– Вполне может быть, – согласилась я. – На всякий случай не говори в ее присутствии ничего важного.
– Но она… – голос Лики наполнился смятением. – Она знает, что я…
– Ничего, не обращайте внимания, это не ваша забота.
Я хотела было возразить, но девушка отключилась. Сколько раз я ни пыталась набрать ее номер снова – каждый раз механический голос оператора сообщал, что "аппарат вызываемого абонента выключен или находится вне зоны действия сети".
НЕ ОБЕЩАЙТЕ СТАРОЙ ДЕВЕ ЛЮБОВИ ВЕЧНОЙ НА ЗЕМЛЕ…
Особняк Домовых был погружен в темноту. Я вошла в холл. Секьюрити, дежуривший возле двери, не обратил на меня никакого внимания. Звук моих шагов но мраморному полу гулко отдавался в темноте. Дойдя до своей комнаты, я переоделась в мягкие кожаные тапочки, умылась и сменила тесный твидовый костюм на шелковый брючный. Издали можно принять за пижаму. Жутко захотелось есть. У меня дома оказалась лишь банка икры, и ее пришлось скормить Себастьяну, недовольному моим отсутствием. Порывшись в своей сумке, обнаружила обертку от шоколадки и жвачку. Блин, придется искать кухню. Часы показывали половину двенадцатого. Прислуга, наверное, уже спит. Решив не беспокоить людей своим приступом голода, я отправилась на поиски кухни.
Охранник у входных дверей на мой вежливый вопрос показал налево.
– Пройдете через гостиную, потом по галерее, свернете в переход. Он ведет в хозяйственное крыло. Кухня там. Сразу после столовой для прислуги.
Идти через огромный темный пустой зал было жутковато. Сквозняк шевелил хрустальные подвески на люстре и канделябрах. Они жалобно позвякивали, сзади послышался скрип. У меня волосы на затылке поднялись дыбом. В фильмах ужасов именно в такие моменты из-за угла выскакивает чудище. Мысленно ругая себя за детсадовские страхи, я, перед тем как выйти в длинную, погруженную во мрак галерею, осторожно высунула голову и посмотрела.
– Ой!
Зажав себе рот рукой, я отпрыгнула назад. Слава богу, кожаные тапочки на плоской замшевой подошве даже мои лошадиные шаги делают неслышными.
В галерее на стене кто-то сидел! "Спокойно! Такого не может быть! Всякие вурдалаки и человеки-пауки существуют только в кино!" – сделав глубокий вдох, я наклонилась и посмотрела еще раз. Существо отделилось от стены и спустилось на пол. Аккуратно взяло что-то с пола и снова полезло на стену. В этот момент моя рука, совершенно мокрая от пота, наткнулась на выключатель. Прежде, чем успела сообразить, что делаю, – резко на него нажала.
В галерее раздался резкий вдох, яркий свет меня на секунду ослепил, я успела заметить, что существо схватилось за грудь. Отняла ладонь от глаз, прищурилась и поняла – это же Люся! В руках она держала… картину, полотно, вынутое из рамы. Пустой золоченый багет висел рядом.
– Умоляю вас, – глаза горничной забегали, она громким шепотом взмолилась, – погасите свет!
Сзади раздались мерно приближающиеся шаги охранника. Я повернула выключатель. Секьюрити подошел ко мне, я преградила ему дорогу.
– Ничего-ничего, все в порядке. Я шла мимо, наткнулась на Люсю, испугала ее. Все нормально.
Охранник недоверчиво отпихнул меня и включил свет.
Люся стояла на стремянке и деловито обметала раму веничком из перьев.
– Почему в темноте? – пробасил сторож.
– Насморк, – спокойно ответила старшая горничная, – свет глаза режет, а тут еще пыль. Вот и решила не включать. Я же здесь каждый день убираю, могу хоть с завязанными глазами…
– Во дает, – покачал головой охранник. – А чего ночью?
– Днем некогда, горничная уволилась, приходится самой ее работу исполнять. Домина-то огромный!
– Да уж, – согласился секьюрити, – двадцать пять человек по периметру, в доме четверо – это когда хозяина нет. А когда он здесь, еще личной охраны человек десять! Я пока сюда работать не попал, не думал, что у нас кто-то так живет!
– Каждому свое, – вздохнула горничная. – Свет выключи, а?
– Хорошо.
Охранник щелкнул выключателем и удалился.
Как только он ушел, я услышала самый долгий и глубокий выдох в своей жизни. Люся спустилась, села на стремянку и часто дышала, прижимая к груди рулон холста.
– Чем вы тут занимаетесь? – я постаралась придать своему лицу грозный вид.
– Обещайте, что никому не расскажете! – Люся вцепилась в мою руку с такой силой, что я чуть не вскрикнула от боли. – Меня с работы выгонят, если узнают! Сами подумайте, им же все равно. Они же эти картины ради престижа покупают! Ходят, даже не смотрят на них! Гостям если показывают, так в этом никто и не разбирается!
Я сообразила, что Люся пыталась стянуть картину.
– И часто вы этим занимаетесь? Много уже украли?
– Тише! Прошу вас! Идемте ко мне в комнату, я вам все расскажу. У меня есть немного денег на банковском счету – хотите, я их вам отдам! Идемте, я все объясню!
Люся одной рукой подхватила сумку, стоявшую на полу, а другой схватила меня за локоть и потащила в сторону кухни.
Там оказался черный ход, который вел в домик для прислуги. Аккуратное двухэтажное здание, похожее на больницу. Длинный коридор с одинаковыми дверями по бокам освещался единственной лампочкой.
Люся подвела меня к двери с номером "8" и, только заперев дверь, заговорила:
– Хотите зеленого чаю?
Я хотела отказаться, но желудок протестующе заныл.
– Угу.
– Сейчас заварю.
Люсина комната походила на квартиры в студенческих общежитиях. Рядом с дверью – санузел и ванна. Из малюсенькой прихожей можно сразу попасть в спальню с узкой кроватью, тумбочкой, зеркалом, шкафом и журнальным столиком. Прямо – нечто среднее между кухней и гостиной. Маленький диванчик, перед ним стол. Напротив холодильник, телевизор, микроволновка. Люся щелкнула кнопкой электрического чайника.
– Есть хотите? Желудок заурчал.
– Хочу, – честно призналась я.
Старшая горничная вытащила из холодильника тарелку с тонко нарезанными сырами, ветчиной и салатницу. Все это аккуратно завернуто в пищевую пленку. По всей видимости, обслуживающий персонал забирает остатки хозяйских продуктов. У Люси нашлось еще печенье, две мягкие булочки, масло и банка тунца в собственном соку. Старшая горничная налила мне чаю, ловко расставила тарелки, а сама уселась напротив.
– Спасибо, – я взяла нож и принялась делать себе сэндвич с тунцом.
Люся вздохнула.
– Мне кажется, что вы хороший человек, – начала она, – вы совсем не похожи на Жоржа и прочих, кто здесь появляется. Думаю, вы все поймете и не выдадите меня. Да, безусловно, красть нехорошо, но если подумать, на какие деньги приобретены эти картины… Извините, вы не против, если я немного выпью?
