Книга Красное на голубом - Анна Данилова

После беседы с матерью Марины Воронковой у Марка осталось тягостное чувство.

– Я же говорила вам, что чувствую, что я все чувствую! Я так молилась, чтобы ее не нашли. Но надежды почему-то не было. Я вот знала, что ее нет в живых. Понимаете, я так воспитала свою дочь, что она выросла ответственной. Она не могла не позвонить, только если бы ей помешали!

– Лидия Григорьевна, вот, выпейте воды, – это все, что он мог ей предложить.

– Я курить хочу. У вас есть сигареты? Мой муж не знает, что я иногда курю. Мне нравится это делать.

Она совершенно опухла от слез, эта нежная, красивая женщина. И сигарету, которую достал для нее из сейфа Марк («глубокий резерв» – так называл эту пачку Локотков), она держала неумело, дрожащими пальцами, да и когда курила, втягивая дым, розовый ее рот был таким по-детски круглым, а губы вытягивались, как у ребенка, который учился пускать мыльные пузыри. Но курила она по-настоящему, и дым выпускала, на удивление Марка, через ноздри, не по-женски. Он представил себе, как, оставаясь одна и думая о своей жизни, Лидия Воронкова тайно ото всех курила, а может, даже и пила? Хотя по ее лицу этого не было заметно.

– У нее есть парень. Может, он что-то знает? Может, он видел ее, разговаривал с ней незадолго до того, как все это произошло? Его зовут Миша Расцветаев. Фамилия смешная, правда? – Она достала платочек и промокнула слезы. – Он хороший, думаю, он любит Мариночку. Вы позвоните ему. Вот, – она протянула листок, – я приготовила. Сама-то я не позвонила, не могу сказать ему, что Мариночки больше нет.

И тут она, подняв мокрые глаза, посмотрела на Марка таким взглядом, что у него заныл живот. Вот уже второй раз за свою жизнь с ним происходит такое… во время работы. Может, она почувствовала, как он любуется ею, что она нравится ему? Что происходит между мужчиной и женщиной в такие моменты? Момент. Момент-то какой неподходящий для такого призывного взгляда! У нее погибла дочь, а она смотрит так, словно просит его о любви. Удивительные существа эти женщины!

– Вы ведь найдете того, кто убил мою дочь? – спросила она так, как если бы произнесла: «Вы же любите меня, да?»

– Да, – ответил Марк и густо покраснел. – Мы сделаем все, что в наших силах.

Миша Расцветаев уже ждал его в летнем кафе. На вид это был серьезный, с чувством собственного достоинства молодой человек. Марк оценил его взгляд, манеру держаться, даже внешний вид. Предугадать, как он поведет себя после того, как узнает о девушке, с которой у него, по словам матери, роман, было, однако, сложно. Расцветаев даже на Марка, который был намного выше его ростом, умудрялся смотреть словно бы свысока. Еще в нем была природная осторожность и даже как будто какой-то внутренний страх. Он постоянно оглядывался, словно подозревал, что за ним следят, и заметно нервничал.

– Это вы – Марк Александрович? – спросил он, нахмурившись, и, не дождавшись ответа, уселся напротив него, в тени полосатого зеленого зонта.

– Да. К тому же здесь, кроме меня, в полосатой рубашке никого нет, – устало улыбнулся Марк. – Да, это я. Я – следователь прокуратуры, и у меня есть для вас очень неприятные новости.

Расцветаев словно окаменел, глаза его широко раскрылись, а голова как-то дернулась, ее повело куда-то вправо, как бывает при тике.

– Вы здоровы? – спросил Марк.

– Да… относительно. У меня от рождения так. Что-то вроде нервного тика, – быстро, как человек, привыкший к тому, что ему надо постоянно комментировать свои странные телодвижения, проговорил Михаил.

– Извините.

– Ничего. Я уже привык.

