Он передал телефон Джулиане.
— Эмералд…
— Ну и ну! Вот уж верно говорят, что в тихом омуте черти водятся. Значит, ты теперь графиня. Все умрут от зависти, когда узнают…
— Эмералд, я никакая не графиня, — попыталась урезонить сестру Джулиана. — Тони давно отказался от титула.
— Послушай, но какой у него голос! Ты понимаешь, что я имею в виду. Сколько ему лет?
— Он старше своего брата.
Губы Тони коснулись ее уха.
— Мне тридцать три.
— Надеюсь, он моложе мистера Бартнелла, — хихикнула Эмералд.
— Ты бы видела, как Тони водит мотоцикл, — сказала Джулиана, стараясь не замечать лежащей на ее колене руки Тони.
— Так у него есть мотоцикл?
— Да, «Харлей Дэвидсон». Я уже успела прокатиться, — не удержавшись, похвасталась Джулиана.
— Теперь понятно, почему все случилось так быстро. Сделай доброе дело — пришли мне его фотографию. Я имею в виду Тони.
— Ладно, постараюсь. Послушай, сестренка, пора заканчивать разговор.
— Да. Подожди, еще одно. Скажи мне только, как прошла первая ночь?
Попытка обольщения закончилась полным крахом, подумала Джулиана.
— Давай поговорим обо всем в следующий раз, хорошо? Пока. — Джулиана поспешно повесила трубку.
Тони встал.
— Я пойду наверх, пора отправляться, а вы можете принять душ и переодеться. В шкафчике есть джемпер и шорты.
— Куда мы идем?
— В Валенсию. Завтра прогуляемся по городу, и вы сможете пополнить гардероб.
— Да, не помешало бы.
— Кстати, ваши вещи, да и мои тоже, можно постирать.
— У вас здесь стиральная машина?
— Конечно. Яхта оборудована всем необходимым, ведь я провожу в море иногда по две-три недели.
— Не думаю, что такое небольшое суденышко может вместить столько всего. — Джулиана тоже поднялась.
— Я купил «Эсперансу» в прошлом году и уже успел сходить в Марсель. Планирую совершить круиз по Средиземному морю.
— Завидую вам.
— Почему?
— Вы свободны, можете посмотреть мир.
— Что ж, кусочек его вы тоже увидите Я предлагаю дойти до Гибралтара, а на обратном пути заглянуть на Мальорку.
Джулиане показалось, что ее сердце остановилось и никогда уже не забьется снова. Провести с Тони несколько дней на яхте!..
Обретя наконец способность дышать и двигаться, она направилась к душевой, но у двери остановилась.
— Скажите, эти репортеры всегда такие настырные?
— Да.
— Но вы же отказались от титула!
— Боюсь, это только разжигает их интерес.
— Ужасно.
— Я привык. К тому же если они начнут преследовать нас на катере, мы всегда можем ускользнуть от них на мотоцикле.
Джулиана задумчиво кивнула. По-видимому, «Харлей», как и яхта, был для Тони олицетворением свободы и одновременно средством ее достижения.
— Понятно, поэтому вы и захватили его с собой.
— Да. Одни после тяжелого дня идут в кино, другие прикладываются к бутылке, а я сажусь за руль.
— Скажите, Тони, а чем вы зарабатываете на жизнь?
Он усмехнулся.
— Я не делаю ничего, что мне не нравится.
Хороший ответ, но ясности он не внес.
— Знаете, Тони, вам крупно повезло. Не многие могут сказать, что работа и удовольствие для них одно и то же.
— Я совмещаю их с того времени, как мне исполнилось двадцать пять лет.
— И как, обрели покой и счастье? — поинтересовалась Джулиана.
Словно облачко набежало на лицо Тони.
— Интересный вопрос. Не уверен, что такие вещи существуют.
Через несколько минут, стоя под струями горячей воды, Джулиана обдумывала его ответ.
Чем лучше она узнавала Тони, тем больше убеждалась в том, что, избрав свой жизненный путь, разойдясь с семьей, он не нашел счастья. За неполные два дня знакомства Джулиана пришла к выводу, что его мучает какая-то нерешенная проблема. И, весьма вероятно, именно эта проблема стала причиной, отвратившей Тони от брака.
Женщина?
Но какая же женщина смогла поставить на колени такого мужчину, как Антонио д'Агилар? Ясно одно: что бы ни произошло между ними, разрыв отношений оставил в его душе глубокий шрам.
Ох, Эмералд, когда ты умоляла меня отправиться вместо тебя в Испанию, я знала, что добром это не кончится, подумала Джулиана. Но я и представить не могла, что с первого взгляда влюблюсь в испанского графа, не знающего, ради чего он живет.
Когда через несколько минут Джулиана вышла из душа, она знала только одно: через тридцать дней в ее милой Англии одним разбитым сердцем станет больше.
6
Последующие несколько дней пролетели как один сплошной праздник. Они побывали в Валенсии, где Джулиана купила летнее платье на бретельках и кожаные сандалии и полюбовалась видом города с башни собора. Потом были Льтея, Эльче, Масаррон и Картахена. От избытка впечатлений у Джулианы голова шла кругом.
Хотя Тони и предупреждал, что вероятность появления папарацци очень велика, атаке репортеров они подверглись лишь одни раз, в Аликанте, да и то «Харлей» позволил быстро оторваться от преследователей.
Вставали довольно рано, завтракали — кофе, сыр, булочки — и поднимались на мостик. Тони становился к штурвалу, а Джулиана садилась рядом, наблюдая за медленно проплывающим по правому борту берегом, поглощала информацию и училась испанскому.
Тони оказался замечательным гидом, знатоком истории, великолепным рассказчиком и тонким ценителем искусства. Казалось, на всем восточном побережье не было места, о котором он не мог бы поведать занимательную историю или сообщить любопытный факт.
С каждым часом, проведенным рядом с Тони, Джулиана все больше и больше подпадала под воздействие его чар. То, что он обращался с ней деликатно, как с сестрой лучшего друга, сводило ее с ума.
Шли дни, а Тони ни разу не проявил к ней мужского интереса, и если на берегу такую сдержанность можно было объяснить присутствием или угрозой присутствия пронырливых журналистов, то его холодность на яхте сначала забавляла Джулиану, потом удивляла, беспокоила, тревожила и наконец стала убивать.
Каждый вечер, с наступлением темноты, они укладывались спать: Тони — на диване в каюте-гостиной, Джулиана — на широкой кровати в спальне. Каждый вечер, переворачиваясь с боку на бок под тихий плеск волн, она надеялась, что Тони изыщет какой-то предлог и придет к ней, пусть даже просто поговорить, но надежды таяли, порождая раздражение, неудовлетворенность, отчаяние и сны, в которых все было не так, как наяву.
