Зоя уже висела на телефоне и не слышала, о чем они разговаривали.
— Можно было бы, — беспечно ответила Фейт, — но папа считает, что я должна заниматься благотворительной деятельностью или учиться играть в бридж.
— Это было бы прекрасно. — Элоиз пригубила чай, она не желала противоречить тому, что посоветовал отец. По большому счету дочь всегда с ним соглашалась. А Зоя, напротив, критиковала почти все, что он говорил или делал. Чувствовала, что Алекс почти не обращает на нее внимания. А Элли, наоборот, считала его превосходным отцом, но к Фейт относилась скептически и в отличие от Зои, которая всегда ладила с матерью, подростком постоянно с ней цапалась. Несмотря на внешнюю схожесть, у девочек были совершенно разные характеры и собственные точки зрения абсолютно на все на свете.
Они втроем просидели на кухне и с час проболтали ни о чем, потом Фейт поставила тарелки в раковину, потушила свет, и они разошлись по своим комнатам. Фейт легла рядом с Алексом и уснула в ту ночь, как ребенок, потому что знала, что дочери дома. А на следующее утро встала ни свет ни заря. Нужно было подобрать платье, запечь в духовке индюшку и все приготовить, пока остальные не спустились вниз.
Позавтракали поздно, а потом все прямо в пижамах сели читать газеты. Фейт пошла проверить индюшку, Зоя предложила помочь, а Элоиз продолжала разговаривать с отцом. Все радовались царившей в доме праздничной атмосфере. Даже Алекс выглядел довольным. Только в полдень все поднялись наверх переодеться. На День благодарения семья обычно собиралась в столовой в два, а в три начинался обед.
Девочки спустились нарядные, подкрашенные и очень красивые, сели рядом с отцом и посмотрели с ним вместе футбольный матч. Элли была страстная болельщица и рассказала, что ходила с приятелями на регби, но все это, конечно, не то. А Зоя тем временем пошла на кухню помогать матери. В три часа зажгли свечи, стол выглядел великолепно, и все приступили к трапезе. После сытного застолья больше обычно не ужинали, а вечером перекусывали тем, что оставалось от обеда — такова была традиция в их семье. На столе красовались поджаристая золотисто-медовая индейка, сладкий картофель, алтей, шпинат, бобы, картофельное пюре, фарш, клюквенный соус, пюре из каштанов, тыква и на десерт яблоки и груши. Самая любимая еда.
Фейт, как обычно, сказала тост, Алекс разрезал индейку, и все оживленно заговорили. Фейт немного взгрустнула, вспомнив те годы, когда с ними были Джек, Дебби, Чарльз и ее мать. Странно, что их не осталось рядом и за столом сидели только самые близкие. Но, болтая вместе с Алексом и девочками, она старалась об этом не думать. Они разговаривали обо всем на свете: от бизнеса и политики до учебы. Все приступили к десерту, когда Алекс посмотрел на жену и сообщил дочерям, что их мать вознамерилась было вернуться на юридический факультет. Он произнес это так, словно затея Фейт была чем-то несусветно глупым. И еще к тому же посмеялся.
— К счастью, ваша мама вовремя опамятовалась. Я напомнил ей, что она немножко старовата. А то бы на следующий День благодарения пришлось есть сандвичи с ореховой пастой, а она бы готовилась к экзаменам.
Элли рассмеялась, Фейт выглядела обиженной, а Зоя блеснула глазами на отца. Она очень не любила, когда он унижал мать.
— Не думаю, папа, что эта идея уж настолько бредовая, — открыто возразила она и в упор посмотрела на отца через стол. Ей очень хотелось обнять мать и защитить ее от него. Зою бесило, когда отец так обращался с Фейт. Ведь и к ней самой он частенько относился подобным образом. Зоя повернулась к расстроенной матери: — Я надеюсь, ты не отказалась от своих намерений.
Они несколько раз говорили об этом с матерью, и теперь она захотела показать отцу, как она поддерживает Фейт. А у того моментально сделался раздраженный вид, и он сверкнул глазами на жену. Но это ее нисколько не испугало — Фейт теперь принимала решения самостоятельно.
— Посмотрим, дорогая, — примирительно проговорила она. — Папа считает, что я не смогу выполнять свои обязанности, хотя я сама думаю иначе. Мы еще поговорим об этом. — Она постаралась увести разговор в другую сторону, а Алекс в это время не сводил с нее глаз.
— Нечего смотреть. Мы все уже решили, и я полагал, что поняли друг друга.
Фейт не знала, что ему ответить. Ей не хотелось лгать, но и начинать войну в День благодарения в присутствии девочек тоже не хотелось. И еще она не была готова сказать, что уже занимается в Нью-Йоркском университете на курсах продолжающих образование и готовится к вступительному экзамену на юридический факультет. Теперь не время и не место обсуждать этот вопрос, но Алекс как будто считал по-другому. Он хотел, чтобы последнее слово осталось за ним. И прежде чем Фейт успела как-то отреагировать, Зоя попалась на удочку.
— Я считаю, что мама должна идти на юридический факультет, а то она сидит здесь и только и ждет, когда ты придешь с работы. А ты еще к тому же часто уезжаешь. Почему она не может быть юристом, если ей этого хочется?
— Стара она для юриста, — упрямо настаивал Алекс, — и у нее есть работа на полный рабочий день: она моя жена. Этого вполне достаточно. И она, полагаю, об этом знает. — Он переводил суровый взгляд с Зои на Фейт, а Элли наблюдала за ними из своего уголка, не желая вмешиваться в спор. Она считала, что мать может работать часть дня или на общественных началах, но учеба на юридическом факультете и ей казалась абсурдом.
— Алекс, давай обсудим это без девочек, — предложила встревоженная Фейт. Она не хотела продолжать спор при дочерях и портить праздник, но муж неотрывно смотрел на нее и повысил голос:
— Вопрос закрыт, Фейт. Я просто рассказывал девочкам про твои бредни. Все это смешно и не обсуждается — я лишь хотел, чтобы они тоже повеселились.
Его слова были унизительны, и Фейт не выдержала.
— Ничего смешного тут нет, — начала она. — Я говорила вполне серьезно, и считаю свою идею очень заманчивой.
Фейт заметила, какой ошарашенный вид стал у ее мужа, а Элли искренне расстроилась — она очень не любила, когда родители ссорились. Зато Зоя буквально пылала и была готова броситься на защиту матери, но старшая сестра ее опередила:
— Мне кажется, мама, тебе будет трудновато. Все мои знакомые с юрфака буквально стонут. Папа прав, ему придется несладко.
Аргумент показался вполне убедительным, но Зоя только сверкнула глазами:
— Так, может, папа пожертвует своими желаниями ради нее хоть раз? Вот такая новенькая идейка! — Зоя перевела глаза с Элли на Алекса, а Фейт от того, какой оборот принял их праздничный обед, охватил ужас. Она благодарно посмотрела на дочь, но постаралась повернуть поток вспять, пока он не захлестнул их всех.
— Я думаю, мы решим это с папой. Благодарю тебя, дорогая. Но нет никакой спешки. — Как обычно, Фейт пошла на мировую, но сердце гулко бухало в груди от того, что он ей сказал.
— Мы все уже решили, Фейт. Вопрос закрыт.
— Тогда нечего было об этом говорить, — рассудительно заметила она. — Я бы не стала. Тем более что вопрос отнюдь не закрыт. Я послала документы в Нью-Йоркский университет на курсы продолжающих образование.