– Михаил, вы знали девушку по фамилии Воронкова? Марина Воронкова?

– Да. Знал. В сущности, я и сейчас ее знаю, да только вот она меня не хочет знать. – И вдруг он, словно опомнившись от каких-то своих обид, спросил: – С ней что-нибудь случилось? Или с этим… ее новым другом?

В последние два слова он вложил все свое презрение.

– Ее убили.

Он наблюдал за Расцветаевым. Да, фамилия смешная, это правда, но вот к этому парню она никак не подходила, ну совершенно! Разве что – Отцветаев.

Михаил смотрел на Марка несколько секунд, после чего закрыл глаза, вероятно, силясь осмыслить услышанное. Когда он снова их открыл, у него был вид человека, который только что проснулся и теперь никак не мог понять, приснилась ему эта страшная весть или нет.

– Вы сказали, что Марину убили? Здесь нет никакой ошибки?

– Родители ее опознали.

– А кто убил?! Как? – Глаза его наполнились слезами.

– Нам пока еще не известно кто. Ее удушили. Тело нашли за городом, в посадках. Скажите, когда вы видели ее в последний раз?

– В четверг. Пятнадцатого мая. Позавчера.

– Где вы ее видели?

– В университете.

– С ней было все в порядке? Вы разговаривали с ней?

– Нет, мы с ней давно уже не разговариваем. Ее родители ничего не знают. Дело в том, что она нашла себе одного друга… который ей в отцы годится! Богатый человек, солидный. Делает дорогие подарки. – Он задыхался, когда говорил.

– Ты знаешь, кто он?

– Банкир, вот кто!

– Так уж и банкир? – недоверчиво переспросил Марк.

– Директор банка. Фамилии не знаю, да и в лицо не видел. Видел только, как Марина садится к нему в машину, в черный «Мерседес», новенький, сверкающий. Вы вот сказали, что ее убили, но мне почему-то кажется, что произошла какая-то ошибка. За что ее убивать-то? Разве что насолить этому банкиру? – Его вдруг затрясло. Лицо парня перекосилось, он закрыл его ладонями и разрыдался. – Я говорил ей, говорил… – завывал он приглушенно, спрятавшись за мокрыми ладонями. – Говорил, что нельзя так. Так предавать.

– Что вы делали и где были в четверг, пятнадцатого мая?

– В университете! И Марина тоже там была. Я же сказал. – Он отнял ладони от лица, и Марк увидел, как изменилось оно – куда-то исчезли напыщенность, холодность, нарочитое безразличие – словом, все то, что поначалу произвело на Марка не очень-то хорошее впечатление. Сейчас перед ним сидел и рыдал, обнажив неровные крупные белые зубы с красными, словно воспаленными деснами, большой и нежный мальчик с ранимой душой, не знающий, куда ему приткнуться со своим горем. Из крупных коровьих глаз с длинными ресницами струились слезы. Он судорожным движением достал из кармана джинсов большой носовой платок и принялся вытирать им покрасневшее мокрое лицо.

– Она, как и все девчонки, любила подарки, а этот мужик. Он просто завалил ее ими! Каждый день дарил ей цветы, которые она потом раздавала своим подружкам. Она не могла принести их домой, потому что ее родители знали о том, что она встречается со мной. А у меня нет возможности дарить ей каждый день по огромному букету роз. Да и редкий мужчина в нашем городе может такое себе позволить. Нет, конечно, у меня есть деньги, я зарабатываю в Интернете, еще работаю в интернет-кафе по ночам, ремонтирую компьютеры. Но все равно – я не могу позволить себе такого. А у Марины просто крышу снесло. Ну а потом она получила то, что хотела. Нет, вы не подумайте, она не то чтобы прямо уж такая жадная до подарков, но просто молодая, ей всего хочется. Как и все девчонки, она любила помечтать. Говорила, что, будь у нее деньги, она купила бы себе золотой кулон в форме головы Нефертити.