Ничего не попишешь, на безрыбье и рак рыба, решила Брук, усаживаясь с выбранной книгой на софу. И к тому же вряд ли Дэн исчез на целый день.
10
— Брук…
Девушка встрепенулась и открыла глаза: над ней склонился Дэн Хоук.
— Что случилось? — хрипловато спросила она.
— Ты хорошо себя чувствуешь? — озабоченно спросил он, выпрямляясь.
— Да. Кажется, я задремала, — Брук села, поморгала, приходя в себя, а потом попыталась руками пригладить волосы.
— Наверное, потому, что книга была ужасно интересная… — с легкой насмешкой сказал Дэн и кивком указал на детектив, из-за ее перемещений свалившийся на пол.
— Да… То есть нет… В общем, я не любительница подобной литературы, просто нужно было скоротать время. Кстати, который час?
— Почти шесть.
— Шесть часов вечера?! — ужаснулась Брук.
— Точно. И раз у тебя все отлично, то сейчас мы будем обедать. — И Дэн исчез на кухне.
Вот так просто: мы будем обедать! Брук ничего не оставалось, как двинуться вслед за Дэном. Когда она вошла в кухню, он как раз вытаскивал продукты из коричневого бумажного пакета.
— Сейчас что-нибудь приготовлю, — непринужденно сообщил он Брук. — Конечно, изысков от меня не жди, но обещаю, что все будет вполне съедобно…
С этими словами он сунул в микроволновку два пластиковых поддона.
— Может быть, тебе помочь? — несмело предложила Брук.
— Нет, просто посиди.
Брук молча повиновалась, присев на стул. Все происходящее казалось ей, мягко говоря, необычным. Мужчина на кухне — это уже что-то, а огромный Дэн, легко манипулирующий тарелками, казавшимися в его руках игрушечной посудой, и подавно. Мужчины должны поднимать тяжести, строить дома, убивать драконов… Но Брук не могла не признать, что и эта совсем не мужская работа получается у Дэна замечательно. Она залюбовалась его ловкими движениями, каждое из которых было очень рациональным. В нем не было суеты, и без всяких слов можно было догадаться, что он привык к подобной работе и не считает ее принижающей его мужское достоинство. Где-то в голове Брук подсознательно поставила Дэну еще один плюсик к уже имеющимся…
Действуя так же ловко и непринужденно, он сервировал стол, а потом поставил перед Брук тарелку с бифштексом и жареным картофелем.
— Выглядит очень аппетитно, — пробормотала она.
— Попробуй. Конечно, это полуфабрикаты, но я в состоянии готовить и сам.
— Мужчина на кухне? — притворно ужаснулась Брук.
— Тебя это удивляет?
— Вообще-то да.
— Разве ты не знаешь, что лучшие повара — это мужчины?
— Кое-что слышала об этом.
— В детстве я мечтал стать шеф-поваром шикарного ресторана, — с легкой улыбкой сообщил Дэн, и Брук от удивления едва не подавилась кусочком картофеля.
— В самом деле? — Она попыталась представить Дэна в фартуке и белом колпаке и не смогла.
— Чистая правда. — Его улыбка стала широкой, и он поднял руку, словно клялся говорить правду. — Без лишней скромности могу сказать, что мое «кассуле» вполне может посоперничать с аналогичным блюдом ресторанного приготовления, а что касается «шукрута», то мне вообще нет равных.
— Я вижу, что от скромности ты не умрешь.
— Как-нибудь я представлю тебе веские доказательства, — пообещал он, и это обещание неожиданно наполнило Брук каким-то непонятным трепетом.
— Что ж, в таком случае обещаю быть самым беспристрастным судьей, — в свою очередь обязалась она.
Это была всего лишь шутка. Брук на сто процентов была уверена, что в этой жизни ей не придется оценивать кулинарные таланты Дэна Хоука.
— А как получилось, что, обладая таким талантом, вместо шеф-повара ты стал полицейским?
— Просто в один прекрасный момент я понял, что вокруг слишком много насилия, а я могу бороться с этим, делать что-то правильное и хорошее… — после длительной паузы сказал он.
Эти слова были просты, и вся шутливость, присутствующая в их разговоре до этих пор, бесследно исчезла. В этой фразе не было ни нарочитой самоуверенности, ни пафосности. Он не старался показаться героем, так и было на самом деле.
— Да, конечно, — неловко пробормотала Брук, не найдясь с ответом.
Вот и для нее Дэн стал эдаким ангелом-хранителем: спасая от Люка и от ее собственных страхов, привез в свой дом, предоставил ночлег, накормил… Но ей пора и честь знать: забота о Брук Стилер вовсе не входит в обязанности детектива Хоука, а она уже, кажется, здорово злоупотребила его гостеприимством. Брук положила вилку и взглянула на Дэна.
— Дэн, спасибо за все, но, кажется, мне уже пора. Я и так здорово здесь задержалась.
— И что ты теперь думаешь делать?
Действительно, что? Пришлось признать, что она не знает точного ответа на этот вопрос. Ее молчание длилось так долго, что Дэн решил помочь ей и озвучил собственное мнение.
— Я считаю, что завтра тебе нужно отправиться домой. Я узнал расписание: первый самолет в пять утра, — сообщил он.
— Домой? — переспросила Брук. — Но я не могу уехать! Во-первых, все мои наличные и кредитки украли…
— Я дам денег тебе на билет. Потом пришлешь мне переводом.
— Во-вторых, — Брук упрямо делала вид, что не слышала его предложения, — я не могу бросить Глорию. Мы с ней договаривались вернуться вместе, а если я неожиданно исчезну…
— Так сообщи ей об этом и все объясни!
— Но я не могу!
— Почему?
— О, вы совсем не слушаете меня, детектив Хоук! Я же сказала, что Глория уехала в Марсель. Она должна позвонить и оставить контактный телефон — только тогда я смогу связаться с ней. Вы представляете, что с ней случится, если от меня не будет ни слуху ни духу? Я уж не говорю о том, что с Глорией станет, когда она всполошится, приедет и обнаружит хаос в квартире, мое исчезновение и пропажу всех денег?
— Похоже, ситуация безвыходная, — с изрядной долей сарказма проговорил Дэн, всем своим видом показывая, что все проблемы Брук просто надуманы, преувеличены и вообще не стоят и выеденного яйца.
— Вот именно! — с некоторым вызовом сказала Брук.
— Брук, мне кажется, ты не совсем понимаешь серьезность ситуации. Мы говорим о реальной опасности, которая тебе угрожает! — тихо, но очень внушительно сказал Дэн. — Так что нужно просто забыть обо всех обещаниях.
— Исключено! Я не могу так поступить. Без Глории я никуда не поеду. Мы решили, что вернемся вместе… К тому же мне показалось, что я нужна полиции здесь. Хотя бы в качестве приманки.
— Ни о какой приманке и речи быть не может! Ты думаешь, мы будем так рисковать?
