Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 57
— Иннокентий, а как же обед?
Он улыбнулся еще лучезарней и вошел в дом, Мышильда,подмигнув мне, последовала за ним, а я, воспользовавшись тем, что все собралисьна кухне, извлекла из машины рюкзак, прошла с ним на пустырь и бросила его вподпол. Вымыла руки и отправилась обедать.
Ели без удовольствия (я имею в виду себя и сестрицу), жаждадеятельности прямо-таки нас распирала, тратить время на такую ерунду, как еда,попросту не хотелось. Мы то и дело переглядывались с Мышильдой, видя нетерпениев глазах друг друга. Однако наши сотрапезники ничего не должны были заподозрить,оттого вскакивать и бежать сломя голову на пустырь мы не решились, сиделиспокойно, жевали сосредоточенно и охотно поддерживали разговор. Впрочем, обедвеселым не получился. Евгений смотрел в угол, томясь и стыдясь одновременно,Михаил Степанович был тих и кроток, и только Иннокентий болтал за троих. ТоскойЕвгения я прониклась только к концу обеда: на столе отсутствовала заветнаяполлитровка. Хозяин уже несколько превысил оговоренную плату за постой, апросить, как видно, считал неприличным. Михаил Степанович в свете утреннихсобытий ни на какие решительные действия отважиться не мог. Оттого-то оба имаялись.
Мышильда стала мыть посуду, а я выдала Евгению средства наприобретение поллитры, сказав:
— Вечерком посидим, отдохнем…
Евгений благодарно кивнул и тут же исчез за дверью, из чегоя мудро заключила, что до вечера поллитровка не доживет, следовательно, Евгенийс Михаилом будут заняты, Иннокентий продолжит разыскания, а мы без помехзаймемся подвалом.
Заняв мужчин, мы отправились на пустырь. ПредусмотрительнаяМышильда прихватила пластиковую бутыль с водой. Мы чувствовали себяпервопроходцами неизведанных земель или первоклашками, впервые приехавшими наканикулы в лагерь. В общем, были возбуждены и жаждали приключений. Я закинулаза плечи рюкзак, а Мышильда открыла дверь. Оглянулась, подмигнула мне ирешительно шагнула вперед. Надо отдать ей должное: несмотря на худосочность инеказистость, сопровождаемые повышенным ехидством, сестрица отличалась поистинегеройской отвагой. Насколько мне известно, всерьез она боялась толькотараканов. Боязнь эта зародилась в детстве, и, каюсь, не без моего участия.Мышильда как-то отдыхала на крыльце бабушкиного дома, попросту дрыхла, каккошка, развалясь на солнце. Перед этим она смогла своей ядовитостью и буйнойфантазией по части придумывания прозвищ довести меня до белого каления. И тогдамною у соседского мальчишки за рубль десять копеек был приобретен крупныйтаракан в спичечном коробке. Сунув насекомое Мышильде за пазуху, я с воплем:«Таракан, таракан!» — бросилась в дом. Несчастная Мышильда вскочила и увидела,как жуткого вида усач на приличной скорости появился из рукава ее платья.Закатив красные глазки, сестрица незамедлительно рухнула на ступеньки, к моемуглубокому удовлетворению. Правда, за удовольствие видеть поверженную Мышильдупришлось заплатить: часа четыре я простояла в чулане, без всякого любопытстваразглядывая угол.
Итак, отважная Мышильда, подмигнув мне, шагнула в темноту итут же вскрикнула. Я выбросила вперед руку и успела ухватить ее за футболку,чем спасла сестрицу от падения.
— Вроде там ступенька, — виновато сказала она, а ясунула ей фонарь и наставительно заметила:
— Спешить нам некуда.
Луч фонаря высветил каменную кладку потолка. Место, куда мыпопали, совершенно не походило на подпол, скорее на подземный ход. Довольноширокий возле двери, он резко сужался и терялся в темноте. С удовлетворением яотметила, что подземный ход, или подвал, или что бы там ни было, строили люди спонятием: я вполне могла стоять здесь в полный рост.
— Надо закрыть дверь, — напомнила яМышильде. — Посвети, здесь где-нибудь должно быть приспособление.
Приспособление мы так и не нашли, зато могли похвастатьсянаходкой покруче. Луч фонаря высветил стену, скользнул вниз, и мы увиделиисточник жуткого могильного запаха. На полу, лицом вниз, лежал человек, точнее,то, что от него осталось.
— Господи, спаси и помилуй, — ахнула я, ищаглазами угол, глядя на который могла бы перекреститься. Углы тонули в темноте,и я осенила себя крестным знамением, глядя на свой пупок.
— Да закрой дверь-то, — прошипела Мышь.
Наплевав на рычаги, я ухватилась за дверь и кое-как прикрылаее. Мышильда склонилась над трупом, осветив его фонарем. Зрелище, скажу я вам,было крайне неприятное. Для меня. Захотелось на свежий воздух, однако сестрицаприсела на корточки и с энтузиазмом продолжила изучение, а ударить передхудосочной Мышильдой в грязь лицом мне не хотелось, оттого я тоже присела, ностаралась смотреть куда угодно, только не на труп у своих ног. Точнее, намумию. До сей поры мумий я не видела, но теперь поняла, что так должнавыглядеть мумия.
— Как думаешь, давно он здесь? — спросила ясестрицу. Воображение услужливо рисовало несчастного узника, день за днеммедленно умиравшего в каменном мешке.
— Несколько месяцев, — ответила Мышь. — Годили чуть больше.
Тут и я сообразила, что средневековым узником наш труп бытьне может, одежда на нем сохранилась очень хорошо, а одет он был в темнуюфутболку, ветровку, черные джинсы и кроссовки «Пума».
— Это что же выходит? — возмутилась я. —Кто-то нам свинью подложил, сунув труп в наш подвал?
— Дай-ка перчатки, — деловито сказала Мышильда. Суважением к ее отваге и даже с некоторой фамильной гордостью я протянула ейрезиновые перчатки. — Свети, — приказала сестрица и стала обследоватьтруп.
Я светила, продолжая смотреть в темноту. Видеть труп у своихног по-прежнему не было никакого желания. Длилось это довольно долго, наконецМышильда выпрямилась и сказала:
— Не похоже, чтобы его убили. По крайней мере ничего,указывающего на насильственную смерть, я не обнаружила. Хотя его могли,например, отравить. А вот лодыжка у него сломана. Так что самостоятельно онсюда спуститься не мог.
— Выходит, кто-то запер его здесь…
— Дверь была открыта.
— А может, ее нельзя с этой стороны открыть?
— О Господи, — ахнула Мышь, и мы сосредоточилисьна двери.
Дверь открывалась крайне просто, стоило только потянуть заручку. Мы ее открыли, потом закрыли и пришли к выводу, что ничего похожего насложный механизм не существовало. Дверь была замаскирована из подвала, потомулишена ручки и снабжена рычагом, который отодвигал засов, находившийся состороны подземелья. Отсюда же засов открывался и закрывался вручную исовершенно свободно. Так что человек, то есть труп, когда не был трупом, моглегко покинуть подвал. Но раз он тем не менее лежал здесь, напрашивался вывод,что не мог.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 57
