Местные официантки были расторопными и бойкими — и идиотов, особенно мужского пола, не жаловали.
— Как дела у Труди? — спросил Рыжий Томас, здоровяк с длинными седыми (когда-то рыжими) волосами, низким голосом и мощными ручищами. В «Даунхоуме» он был шеф-поваром и вот уже тридцать лет считался гражданским мужем Белль. Рыжий Томас называл себя поваром-рекордсменом: однажды за минуту он разбил и вылил на сковородку сорок яиц и утверждал, что за день в среднем расходует тысячу двести яиц, сто сорок фунтов картошки, пятьдесят фунтов сосисок и пятьдесят фунтов бекона.
— Как обычно. — Таня убрала сумочку в шкаф и повязала фартук поверх джинсов и майки. Получилось, что Таня «унаследовала» работу в «Даунхоуме» от матери. Еще школьницей, то есть задолго до того, как нечто подобное разрешили себе прогрессивные корпорации, она работала полсмены. Однажды утром после ночного кутежа Труди не смогла встать с постели; Таня понимала, чем грозит матери очередной прогул, и появилась в закусочной вместо нее. Никто не возражал, и девушка проработала до начала уроков: к тому времени в «Даунхоум» приплелась оклемавшаяся Труди.
Не сговариваясь, мать и дочь разбили смену пополам: Таня заступала без четверти пять, а Труди получала дополнительное время на сон, опохмел или очередного кавалера.
Сегодня это называют гибкостью и предприимчивостью, но в то время речь шла о том, чтобы выжить. Таня была очень благодарна Белль, которая не понаслышке знала о злоупотреблении алкоголем и позволяла им с Труди делить смену.
Восемь лет назад Таня вернулась в «Даунхоум»: Кайл бросил ее, и они с девочками переехали к Труди.
По идее Труди следовало будить девочек, провожать в школу и встречать после уроков. На деле Лоретта и Кристал справлялись самостоятельно, хотя Таня благодаря Труди могла с утра работать в «Даунхоуме», а после обеда — в прачечной. Шиковать не получалось, однако две работы плюс книжные гонорары позволяли оплачивать счета и откладывать на черный день. Других вариантов у Тани не было. Вечно усталая, вечно раздраженная, она знала: иначе не выжить, — и надеялась, что однажды девочки ее поймут.
Таня подавила зевок, достала из ящика блокнот и задержалась на кухне, чтобы налить себе кофе.
У огромной сковороды стоял Рыжий Томас. Бретт Адамс, недавно нанятый помощник, отчаянно пытался повторить фирменное томасовское разбивание яйца одной рукой. Бретту было под сорок. Длиннющий — куда выше шести футов! — широкоплечий, с копной темно-русых кудрей, высокими скулами и квадратной челюстью. Недурен, очень недурен…
Бретт дерзко улыбнулся Тане и снова «сыграл в Томаса» — одной рукой разбил яйцо, вылил на сковороду и швырнул скорлупу в ведро.
— Неплохо, сынок, — одобрительно кивнул Томас, а потом заржал и подмигнул Тане: желток следующего яйца едва не затек Бретту в рукав.
— Черт! — выругался Бретт, перехватив Танин взгляд. — Притворись, что ничего не видела! — Он попробовал снова и опять опростоволосился. — Это ты тоже не видела! — Бретт вытер руки тряпкой. — Ты во всем виновата! — Он погрозил Тане пальцем. — Разве можно сосредоточиться, когда за тобой наблюдает такая красавица?!
— Бедное мое сердечко! — Таня захлопала длинными, как у куклы, ресницами. Бретт, конечно, красавец, и обаяния море, но сразу видно: ловелас, ни одной юбки не пропустит. В закусочной даже делали ставки на то, кого он первой затащит в койку. Ставку Таня сделала, однако за главный приз бороться не собиралась. Она уже побывала замужем за красивым, но совершенно безответственным мужчиной, и дважды наступать на те же грабли не хотела.
Таня вышла из кухни и направилась в обеденный зал. Завсегдатаи знали, кто какие столики обслуживает, и непременно садились к «своей» официантке. Однажды две официантки подрались, когда любитель давать большие чаевые заявился в пять утра и с похмелья сел не за тот столик. Несмотря на кажущееся отсутствие строгой дисциплины, в «Даунхоуме» царила жесткая конкуренция. Официантки старались ради чаевых и знали: их надо заработать.
Таня налила кофе Джейку Хэрроу, отставному капитану ВМФ, на обеих руках которого синели татуировки с женскими именами, в том числе и с именем Труди. Рядом с ним сидел Грэм Эндрюс, водитель-дальнобойщик, в свое время он тоже встречался с Труди. Какое-то время Таня думала, что один из них — ее отец. Труди эту тему развивать не желала, а Джейк и Грэм, хоть всегда сидели за Таниными столиками и постоянно спрашивали о Труди, ни разу не оставили больших чаевых, которые можно было бы принять за финансовую помощь дочери.
К десяти Таня слетала из кухни в зал и из зала на кухню как минимум тысячу раз. Спина болела, правое колено ныло, но она растягивала губы в улыбке, пожимала плечами и смеялась над каждой шуткой. Обаяние и расторопность притягивают посетителей как магнит, а чем больше посетителей за ее столиками, тем больше чаевых. Таня очень гордилась, когда гости обходили пустые столики других официанток и усаживались к ней.
— Эй, Томас, где мой заказ? — крикнула она в окошко. — Ты меня подводишь!
— Придержи коней, малышка! — беззлобно огрызнулся Рыжий: словесные перепалки в «Даунхоуме» — дело обычное. — Твоим заказом занимается новенький, а он у нас еще не метеор.
— Это дело наживное! — улыбнулся Бретт, выкладывая заказ на тарелку. Господи, любит же он скалиться! — Лет через десять старик Томас в спину мне дышать будет!
«Если ты так долго продержишься!» — подумала Таня. Рыжий Томас работал в «Даунхоуме» целую вечность, и большинство официанток тоже, а вот помощники Томаса появлялись, «прохаживались» по девочкам и исчезали, считая работу неперспективной.
— Эй, кого ты стариком назвал? — оскорбился Томас и показал на свою густую шевелюру. — Седина у меня от работы в закусочной. Женский коллектив, нервы, вот и постарел раньше времени.
В Танином кармане завибрировал сотовый. Она взглянула на определитель номера и вместо набора цифр прочла «Дом».
— Два слова, — предупредила она, прижав трубку к уху. — Мне секундомер включили.
Белль не жаловала официанток, которые трещат по телефону, вместо того чтобы обслуживать посетителей.
— Мама, Кристал такая капризная! — заныла старшая дочь. — Я только сказала… — Последовало пространное объяснение.
— Лоретта, мы же договорились: ты звонишь, только если тебя везут в больницу на «скорой», так?
— Да, мама, но Кристал…
— Нет, ни слова больше! Меня посетители ждут. Где бабушка?
— Лежит.
Ну конечно, чего и следовало ждать…
— Лоретта, следи за сестренкой! Обе ведите себя нормально, понятно?
— Но…
Выслушивать не было времени. Таня захлопнула сотовый, еще раз обошла столики, взяла два заказа, долила кофе, вручила три счета.
Сотовый снова завибрировал. Господи!
Таня нырнула на кухню, вытащила телефон и поднесла к уху:
— В чем дело?
