сохранять невозмутимый и достойный вид.
Разговор шел дальше – в основном говорил Джон. Наконец он произнес:
– А теперь я передам слово Джеймсу, который ознакомит вас с планом многоканальной стратегии…
Сидевшие в зале ученые сделали вежливо-непонимающие лица, а Паркер обеими руками взлохматил себе волосы.
– Э… да, спасибо, – сказал Джеймс, откашлявшись. – Полагаю, первое, что нужно обсудить, – приложения для айфонов и андроидов. Это жизненно необходимо, чтобы мероприятие поднялось на соответствующий уровень, да и пресса заинтересуется.
Он обвел взглядом комнату, и Анна мрачно подумала: «Незачем пускать пыль в глаза, тебя уже и так наняли». Она догадывалась, что Джеймс нервничает, и не собиралась ему сочувствовать.
– Приложение будет включать в себя фотографии экспозиции и написанный вами текст. Мы хотим, чтобы оно содержало что-то по-настоящему ценное, уникальное. Оригинальное. А не просто дублировало материалы выставки. Например, говорящие головы…
– Ваши, – ввернул Паркер, засунув ручку за ухо и ухмыльнувшись.
– О! – воскликнул Джон Герберт.
– Спасибо, Паркер, – ответил Джеймс, прищурившись. – Еще мы хотим создать пространство виртуальной реальности с цифровыми версиями артефактов, которых у нас нет или которые нельзя привезти в музей. Например, взять персонажей с мозаики и снять несколько сценок с актерами в костюмах. Пусть ходят по музею. Виртуальные Феодора, Юстиниан и так далее.
У Анны сдали нервы. Она заговорила, так и не сумев сдержаться:
– Нет, только не вращающиеся трехмерные сканы человеческих голов!
Она бешено жестикулировала и думала: «Я понятия не имею, о чем говорю, но вид у меня такой злой, что никто не посмеет засмеяться».
– И никакого текста?!
Между дизайнерами и учеными всегда существовали некоторые разногласия, и Анна вознамерилась углубить пропасть.
– Мы оставим место для подписи к каждому экспонату. Вы сами сочините текст, – сказал Джеймс. Выражение лица у него гласило: «Да-да, я воспринимаю вас совершенно серьезно».
– Сколько слов?
– Сто пятьдесят, около того.
– Немного.
– Есть определенный лимит информации, которую люди способны воспринять.
– Мы надеялись, что выставка привлечет тех, кто умеет читать, – язвительно заметила Анна.
– Наши исследования подтверждают, что после первых ста пятидесяти слов люди начинают просматривать текст по диагонали, – пояснил Джеймс, постукивая ручкой по блокноту.
– Ну а что добавят актеры, которые будут шастать по залу? Неужели кому-то нужно напоминать, как выглядят люди? Мы не настолько изменились внешне со времен Феодоры и Юстиниана. У нас не отросла третья рука, например.
Джеймс моргнул.
– Это просто способ приблизить экспонаты к зрителям. Акцент на ощущабельность.
«Ощущабельность». Вечно они выдумывают всякие словечки.
– Я думаю, виртуальная картинка только помешает смотреть на мозаики, а они ведь главнее, не так ли? – не унималась Анна. – По-моему, посетители будут тратить время, играя в видеоигры, вместо того чтобы осматривать выставку.
Джеймс склонил голову набок и придал лицу новое выражение: «Я подыскиваю уважительный ответ на идиотский вопрос».
– Картинки будут не вместо экспонатов, а вместе с ними. Чтобы люди могли визуализировать описываемый мир и увидеть все как вживую. Мы соотнесем видеоклипы с объектами, и посетители сами выберут последовательность, если захотят. – Джеймс помолчал. – Современного зрителя нужно заинтересовать.
– Так вот в чем проблема с историей. Она несовременна.
– Зато современны люди, которые придут на выставку. Или вы намерены обойтись без электричества?
Джеймс произнес это лишь отчасти в шутку, и присутствующие разом выпрямились и застыли. Все, кроме Паркера.
– Суть приложения в том, что оно отличается от самой выставки и как бы дополняет ее, – объяснил Джон, надеясь поставить точку.
