— Это редкая вещь, сталкер. Сразу четыре штуки мне ещё никто не приносил, — сказал за меня бармен. — А вот камень разве что в музей краеведческий годится. И алюминий тоже не артефакт.
Хип пожала плечами, взяла алюминиевую каплю и пару раз крепко стукнула о стол. На этот раз челюсть отвалилась у Барина: слиточек расплылся ртутной каплей и пополз по столешнице, выбрасывая ложноножки и перетекая в них, как настоящая амёба.
— Не артефакт? — переспросила Хип у бармена.
— Ай, срамота, — всерьёз расстроился бармен. — Уделал меня твой стажёр, Лунь.
— Видел я такие капельки, — я в смущении потёр нос и прокашлялся. — Много раз. И никогда не брал. Во дурак…
Барин побрёл к компьютеру и долго щёлкал клавиатурой. На экране мелькали десятки фото.
— Ну, Хип, назови свою штуку, — вздохнул он, наконец.
— «Ползучее серебро» — выдала стажёр.
— Так и запишем.
Удивлялся я. Потом удивлялся Барин. Теперь, для разнообразия, приятно удивилась Хип, даже пискнула почти жалобно, когда бармен вложил ей в руку две тысячи в зелёной иностранной валюте.
— Это за «ползучее серебро».
Хип пискнула ещё раз, когда поверх двух тысяч легло ещё девятьсот.
— А это за всё остальное.
Металлическая капля доползла до края стола и опять застыла. Барин с опаской взял её двумя пальцами и очень осторожно уложил в институтский контейнер, предварительно проверив дозиметром.
— Оружие? Снаряга?
— А как же, — кивнул я.
— Ну, пошли…
В следующей подсобке Барин положил на стол несколько пластиковых коробок.
— ПМК. Детектор. Дозиметры разные. Наверное, ДСУ возьмёте?
— ДСУ — я щёлкнул ногтем по коричневому футляру. — Детектор загружен?
— Обновления слить недолго. Ну, красивая, говори, как звали раньше.
— Обязательно? — насторожилась Хип.
— Если хочешь, можешь выдумать, — пожал плечами Барин. — Но, как показывает опыт, лучше сказать настоящие ФИО. Потом проще нужные бумажки нарисовать.
— Ладно… Архипова Алёна Андреевна. Тысяча девятьсот девяносто четвёртый, второго февраля. Город Вологда, улица…
— Не обязательно, — Барин стучал по клавишам. — Где же моя черноглазая, где… мм… в Вологде где где где… так. Код твоего ПМК — 7936-24. Кому попало не говори. Вот это к нему. Ник сама придумаешь.
Рядом с ПМК появилась толстая книга с инструкциями. Я улыбнулся про себя — инструкции весили в пять раз больше самого компьютера. Барин подсоединил тонкий кабель к детектору, и тот часто замерцал синим диодом, закачивая в себя мегабайты обновлений. Затем вздохнул.
— Комбинезон класса «D», самоделка. Состояние никакое, — бармен критически осмотрел одежду Хип. — Дело ваше, конечно, но, на мой взгляд, это тряпьё давно пора на швабру. Как минимум, понадобится «Кольчуга-М» или «Ксенон».
— «Ксенон» не надо, — я отрицательно покачал головой. — И дружеский совет: больше их не заказывай. Порядочная дрянь, даже плевок «осьминога» не держит. Да и «жгучий пух» проедает на раз, дыры по кулаку.
— Ясно. Дали маху «ботаники», хоть и говорили, что для сталкера лучшей одёжки и не найти.
— Маху дали не ботаники, Барин. У них на складах этих «Ксенонов» девать некуда, а им всё везут и везут. Найди «Кольчугу».
Нельзя сказать, чтобы «Кольчуга» была пределом мечтаний, но из всех костюмов класса «B» она, пожалуй, годилась для Зоны лучше, чем некоторые «ашки». Несколько слоёв лёгкого нетканого материала, очень стойкого к различным пакостям вроде «летучей кислоты» или сока «смерть-ягод», и при этом прочного, как кевлар. Под ними чешуя невесомой керамической брони, которая, конечно, пулю не держала, а вот от укусов, когтей и шипов спасала довольно неплохо. Дышащая сетка к телу, пропитанная «антибаком» — её преимущество оцениваешь только тогда, когда побегаешь денек на жаре. Непромокаемый. Крепкий. Не горит. От жары, холода спасает. Износа почти нет. Что ещё для Зоны надо?
Вообще-то, надо, честно говоря. Не помешало бы улучшить защиту от радиации. Хорошо бы добавить элементов брони потолще и посолиднее из той же чудо-керамики. Заизолировать от разрядов — «электрику» в Зоне никто не отменял. А, ладно, размечтался, сталкер… то ему не так, это… ботинки с высоким берцем, удобные, прочные, с трёхслойной «неубиваемой» подошвой — это тоже «Кольчуга». Разгрузочный жилет в комплекте, отличный, кстати, жилет — она же. Накладки под рюкзак и ружейный ремень, чтоб плечи не натирало. До «Кольчуги» до этого ни один конструктор не догадался. Мне иногда казалось, что костюм разработан сталкером, не один год топтавшим Зону. В отличие от просто безобразного «Ксенона», похожего на толстый целлофановый мешок забавного апельсинового цвета с галошами.
— «Кольчуги» есть, — Барин пожевал губами. — Но все на мужиков. Не её размерчик, и это мягко сказано. Даже не знаю, чем помочь. Может, у Бивня что имеется? Теперь пойдём, стволы посмотрим.
Для Хип «Сайга» двенадцатого калибра была, конечно, тяжеловата, и я остановился на шестнадцатом. ПП в комплекте уже будет стажёру в тягость, но дополнительный ствол необходим в любом случае.
— Вот… — Барин положил на прилавок пистолет странной брусковатой формы. — Подарок от дружественных буржуйских стран. Глок.
Не внушал мне доверия внешний вид этой пушки. Какой-то лёгкий слишком, хоть и в руку лёг на удивление удобно, несерьёзный, что ли… Барин внимательно выслушал всё, что я думал об этом пистолете.
— Лучшего ствола для Зоны ты нигде не найдёшь, — очень серьёзно сказал Барин. — Двадцать патронов, надёжен, как лом. Если в новом сталкерском барахле и бывают у меня промашки, то насчёт оружия практика большая. Возьми, не пожалеешь, а если не понравится, то я тебе бесплатно его на любой другой обменяю.
— На мой счёт, — кивнул я. Барин разбирался в этих делах больше, чем кто-либо другой. Если сказал, что хороший пистолет, значит, так оно и есть. Из ножей Хип приглянулся небольшой аккуратный «Кобальт», я не стал возражать: выбор был хорошим. Вот что с костюмом делать?
Ничего подходящего не нашлось и у Бивня.
— Слушай, Лунь, — Бивень поглядел на Хип, что-то прикинул в уме. — Видел я лаборантку одну из биологического корпуса. Ростом вроде подходит, и фигура такая же.
— У них, наверное, «Ксеноны» — вздохнул я.
— Ну, спроси… долго, что ли. Они всё равно в Зону не ходят, а чтоб пробирки мыть костюм не нужен, — резонно заметил Бивень.
Я не нашёл, что возразить.
Лаборантку Машу я искал долго. Но язык, как говорится, до Саркофага доведёт, и, представляя Хип как образец роста искомой Маши, потому как других примет не имелось, я, наконец, добрёл до восьмого корпуса трёхэтажных институтских домов. Добрёл, кстати, за полночь, и поэтому получил не самый тёплый приём.
