Ознакомительная версия. Доступно 33 страниц из 165
Мелькнула сумасшедшая мысль, что похищение сами аукционисты и устроили, чтобы многократно повысить стоимость алмаза. Может, потому Томас Уитни так трясется?
Эдвард стоит у окна, отвернувшись от нас. Не хочет, чтобы мы видели его волнение? Я не в обиде, сама справлюсь.
Нажимаю:
– В случае возврата алмаза его стоимость значительно вырастет?
– А? Да, наверное.
Нет, здесь не то. Как-то не так испугался Уитни, не потери возможной прибыли он боится. Я нутром чувствую, что лично он к краже алмаза не причастен. А моей интуиции лучше доверять…
Тогда что? Чего еще может бояться тот, чья выставка застрахована, а десять миллионов они легко вернут одними рассказами об утерянном бриллианте.
И вдруг понимаю – он страшно испугался необходимости назвать имя владельца. Значит, либо алмаз попал к ним нечестным путем, либо это фальшивка. Но подделкой «Тадж-Махал» быть не может: есть данные спектрального анализа, который подтвердил его идентичность алмазу «Орлов». Три независимых эксперта определили класс бриллианта и признали ценность. Эксперты с мировым именем, которым лгать нет никакого резона: их работа стоит слишком дорого, чтобы ее лишиться даже за сумму с большим количеством нулей.
Остается неправомочность владения алмазом. Может, владелец заполучил «Тадж-Махал», пристрелив ради этого своего двоюродного дедушку или придушив подушкой столетнюю бабушку, которая завещала драгоценность «не тому»? И Томас Уитни об этом если не знал, то догадывался?
Если мои подозрения верны, то худшее, что светит этому дрожащему как лист на ветру типу, – увольнение с работы. Конечно, работа недурна, как, видимо, и оплата, но не настолько же, чтобы буквально выбивать степ зубами и коленями.
Я решаю зайти со стороны и наводящими вопросами загнать Уитни в угол.
– А откуда вообще взялся этот алмаз? Почему о нем раньше ничего не знали?
Томас Уитни принимается заученно повторять нелепицу из буклета выставки про Бабура, распилившего «Великого Могола», и прочую чепуху. Да еще и перемежая бесконечными «знаете ли». Я невольно морщусь:
– Бабур не отдавал для огранки «Тадж-Махал» никакому Тавернье, тот жил на полтора века позже. Я не о Бабуре и семнадцатом веке вас спрашиваю, а о нынешнем времени. Как связаться с Хамидом Сатри?
Договорить не получается. Звонок на мобильный заставляет Ричардсона буквально побелеть.
– Что?!
Неужели еще один налет или что-то подобное?
– Поехали, потом здесь договорим.
Я успеваю посоветовать Томасу Уитни:
– Не уезжайте из Лондона, наш разговор не окончен.
Спускаемся к машине молча, только внизу Эдвард мрачно объявляет:
– Убит второй заложник. Труп обнаружили на лестнице жилого дома.
Да закончится ли сегодняшний день?! За восемь часов с той минуты, когда я шла от станции метро «Грин-парк» к Букингемскому дворцу, гора трупов, и конца этому не видно.
Машина с трудом пробивается сквозь толпу любопытных. Сегодня лондонцы особенно возбуждены и готовы совать свои носы, куда обычно не лезли.
Немного погодя мы уже подходим к двери многоквартирного дома на Мэйда Вейл.
Подныривая под ленту ограждения, Эдвард кивает в мою сторону:
– Со мной.
Дожила, хожу как приложение.
Труп индуса на площадке между вторым и третьим этажом возле лифта. Он лежит в луже крови, неловко подвернув под себя правую руку.
Криминалисты уже поработали, собирая отпечатки пальцев и фиксируя следы, которых слишком много, чтобы ими воспользоваться. Дом многоквартирный, даже кровь растоптали. И самого убитого явно переворачивали, видно решив, что нуждается в помощи.
Из открытой квартиры слева по коридору слышны сдавленные рыдания.
– Родственница?
Сержант мотает головой:
– Нет, соседка. Обнаружила труп, в ужасе наследила, пока приехала полиция, подняла на ноги соседей. Затоптали все, что смогли.
– Что с убитым?
– Рахул Санджит, индус, сегодняшний заложник.
Я киваю, хотя меня никто не спрашивал:
– Да, это он. А его похитители?
Сержант разводит руками:
– Никто не знает. Никто ничего не видел. Здесь уже третий день не работают камеры наблюдения, потому записи посмотреть невозможно.
У криминалиста уже есть результаты осмотра:
– Погиб мгновенно. Убит ударом в сердце. Удар прямой и точный, тот, кто бил, имел опыт в нанесении подобных смертельных ран. Если бы не вытащили орудие убийства, крови большой не было бы.
Рахул Санджит даже пикнуть не успел, просто опустился на колени, пока убийца вытаскивал клинок, и ткнулся носом в ступеньку.
При этом пальцы его руки сведены так, словно он не желал выпускать что-то даже ценой своей жизни. Что?
Почему он оказался на площадке многоквартирного дома, где его похитители?
Эдвард мрачней тучи. Его можно понять, начальство наверняка уже требует версии и даже имена, а завтра, если он не даст ответ, и вовсе посулят гильотину за нерасторопность. Хотя… начальство у нас теперь Элизабет Форсайт, а она, кажется, дама толковая, к тому же сама была свидетельницей налета.
– Что за оружие?
– Какой-то треугольный клинок вроде штыка. Подробней скажу после вскрытия, пока не могу понять, я таких ножей не видела. – Патологоанатом – приятная блондинка моего возраста. И как таких заносит в столь непривлекательные места работы?
Вскрытие означает новый визит в морг, будто одного нам мало.
Квартира представляет образчик холостяцкого жилья, начисто лишенный индивидуальности, словно жильцы намеренно удалили любые зацепки. Хотя следы нашлись, криминалисты уже вовсю работают, снимая отпечатки пальцев.
Расстроенный Эдвард принимается осматривать все подряд, действуя при этом без перчаток. Эксперт, обрабатывающий какой-то стакан, морщится:
– Мы еще не все посмотрели.
Он произносит это, ни к кому не обращаясь, но ясно, что Ричардсон поймет, о чем речь.
– Мои отпечатки с чужими не спутаете, – усмехается Эдвард.
Вообще-то он зря так. Не спутают, но работы экспертам прибавится в разы. Что за мелкая месть, это недостойно моего Ричардсона, он никогда не давал воли чувствам, тем более досаде.
Самой интересной находкой в квартире оказался Steyr TMP, тщательно протертый, без следов. Значит, все-таки здесь квартира террористов. А еще пистолет, который мы даже не сразу опознали. Пришлось фотографировать и отправлять снимок специалистам. Ответ нас удивил: Q100 словацкой фирмы Grand Power. Пули 38-го калибра AFR, разрушающиеся на любом препятствии, но человеку наносящие убийственные раны. Пули мне знакомы, а вот пистолет такой в руках не держала…
Ознакомительная версия. Доступно 33 страниц из 165
