– Вы не имеете понятия, о чем говорите, – ответил он.
– Тогда расскажите.
– Повторю: я не исповедуюсь каждому, кто попросит рассказать историю моей жизни.
– Но я ведь не посторонняя. – Хотя, может быть, в глазах Майкла она была именно такой. Но Еве почему-то хотелось верить, что она небезразлична ему.
– Тем более. Вы мой клиент, точнее, ваш отец является моим клиентом. Наши отношения чисто деловые. Переводить их на другой уровень бессмысленно.
– Нам не придется ничего делать, – дерзко заметила она. – Наши отношения уже вышли на другой уровень.
– Не для меня, – спокойно заметил Майкл.
Ева чувствовала, что он говорил неправду.
– Моя мать умерла, когда я была маленькой, – медленно начала Ева. – Она была очень жизнерадостной и всегда обнимала меня и оставалась в моей комнате, когда мне снились ночные кошмары. Я не помню, чтобы отец когда-нибудь обнимал меня. Ни разу. Он даже не смог заплакать, когда умерла моя мать. Отец никогда не показывает своих чувств, даже своим собственным детям. Таким же он был и по отношению к своей жене.
Ева тяжело сглотнула. Она никогда никому не изливала свою душу. Ни Ксандеру, потому что тот ушел из дома, ни Ставросу, который думал только о долге и был чересчур практичным и честолюбивым. Хотя Ева помнила, как он оплакивал их мать. По крайней мере, ее брат не был черствым душой, благодаря чему Ева не чувствовала себя полностью одинокой.
– Я потеряла единственного человека, благодаря которому чувствовала себя личностью, который не смотрел на меня так, словно единственное, что у меня есть, – это долг перед нашим государством. Моя мама хотела, чтобы я умела мечтать. Она часто говорила о том, чем я могла бы заниматься в этой жизни. С ее смертью все эти вещи тоже каким-то образом умерли. Прекратились разговоры о том, чтобы отправить меня учиться в колледж, чтобы узнать, к чему у меня лежит душа. Больше никто не говорил о том, что когда-нибудь я встречу мужчину своей мечты, или буду путешествовать по миру, или еще что-нибудь… Иногда мне так сильно не хватает мамы, и кажется, что мое сердце не выдержит. – Ева посмотрела на Майкла. – После ее смерти вы первый человек, который обращается со мной так, будто я представляю собой какую-то ценность. Да, вы делаете это весьма неохотно, но по крайней мере вы спрашиваете меня, чего я хочу. Больше никто так не поступает. Ни один человек. Так что простите, но для меня наши отношения больше, чем просто деловые.
Майк промолчал в ответ. Он неподвижно смотрел куда-то вдаль, и Еве показалось, что он смотрит в собственное сердце.
– Ее звали Марина, – наконец сказал он. – Я уже говорил, что женился на ней без благословения ее родителей. Мы сбежали из дома, когда нам было по семнадцать лет. Мы были женаты всего два часа, когда какой-то пьяный за рулем выехал на встречную полосу и врезался в нас.
– Она… погибла? – выдавила Ева.
– Нет, – ответил Майкл. – Но я иногда думал, что, может быть, такая участь была бы для нее лучшей.
Он сидел и смотрел прямо перед собой. Неподвижно. Напряженно.
– Что… произошло?
– Она не чувствовала ног, а я… я отделался лишь царапинами. Я не знаю, как так случилось. Ее сразу же отправили в больницу в операционную. Врачи понимали, что шансы на то, что она снова будет ходить, практически нулевые. Марина сказала мне, что я не захочу жить с женой, которая не сможет родить мне детей, которая не сможет исполнять ничего из того, что входит в обязанности жены. А я пообещал ей, что всегда буду рядом. – Майкл посмотрел на Еву взглядом, в котором зияла пустота. – Я поклялся ей.
Еве казалось слишком неправильным расспрашивать Майка о случившемся, заставлять его рассказать всю историю, но ей хотелось узнать правду, чтобы понять, какой он есть на самом деле.
– И что потом?
– Через три дня после аварии Марину перекладывали на другую кровать. У нее образовался тромб, что повлекло за собой кровоизлияние и повреждение головного мозга. Она больше не могла говорить. Иногда она приходила в сознание, иногда нет. Иногда испытывала боль, но не могла сказать об этом. Даже кричать не могла. Не могла пожаловаться мне. Смерть была бы добрее.
– Как… как долго это продолжалось?..
– Десять лет.
– Майк…
– Я не рассказывал вам, чтобы вы не начали меня жалеть, – резко бросил он. – Жалеть надо Марину, а не меня. Ту, которая потеряла слишком много, будучи совсем молодой.
Ева с трудом сдерживала слезы.
– Вы любили ее?
– На протяжении всей ее жизни, – тихо ответил Майкл.
– Кто-нибудь помогал вам… заботиться о ней?
– Ее родители отреклись от нее в ту же секунду, когда она вышла за порог своего дома, чтобы выйти за меня замуж. Это была моя вина. Но это значило, что теперь я был ее семьей. Я поклялся заботиться о ней, и я заботился. Под конец наш дом превратился в круглосуточный медицинский центр.
– Но поначалу… вам кто-нибудь помогал? Или вы все делали в одиночку?
– У меня не было денег, чтобы нанять сиделку. Я делал все для того, чтобы строить свой бизнес и заботиться о жене, чтобы у нее было все самое лучшее.
Ева не могла понять, как Майкл, будучи таким юным, смог вынести такую потерю и стать таким сильным и таким успешным.
– Как вы начали свой охранный бизнес?
– Я всегда отличался силой, – криво усмехнулся он. – Мое детство прошло в неблагополучном районе. Я знал, как защитить себя и тех, кто рядом и слабее меня, поэтому мне показалось естественным пойти в охранники. У меня хорошо получалось, в результате чего среди моих клиентов начали появляться весьма влиятельные особы. Вскоре я сделал себе имя и оставил компанию, на которую работал, чтобы начать свой собственный бизнес. Работа опасная, но, если вы готовы идти на риск, тут можно заработать хорошие деньги и очень быстро. Именно то, в чем я нуждался, чтобы заботиться о Марине.
– Значит… все было ради нее.
– Все в моей жизни было для нее и раньше, почему же ситуация должна была измениться после аварии? Марина была моей женой. Ради меня она пожертвовала всем: своей семьей, мечтами о будущем. Поэтому я не мог ответить меньшим.
Еве казалось, что ее сердце разорвется на куски. Ее глаза застилали слезы. Она оплакивала Марину вместо Майка, который, она была уверена в этом, не проронил ни одной слезинки.
– Ева. – Майкл склонился над ней и смахнул слезу с ее щеки. – Не надо. Не плачьте.
– Я ничего не могу поделать с собой.
– Идите сюда. – Он притянул ее и усадил к себе на колени. Заключив Еву в объятия, Майкл нежно гладил ее по волосам.
– Это мне следовало утешать вас, – всхлипнула она.
– Утешение нужно вам. – Майкл замолчал и крепче прижал ее к себе. – Ева, не подумайте, что я не способен чувствовать. Я любил свою жену очень сильно. Каждый раз, когда она теряла часть себя, я терял свою собственную часть вместе с ней. В конце концов я почувствовал настолько мучительную боль… мне казалось, что сильнее ее уже не бывает. А теперь… теперь одна лишь пустота. – Он провел пальцами по ее нежной коже. – Но так даже лучше.
