Она уже не была Джессикой Робинс — выдержанной, невозмутимой, рассудочной интеллектуалкой. Ей на смену пришла другая Джессика, мечтающая лишь об одном: насладиться жаркими поцелуями Рэндалла, ощутить его сильные ладони на своем теле. Пусть он ласкает ее, не останавливаясь, пусть до боли сжимает грудь и тут же усмиряет эту боль нежными прикосновениями…
Между ними не осталось места для утонченности, для прикосновений несмелых и робких. Страсть, что слишком долго таилась под спудом, полыхнула слепящей вспышкой белого пламени и забушевала, сметая все преграды.
Джессика всхлипнула, не в силах сдерживаться, когда Рэндалл просунул колено между ее ног и тяжело навалился на нее так, что она ощущала его напрягшееся, пульсирующее естество. Где-то внутри всколыхнулся ответный жар, а рука Рэндалла тем временем скользнула в вырез платья, накрывая обнаженную грудь. Джессика затрепетала, слишком живо представляя, как язык его коснется ее соска, а затем — его губы, их мягкие, втягивающие движения, в то время как сам Рэндалл…
Двери на террасу распахнулись, в тишине ночи зазвенели смех и музыка. И Джессика немедленно вернулась на грешную землю — со свежей раной в сердце, ибо Рэндалл отстранился от ее губ и разомкнул объятия.
— Рэндалл! Я тебя везде ищу! — окликнул его кто-то из гостей.
Дрожащими руками Джессика поправила платье. Не удостоив Рэндалла и взглядом, она отрешенно уставилась в темноту ночи.
Во всем теле ощущалась мучительная тяжесть и леденящий холод. При мысли о том, что она, идиотка, допустила только что, Джессике становилось плохо. Ах, если бы она только могла позволить себе пройти мимо Рэндалла, не оглядываясь, и так шагать все вперед и вперед, пока не пересечет границу графства Марри… Но ведь есть еще Джастин! Рэндалл, не задумываясь, погубит ее младшего брата — словно муху прихлопнет! — стоит ей выйти из повиновения. И Джессика отлично об этом знала…
* * *
Ужин подошел-таки к концу. У Джессики скулы сводило от непрестанных улыбок, глаза щипало, в голове пульсировала тупая боль, а Рэндалла она ненавидела так, что и словами не выразишь! До сих пор молодая женщина даже не подозревала, что способна на ненависть подобной силы.
Вернувшись в гостиную вместе с ней, Рэндалл крепко держал невесту под локоть на протяжении всего вечера. Вот так же не расстаются со шляпой или с тростью, с горечью думала она.
Молодая женщина ничуть не удивилась, когда после нескольких неудачных попыток завладеть вниманием Рэндалла мадемуазель Бланш демонстративно уединилась с лысоватым джентльменом не первой молодости. Как Джессика уже знала, это был владелец частного музыкального канала на телевидении. Когда он покидал яхту, миниатюрная француженка льнула к нему, как былинка к дубу на сильном ветру. Отчего, видимо, этот отнюдь не спортивного вида мужчина чувствовал себя настоящим суперменом.
— По-моему, Рэндалл, уже достаточно, — ядовито произнесла Джессика, когда они тоже сошли на берег.
— Что — достаточно? — решил уточнить он, настороженно взглянув на молодую женщину, которую по-прежнему держал под руку.
— Изображать сиамских близнецов, потому что за влюбленную парочку нас точно никто не примет. Большинство гостей твоего кузена либо уже видели тебя сегодня с мадемуазель Бланш, причем вы оба вели себя достаточно откровенно, либо и так знают о вашей связи.
— Мои отношения с Бланш… — Рэндалл резко оборвал себя и мрачно нахмурился.
— Меня не касаются, не так ли? — вкрадчиво докончила за него Джессика. — Чистая правда! Рада заверить, что мне до твоих романов и впрямь дела нет, поскольку ты для меня давно ничего не значишь!
О, сколько победного торжества звучало в ее словах! До чего же отрадно было иметь возможность их произнести, особенно после того, что произошло в гостиной дома Мюира на острове!
Сев в лимузин, Джессика нарочно отодвинулась от Рэндалла на противоположный край сиденья и демонстративно уставилась в окно. Вот “роллс-ройс” выехал на петляющую дорогу, что вела вверх по холму, и вскоре далеко внизу замерцали огоньки гавани.
— Если хочешь попросить шофера завернуть в поместье, где гостит мадемуазель Бланш, ты только скажи, — не выдержала и съязвила молодая женщина, поворачиваясь к своему спутнику. — Меня можешь не стесняться. Или тебя останавливает мысль о том, что прелестная француженка уже утешилась в объятиях телемагната и просто не пустит тебя на порог? Неужели все шотландские графы так легко сдаются? Может, стоит рискнуть, а?
— Я бы предпочел, чтобы ты больше не упоминала имени мадемуазель Корбьер в моем присутствии, — сдержанно произнес Рэндалл.
— Как тебе будет угодно, — ответила Джессика, втайне весьма довольная собой.
Нет, мазохистских тенденций она за собой не замечала и не для того говорила о любовнице Рэндалла, чтобы причинить себе новую боль. Напротив, Джессика всего лишь напоминала себе о том, что за человек этот Рэндалл Макаллен, чтобы окончательно подавить в душе тревожное, необъяснимое чувство, всколыхнувшееся в ней, когда он поцеловал ее в губы.
Если не питать на его счет несбыточных иллюзий, то я в полной безопасности, убеждала себя Джессика. А если Рэндаллу не по душе мои слова — а, похоже, что так, судя по гневному блеску в глазах и поджатым губам, — то это его проблемы…
“Роллс-ройс”, миновав подъемный мост, плавно въехал в ворота замка. Но, к некоторому удивлению Джессики, лимузин затормозил не у внушительного парадного входа, а чуть дальше, у боковых дверей, ведущих в личные апартаменты Рэндалла. Мрачный как туча, он вышел из машины, опередив шофера, и сам открыл дверцу перед своей спутницей. Затем, не говоря ни, слова, довел ее до дверей.
Личные покои графов Марри уже несколько столетий не перестраивались, чтобы не лишать их художественной и исторической ценности. И Рэндалл как-то жаловался Джессике, что мечтает хоть раз в жизни поспать в комнате с белым, гладким потолком. Она отлично помнила, как поразило ее тогда это замечание из уст владельца столь древнего замка и столь роскошных апартаментов. Теперь, повзрослев, она хорошо понимала, каково это — когда в жизни недостает простоты и удобства современного интерьера. Так после прихотливой французской кухни вдруг потянет на гамбургер.
Если ты влюблена в мужчину вроде Рэндалла и любима им, то постоянное присутствие других людей — слуг, родственников — очень скоро наверняка заставило бы затосковать по уединению, размышляла Джессика. Но в создавшихся обстоятельствах она только радовалась, что остаться с глазу на глаз с Рэндаллом ей явно не придется.
В другое время, в другом мире она бы втайне мечтала о том, чтобы Рэндалл ласково, но настойчиво увлек ее в тень безлюдных коридоров и лестниц и жадно целовал, не в силах дождаться момента, когда они окажутся в тишине супружеской спальни. Но сейчас Джессика содрогалась от ужаса при одной этой мысли…
— Здесь я с тобой распрощаюсь, — сказал Рэндалл, когда достиг того места, где коридор разветвлялся. Как невесте графа, Джессике отвели покои вдали от личных апартаментов владельца замка. — Но, разумеется, как только поженимся, мы переберемся в супружеские апартаменты, что некогда принадлежали моим дедушке и бабушке, а потом — родителям.
