Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 108
После этого она дня на два оставила меня в покое, а затем сделала… предложение. Нет, об этом я распространяться не могу. Достаточно сказать, что я дал ей понять, в какой ужас она меня привела. Следующим утром, принеся старому Бингу извинения, я уехал с мыслью больше никогда сюда не возвращаться. Полагал, что для меня все закончилось, ведь Элеонор никогда не бывает в Лондоне и не наносит визитов.
Миссис Брэдли молчала. После короткой паузы Берти продолжил:
– Вскоре я обо всем забыл. Наверное, тогда это меня мало впечатлило. Решил, что бедняжка попросту заскучала от чересчур спокойной сельской жизни и захотела встряхнуться. В общем, все это вылетело у меня из головы. И вот неделю назад я получаю письмо от Дороти с просьбой снова сюда приехать и с сообщением о ее скором замужестве с Гардом Бингом. Мол, если я хочу еще разок повидать ее незамужней, то мне лучше не отказываться. Но я бы все равно не согласился, если бы не приписка: «Представляешь, Элеонор обручилась с гостящим у них путешественником. Наверное, ты о нем слышал: Эверард Маунтджой. Только никому не говори, они еще об этом не объявляли». Дальше она писала, что еще его не видела, но приедет в поместье в один день со мной. Получилось, правда, днем позже.
Мне захотелось увидеться с Дороти. Мы всегда дружили. Еще я подумал, что обручение Элеонор с этим Маунтджоем избавляет меня от опасности новых приставаний. Вот я и приехал.
– И что? – спросила миссис Брэдли так тихо, что он едва расслышал вопрос.
– Ничего, – вздохнул Берти. – Ничего – до вечера понедельника, когда после ужина она настигла меня в гостиной и опять взялась за свое: стала хватать за руку и… и вообще! Ужас какой-то!
– В понедельник? Вы уверены, что это происходило в понедельник? Накануне гибели Маунтджой?
– Без сомнения, – подтвердил Берти. – Пусть это и выставляет меня черствым истуканом, но после этого происшествия, во вторник, я подумал: «Хоть одно утешение: Элеонор должно хватить ума и чувства приличия, чтобы хотя бы сегодня оставить меня в покое!»
Он помолчал. Миссис Брэдли, уверенная, что это еще не все, затаила дыхание, чтобы не помешать откровенности молодого человека.
– Вечером во вторник у меня была передышка, – продолжил он медленно, нехотя, – но в среду, то есть вчера вечером… – Берти замолчал и остановился на гравийной дорожке, по которой они шли. – Знаете, миссис Брэдли, я чувствую себя мерзавцем, когда выкладываю вам все это о бедной девушке. Однако я должен поделиться этим именно с женщиной. В общем, в среду вечером, то есть вчера, Элеонор пришла ко мне в спальню в половине первого ночи и изъявила желание там остаться. Мне стоило огромного труда выпроводить ее. Фактически мне пришлось вскочить с постели и вытолкать Элеонор за дверь. Ну, как вам это нравится?
Спустя продолжительное время, когда они опять побрели вокруг лужайки, миссис Брэдли произнесла:
– Не сомневаюсь, что сегодня вечером вы запрете дверь своей спальни.
– Еще и креслом припру! – вспылил Берти. – Ничто не принудит меня ее открыть, разве что пожар!
– Хорошо. Остальное предоставьте мне. Возвращаемся?
Обратный путь они проделали молча. Берти гадал, правильно ли поступил, открывшись этой женщине, похожей на ящерицу, а та обдумывала одно примечательное место в рассказе Берти. В конце концов она решила при первой же возможности воспроизвести его Карстерсу.
– Вот и вы! – воскликнул Гард, увидев их в двери гостиной. – Как насчет того, чтобы немного подвигаться, папаша? Или это значит наступить тебе на любимую мозоль: в доме траур и все такое прочее?
– Что такое? – проворчал Алистер Бинг, утративший былую остроту слуха, но не желавший в этом признаваться.
– Я предлагаю устроить танцы, – объяснил Гард.
– Сколько угодно, сынок, если того же желают остальные. Поступайте как знаете. Я пойду к себе в кабинет.
– Я с тобой, отец, – сказала Элеонор. – Если хочешь, я могу поискать в библиотеке ссылки.
– Хорошо, что сестрица покинула нас, – заявил Гард после их ухода. – Она ненавидит танцы. Что завести?
– Мне доступен только фокстрот, – сказал Карстерс.
– Значит, фокстрот! – провозгласил Гард, выбирая пластинку.
Из граммофона раздался треск, а потом зазвучала музыка. Берти, радостно улыбаясь, пригласил на танец Дороти, Карстерс учтиво подал руку миссис Брэдли.
– Полагаю, ты симпатизируешь этой старушенции? – спросил Берти свою партнершу.
– Еще бы!
– Ты не думаешь, что это она угробила Маунтджой?
– Боже сохрани! – воскликнула Дороти. – Ни в коем случае!
– Тем лучше. Хотя, – продолжил он, мастерски исполняя танец, – мне она кажется реинкарнацией Екатерины Медичи, способной укокошить удовольствия ради собственную мамочку. Ты согласна со мной?
– Она талантливая особа, – уклончиво ответила Дороти.
Берти, ловко залезший в щель между японской лаковой ширмой и пальмой в кадке, умудрился поцеловать ее прямо в губы.
– Вот и я о том же, – сказал он, выводя Дороти на открытое пространство.
– Скотина! – со смехом воскликнула она. – Ты забыл, что я без пяти минут жена Гарда Бинга?
– Это мы еще посмотрим, – улыбнулся Берти. – Собственно…
– Только не здесь! – Дороти сняла руку с его плеча и закрыла ему рот. Берти воспользовался тем, что она врезалась в него в танце, обнял ее за талию и за шею и снова поцеловал с юношеским пылом.
– Отпусти, дурень! – потребовала Дороти. – Что за невежа!
Она поймала на себе неодобрительный взгляд Элеонор Бинг, вышедшей из библиотеки с большими часами в руках.
– Элеонор, попроси Гарда поставить вальс. Он мне больше по настроению, – сказала Дороти, совершенно не смущенная происшедшим.
– Я вижу, – холодно промолвила Элеонор.
– Лучше скажите ему, – крикнул Берти, решивший, что хуже уже не будет, – что я отдам ему партнершу через три танца, если он будет хорошо себя вести!
– Какой ты гадкий, Берти! – ахнула Дороти, закрывая лицо руками. – Ты заставляешь меня краснеть. Все вы, мужчины, мерзавцы, даже те, что с ангельскими мордашками!
Берти поднял ее и заулыбался.
– Видишь? – воскликнул он. – Я ограбил пещеру Али-Бабы! Я – Макбет! Нет, Чу Чин Чоу!
– Верно, Берти, – раздался от двери гостиной голос Элеонор. – Но тебе достались только чулки, хоть это утешает!
– Отпусти меня, осел! – приказала Дороти. – Быстрее, а то я пожалуюсь жениху. Что ты себе позволяешь?
Берти аккуратно поставил ее на пол.
– Слушаю и повинуюсь, красотка. – И он с преувеличенной нежностью пригладил ее всклокоченные волосы.
Раздался удар, сопровождаемый звоном. Оба со смехом оглянулись: что там уронила Элеонор? Это оказались часы.
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 108
