Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 52
– А на авто еще прекраснее. Ты только представь, что скажет твоя маразматичная соседка с первого этажа, когда ты подкатишь к подъезду на шикарном авто. Да она от зависти лопнет, – продолжал уговаривать Михеич. – А если вы с Татьяной под ручку пройдетесь, то и не только она. Зойка наверняка уже дома. Представь, как вытянется ее лицо. Георгич, вместо того, чтобы страдать от неразделенной любви, завел себе красавицу на белом коне, – и Михеич, обернувшись, пояснил специально для меня. – Зойка – это Левина бывшая. Бросила его из-за того, что у него зарплата маленькая и день рабочий ненормированный.
Я пригнулась, чтобы посмотреть, как реагирует на последнее заявление Михеича Лев Георгиевич. Мне показалось не совсем уместным напоминать о неудачах человека в присутствии посторонних. Я подумала, что Лев Георгиевич обидится еще сильнее и наотрез откажется присоединяться к нам. Оказалось наоборот. Лев Георгиевич приостановился. Хитрая улыбка осветила его лицо. Прищурив глаза, он произнес:
– А что, и поеду. Устроим показательное выступление в стиле «а я нашел другую»! Девушка подыграет?
– Подыграет девушка? – взглянув на меня, повторил вопрос Михеич.
– Легко, – согласилась я, притормаживая.
– Легко, – передал мой ответ Льву Георгиевичу Михеич.
– Тогда я с вами.
Лев Георгиевич сошел с тротуара, открыл дверь, и, усевшись сзади, скомандовал:
– Пролетарская, дом восемь. И побыстрее, пожалуйста. Зойка может к маме свалить.
Мы переглянулись и дружно рассмеялись.
* * *
Знакомство с операми из отдела «Авиационного» микрорайона оказалось полезным, хоть информацию, которую я от них получила, и нельзя было отнести к разряду приятной. Двадцати минут, затраченных на дорогу, для общения не хватило, и я была приглашена в качестве почетного гостя к Льву Георгиевичу домой. Зойку разыграть нам, правда, не удалось по той причине, что бывшая дама сердца Льва Георгиевича на выходные дни куда-то упылила. А вот маразматичку с первого этажа поразить шикарным авто получилось. Бедная женщина чуть из окна не вывалилась, когда увидела, кто выходит из незнакомого автомобиля. Лев Георгиевич, приобняв меня за талию, гордо прошествовал в подъезд мимо пораженной соседки, даже не взглянув в ее сторону, а вот Михеич не удержался от того, чтобы помахать рукой. Так, между делом, по-дружески. На этом мое участие в спектакле и ограничилось. Но за это я получила кучу полезной информации.
Во-первых, я узнала, что Гвоздков в Домодедове печально известная личность. Оба опера в один голос утверждали, что раз уж моя знакомая попала в его цепкие лапы, то выцарапать ее оттуда будет ой как непросто. Гвоздков действовал дерзко и быстро. Как только ему удавалось заполучить подозреваемого, он начинал подбивать все факты и улики так, что доказать невиновность несчастного было практически невозможно. Как ему это удавалось, никто точно сказать не мог. И неважно, что в отделе он числился всего лишь оперативным сотрудником. Он умел так запудрить мозги всем, кто брал в разработку дело, что через пару дней собранные материалы можно было передавать в суд. Многих следователей это вполне устраивало. Без лишних забот и бесполезной беготни они получали раскрытое дело, благодарность за оперативность от начальства и избавлялись от головной боли в виде Гвоздкова. На вопрос, для чего это нужно самому Гвоздкову, Михеич ответил, что коротышка действует исключительно из своих, не совсем здоровых соображений. Вроде как идейный. Только идея у него уж больно сомнительная. Если говорить проще, Гвоздков считал, что каждый человек, хоть раз в жизни, да преступал черту закона. А раз так, то и ответить должен по закону. Пусть не за конкретное преступление, которое когда-то совершил, но ответит. И спал после этого Гвоздков совершенно спокойно. По подсчетам Михеича, на счету Гвоздкова было не менее двадцати дел, сфабрикованных таким образом, и лишь однажды, в самом начале скандальной карьеры, его планы были разрушены, а человек, которого он пытался засадить за решетку, избежал подобной участи.
