— Никогда не думала увидеть что-то подобное, — сказала Сара. — Ну что же, это ведь только вода — просто вода. Нет, не так. Ведь здесь еще есть птицы. Как быстро они летают и как золотит их солнце, когда они разворачиваются.
— Это чернозобики, — сказал ей Криспин. — А тех, черных с белым, с оранжевыми клювами, мы называем морскими пирогами. А этих…
— О, но ведь этих я знаю, — перебила его Сара. — Это чайки. В Лондоне их можно встретить у реки. Они так прекрасны, но так одиноки.
— Не всегда. Когда установится погода, вы увидите в море рыбаков. Несколько рыбацких лодок привязаны вон там, на берегу.
— Сейчас отлив, — счастливым голосом произнесла Мэри. — Давайте проедем по песку и заедем в воду. Я думаю, Саре это понравится, а я так хочу придумать ей развлечения, каких в Лондоне она никогда не получит.
Лондон. Она целых пятнадцать минут не думала о доме, осознала Сара, и это открытие повергло ее в шок. Она не думала ни о доме, ни об Энтони. Когда они отправились на прогулку, она безрассудно пожелала, чтобы он, а не Криспин скакал рядом с ней. А потом заметила пристальный взгляд Мэри, вспомнила предостережения Криспина и, выбросив сожаления из головы, пустилась в легкий, ничего не значащий разговор. Мэри называла ей деревни, которые то и дело виднелись среди деревьев, показывала шалаши угольщиков на лесных вырубках, описывая жизнь в устье реки. И вместо того чтобы ощутить досаду и скуку, Сара неожиданно поняла, что слушает ее со все возрастающим интересом, восхищаясь умением Мэри в нескольких словах нарисовать живую картину.
Когда они поскакали вниз по пляжу, она вдруг испугалась и попыталась повернуть лошадь назад. Но ее лошадь, натянув поводья, последовала за всадниками, Сара с опасением глядела, как вода завитками струится вокруг ног ее лошади. Но Мэри, ехавшая впереди, не выказывала ни малейших признаков страха. Обернувшись, она смеялась над Сарой. Постепенно Сара успокоилась, глубоко вдыхая новые, восхитительные запахи. Солнце согревало ее правую щеку, морской бриз обдувал левую. Неожиданно она почувствовала веселое возбуждение и одновременно покой. Они ехали вдоль пляжа, покуда не добрались до места, где галечная дорога забирала вверх. Здесь Криспин, скакавший впереди, взял влево и вывел свою лошадь на сухой песок.
Когда девушки догнали его, он, спешившись, произнес:
— Думаю, здесь достаточно тепло, чтобы посидеть немного.
Сара уже была готова запротестовать и объявить, что ей не хочется сидеть, но, взглянув на Криспина, увидела, что он с тревогой смотрит на сестру. На бледном лице Мэри читалось утомление.
— Это было бы восхитительно, — тут же сказала Сара. — Я поиграю в Кануту и попытаюсь остановить волны.
— Весьма неплохая идея, — сказал он ей. — Большинство сходится в том, что этот случай произошел недалеко отсюда, в Босхэме.
Криспин помог сестре слезть с лошади, а потом повернулся к Саре. Положив руки ему на плечи, она вдруг вспомнила тот день, когда Криспин стал невольным свидетелем того, с какой нескромностью она соскользнула со своего седла в объятия Энтони. Сейчас она приняла помощь Криспина с таким добродетельным и безразличным видом, словно он был грумом, отодвинувшись от него в ту же секунду, как ее ноги коснулись земли.
— Я думал, что Мэри легкая как перышко, — сказал он. — Но вы, судя по всему, и того не весите.
И Криспин занялся лошадьми, привязав их к столбу, врытому в песок.
— Тебе не холодно? — спросил он Мэри, которая устало опустилась на гальку. — Не хочешь взять мой плащ?
Улыбнувшись ему, Мэри покачала головой и с чувством благодарности тронула брата за руку. Сара подумала, что к ней он относится совсем по-другому. Когда он смотрел на Мэри, в его взгляде не было ничего, кроме нежной заботы. И Сара подумала, таков ли он с Деборой Трехерн. Но, как могла припомнить Сара, эта элегантная, благородная женщина не производила впечатления барышни, нуждающейся в опеке.
Забота, покой. Разве не в этом она больше всего нуждалась сейчас? Вполне возможно, что нежные взгляды Энтони и его страстные слова в эту самую минуту обращены к другой женщине.
Она зарыла ступню в гальку, послав несколько камешков вниз по насыпи.
— Вам неудобно? — встревоженно спросила Мэри.
— Нет-нет. Все хорошо, — быстро отозвалась Сара. — И у меня достаточно толстая юбка.
Она машинально подобрала несколько мелких камешков и принялась бросать их на песок. Криспин спустился к кромке воды и ловким движением послал плоский камешек скользить по поверхности. Он повторял это несколько раз. Сара наблюдала за ним, а потом спросила Мэри:
— Это трудно?
— Поначалу. Просто нужна практика. Хотите попробовать? — И прежде чем Сара успела ответить, она крикнула Криспину: — Научи Сару бросать камешки! А я посижу и посмотрю на вас.
Неохотно поднимаясь на ноги, поскольку она вовсе не была уверена, что это предложение обрадует Криспина, Сара спросила:
— Вы уверены, что не хотите, чтобы я составила вам компанию?
Мэри улыбнулась ей:
— Больше всего на свете я хочу, чтобы вы были счастливы здесь, так что делайте то, что вам хочется.
Сара отвернулась:
— Послушать вашего брата, так я всю жизнь только этим и занималась.
Мэри поймала ее за руку:
— Сара, неужели он посмел огорчить вас? Я просила его…
— Нет, — быстро ответила Сара. — Просто мне трудно иногда понять его, вот и все. Криспин не похож на… на молодых людей, которых я встречала в Лондоне.
Кидать камешки оказалось труднее, чем Сара себе представляла. Прошло довольно много времени, прежде чем она добилась хоть какого-то успеха. Криспин был на удивление терпелив, и, когда камешек Сары в конце концов дважды коснулся воды, он наградил ее аплодисментами. Мэри тоже хлопала в ладоши.
Сара старалась изо всех сил. Волосы ее растрепались, юбка намокла в соленой воде и украсилась нитяными гирляндами водорослей. Щеки горели. Сару обуревало неудержимое желание подобрать юбку, сбросить ботинки и бежать по песку босиком, то попадая в волну, то выскакивая из нее. Она обнаружила, что беспричинно смеется, набирая полные пригоршни воды и разбрызгивая ее вокруг, позволяя соленым каплям падать на себя, словно серебряный душ. Она сорвала шляпу и бросила ее на гальку, замотала головой, освобождая волосы, пока они не упали ей на лицо. Взглянув вверх, она встретилась глазами с Криспином и увидела в них такое изумление, что невольно расхохоталась. Наконец, она взбежала на отмель и шлепнулась рядом с Мэри.
— Вы полагаете, я сошла с ума? — задыхаясь, спросила она. — Или же есть нечто волшебное в вашем морском ветре, что заставляет меня вести себя так? В Лондоне я никогда так не делала.
Мэри взяла лицо девушки в ладони и поцеловала. Ее пальцы обожгли холодом горящие щеки Сары.
— Именно такой я вас и помню, — счастливо произнесла Мэри. — Такой веселой и всегда смеющейся и очаровательной во всем.
