— Ограничение выдачи араки — это, возможно, хорошая мысль, — сказала Сеиварден в моей каюте чуть задумчиво. — И я в любом случае не стал бы пить вообще. — Когда я нашла ее, нагую и без сознания, на покрытой льдом улице год назад, она принимала кеф, часто и помногу. С тех пор она по большей части воздерживалась.
По мере того как Бо Десять нескончаемо декламировала свою поэму, та превращалась в хвалебную песнь, воспевающую превосходство подразделения Бо над всеми остальными на корабле, включая подразделение Амаат. Нет, в особенности над подразделением Амаат, которое распевает глупые детские песенки, и не слишком здорово.
— Наша песня лучше! — провозгласила одна опьяненная Бо, остановив поток поэзии Бо Десять, а другая, в равной степени пьяная, но, вероятно, более ясно мыслящая, спросила:
— А что у нас за песня?
Бо Десять, не особо привередливая в теме выступления и совершенно не готовая уступить место в центре всеобщего внимания, сделала глубокий вдох и запела неожиданно приятным, пусть и дрожащим, контральто:
— О дерево! Съешь рыбу! — Эту песню я напевала довольно часто. Она — не на радчааи, и Бо Десять лишь приблизительно воспроизводила звучание слов, используя более знакомые, которые она распознавала. — Это гранит сгибает персик! — Во главе стола Тайзэрвэт, как ни удивительно, захихикала. — О дерево! О дерево! Где же мой зад?
Последнее слово повергло Тайзэрвэт и всех остальных Бо в дикий хохот. Четверо из них сползли со стульев и рухнули на пол. Им понадобилось добрых пять минут, чтобы прийти в себя.
— Подожди! — воскликнула Тайзэрвэт. Подумала о том, чтобы подняться, а затем отказалась от этой идеи, поскольку ее воплощение требовало слишком больших усилий. — Подожди! Подожди! — И когда ей удалось привлечь их внимание: — Подожди! Это, — она махнула одной рукой в перчатке, — есть наша песня. — Во всяком случае, она попыталась это сказать — последнее слово заглушил новый взрыв хохота. Она подняла свой стакан, чуть не выплеснув араку на стол. — За Бо!
— За Бо! — эхом подхватили солдаты, а затем одна из них добавила:
— За капитана флота Брэк!
И Тайзэрвэт оказалась достаточно пьяна, чтобы согласиться без колебаний:
— За капитана флота Брэк! Которая не знает, где ее зад! — После этого оттуда долетал только хохот и распеваемый на пределе возможности легких рефрен: О дерево! Где же мой зад?
* * *
— Вот потому, сэр, — заметила часом позже в бане врач, которую, как и меня, обслуживала Калр, — капитан Вэл не позволяла подразделениям пить.
— Нет, не поэтому, — сказала я спокойно. Доктор, как всегда, хмурясь, приподняла бровь, но не спорила. — Я, разумеется, не думаю, что проводить это на регулярной основе было бы хорошей идеей. Но именно сейчас у меня есть на то причины. — И доктору это известно. — Вы готовы заняться одиннадцатью пациентами, страдающими от похмелья, когда они проснутся?
— Сэр! — С негодованием в голосе она приподняла локоть — махать обнаженной рукой в бане было бы грубостью. — Калр могут легко справиться с этим.
— Это они смогут, — согласилась я. Корабль ничего не сказал и только продолжал показывать мне Тайзэрвэт и ее Бо, гогочущих и распевающих в солдатской кают-компании.
Глава 5
Если база Атхоек имеет вообще какое-то значение, то потому, что планета, вокруг которой она двигается по орбите, производит чай. Конечно, и кое-что другое — планеты, они большие. А терраформированные, умеренные планеты чрезвычайно ценны сами по себе, как результат вековых, если не тысячелетних, усилий: инвестиций, терпения и трудной работы. Но Анаандер Мианнаи не пришлось нести никаких издержек — она всего лишь позволила обитателям планеты сделать все самим, а потом послала военные флотилии, армии вспомогательных компонентов, чтобы все присвоить. Через пару тысячелетий у нее собралась целая коллекция уютных обитаемых планет, так что большинство радчааи не считали их особо редкими или ценными.
Но Атхоек располагал несколькими длинными горными хребтами, множеством озер и рек. И на планете была сеть управления погодой, которую ее обитатели создали всего за столетие до аннексии или около того. Все, что нужно было сделать вновь прибывшим радчааи, — посадить чай и ждать. Теперь, шесть столетий спустя, Атхоек производит десятки миллионов метрических тонн в год.
Невыразительная, удушливая чернота шлюзового пространства сменилась светом звезд, и мы оказались в системе Атхоек. Я сидела в командной рубке, лейтенант Экалу стояла рядом. Два солдата подразделения Этрепа лейтенанта Экалу стояли по обе стороны от нас, у своих пультов. Сама рубка — маленькая и простая: глухая стена — на случай, если кораблю понадобится показать изображение (или если те, кто стоит на вахте, предпочтут наблюдать таким образом), два пульта и кресло для капитана или дежурного офицера. Опоры — для тех случаев, когда ускорение корабля опережает его корректировку силы тяжести. Это одна из немногих частей судна, часто посещавшихся капитаном Вэл, которые она не перекрасила или не переделала каким-то другим образом. Единственное исключение представляла висевшая над дверью декоративная пластина с надписью, гласившей: «Надлежащее внимание к долгу — это подарок богам». Довольно распространенная банальность, но я велела снять ее и упаковать вместе с остальными вещами капитана Вэл.
Мне не было нужды сидеть в командной рубке. Где бы ни находилась, я могла закрыть глаза и увидеть, как темнота уступает свету солнца Атхоека, ощутить внезапный поток частиц, услышать фоновый шелест различных систем связи системы и автоматизированных сигнальных радиомаяков. Сам Атхоек — достаточно далеко и являет собой маленький светящийся бело-голубой круг. Его видимому образу требовалось добрых три минуты, чтобы достигнуть моего поля зрения.
— Мы — в системе Атхоек, капитан флота, — доложила одна из солдат Этрепа. Через несколько мгновений корабль скажет ей о том, что я уже вижу: вокруг базы Атхоек довольно много судов, определенно больше, чем он считает обычным явлением. Помимо этого, все представляется нормальным или, по крайней мере, было таковым от двух до десяти минут назад — за столько времени свет и сигналы достигли нашего нынешнего местоположения. И в то время как здесь базируются три военных корабля, в зоне непосредственной видимости находится только один, возле одного из четырех шлюзов системы. Или находился там около двух с половиной минут назад. Я предполагала, что это «Меч Атагариса», хотя не могла быть полностью уверена, пока не окажусь ближе или он не представится.
Я думала об этом далеком корабле. Где же остальные два и почему этот охраняет один из шлюзов Атхоека? К тому же наименее важный из четырех: за ним — необитаемая система, не имеющая своих шлюзов, куда обитатели Атхоека планировали экспансию до аннексии, но так и не осуществили своих замыслов.
Я немного подумала над этим. Лейтенант Экалу, стоящая рядом со мной, слегка нахмурилась, увидев то, что показал ей корабль, — то самое изображение системы Атхоека, на которое смотрела я. Она не поразилась, не встревожилась. Лишь несколько удивилась.