После того, что я узнала, мне стали понятны действия Гвоздкова. Ему вовсе не нужны были ни мои показания, ни показания Егора Ивановича. И выезд криминалистов на место преступления дал бы ему не тот результат, на который он нацелился. В Домодедово он меня отправил по той же причине. Пока я бегаю по отделам в Домодедове, он успеет подбить улики так, что бедная Аделаида Семеновна окажется за решеткой на долгие годы. Следовательно, я должна как можно быстрее выяснить все о покойнике и о его напарнике. Только так я смогу помочь Аделаиде Семеновне не стать очередной жертвой Гвоздкова, озабоченного проблемами психического характера. Действовать законными методами типа написания жалоб и претензий в этом случае бесполезно. Если двадцать раз у Гвоздкова прокатил этот беспредел, значит, надеяться на адекватность его начальства не приходится. Впрочем, ничего удивительного. Гвоздков дает им то, что требуют от местных властей высокие начальники. Быстрое реагирование на ситуацию, высокая раскрываемость, снижение роста преступности, пусть только на бумаге, но ведь высоких чинов интересуют именно отчеты. И все довольны. И это в самом центре страны, практически в столице нашей родины. Уму непостижимо!
Бороться с мировым злом я, понятное дело, не собиралась. Ставить глобальные цели в виде разоблачения круговой поруки, устроенной Гвоздковым в отдельно взятом округе, мне и в голову не приходило. Это без меня. Пусть другие занимаются оздоровлением полицейских кадров. У меня цель более приземленная и конкретная: не дать засадить за решетку Аделаиду Семеновну. А для этого нужно поспешить. Я была уверена, что в понедельник ей будет предъявлено обвинение, улики будут подтасованы, факты подогнаны под конкретные обстоятельства, и тогда уже без помощи адвоката, высокооплачиваемого адвоката, нам вряд ли обойтись. Мне же нужно успеть остановить механизм, который пытается запустить Гвоздков, до того, как будет слишком поздно. Значит, времени у меня до утра понедельника. Ничего так задачка! Разыскать в многомиллионном городе человека в болотном комбинезоне и заставить его признаться в том, что он оставил своего друга в бане Аделаиды Семеновны уже раненым. Ну, и выяснить, кто же его на самом деле подстрелил. Вот, как-то так.
Тратить время на Капотню я не стала. Поехала в Мячково добывать улики против парочки «простынных воров», как я их ранее окрестила. Когда туда добралась, поселок был погружен в сонную тишину. О том, чтобы допрашивать жителей поселка немедленно, и речи быть не могло. Я загнала машину Вероники во двор и, взойдя на крыльцо, дернула дверь. Та оказалась запертой. Я постучала. Никто не отозвался. Я постучала настойчивее, но и на этот раз Вероника отзываться не торопилась. Оглядев дом, я поняла, что ни в одном окне не горит свет. По крайней мере, в тех окнах, что были мне видны с крыльца, его точно не было. Вспомнив визит Алены, я пошарила рукой над дверью. Так и есть. Вот он, ключик волшебный. Вставив его в замочную скважину, я свободно проникла в дом.
Вероники там не оказалось. Лишь на столе записка. Вероника написала ее для меня. Что-то типа того, что если, мол, вернетесь раньше меня, ужин в холодильнике, пироги на столе, чай заварен. Съесть нормальный ужин, а не булочки из сомнительной забегаловки, я была не прочь, а вот возиться с ним мне не очень-то хотелось. Пусть даже и просто разогревать. Интересно, надолго Вероника ушла? Можно было дождаться ее и поужинать вместе. Так я и решила сделать. Прошла в свою комнату, вытянулась на постели и занялась привычным делом – рассуждениями.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 52
