Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 94
– Мы теперь за тобой присматривать будем. Всю жизнь. Ты теперь наша, поняла? Иди…
Алиса первая обняла сестру и заплакала у нее на груди. Затем подошла и мать, обняла девочек, повела к машине. Если бы кто-то заглянул в этот момент в лицо Юли, он увидел бы на ее глазах слезы. Это были первые ее слезы за много лет…
Машина Меглина выехала из Липецка и, увеличивая скорость, помчалась на север, в Москву. Сыщик скосил глаза на свою помощницу, сидевшую рядом. На коленях у нее была сумка, из которой выглядывала знакомая папка – дело ее матери.
– Все прочитала? – спросил сыщик.
– Здесь страниц не хватает, – не удивившись вопросу, ответила Есеня.
– Искать, – ответила она. И, после паузы, спросила с надеждой:
Глава 4
День дает человеку пищу, ночь – голод.
Метод
В детском клубе «Романтик», расположенном в одном из домов Приморска, шли занятия. Дети под наблюдением руководителя клуба Анатолия Валерьевича делали деревянные рукоятки для ножей, выжигали на них название клуба, украшали вязью.
Руководитель клуба не случайно выбрал именно такую работу для своих воспитанников. В «Романтике» собрались так называемые «трудные дети» – многие из них перед этим убегали из дома, плохо учились. Анатолий Головко ходил с ними в турпоходы, учил преодолевать трудности, закалять волю. Этим ребятам нравилось возиться с оружием, чувствовать себя сильными. Вот почему они делали рукоятки для ножей.
Занятие закончилось, дети начали собираться домой, сдавали ножи руководителю. Одиннадцатилетний Паша Орлов не спешил. Он подошел к Головко и попросил:
– Анатолий Валерьич, можно я нож маме покажу? И верну, сразу!
Его просьбу подхватил другой мальчик, Алеша:
– А я папе покажу и сразу верну! Пожалуйста!
Головко усмехнулся и кивнул. Дети, обрадованные, направились к выходу. К ним присоединился еще один мальчик – невысокий, тщедушный Ваня. Однако Анатолий Валерьевич окликнул его:
– Ваня, останься!
Мальчик послушно повернул назад.
Когда все вышли, руководитель запер дверь на ключ, потом зашел в подсобку и вынес оттуда черные ботинки, белые носки и рубашку и черные шорты.
– Переодевайся! – приказал он Ване.
Мальчик послушно переоделся в принесенную одежду.
– Ботинки не жмут? – заботливо спросил руководитель.
– Нет… – тихо ответил Ваня.
Ему совсем не нравилось происходящее. Но возразить он не решался.
Головко опустился на колени у ног Вани, взял сапожную щетку и принялся чистить мальчику ботинки. Потом поправил носки, спросил:
– Красивые, правда?
– Да…
Тогда мужчина встал и отошел в сторону. Там на штативе был закреплен дорогой профессиональный фотоаппарат. Головко сделал несколько снимков и спросил:
– Ты придешь?
Ваня молча кивнул. Спустя несколько минут, переодевшись в свою обычную одежду, он вышел на улицу. У выхода его ждал Алеша.
– Ну что, ты согласился? – спросил он у друга.
Ваня вновь кивнул.
– Матери не говори, – посоветовал Алеша. – Я своей сказал – она не поверила. Типа, я спецом гоню, чтобы в клуб не ходить. Не бзди, Вань, проучим мы этого урода.
В это время руководитель клуба «Романтик» возится возле большого зеркала, висящего в помещении клуба. И вдруг зеркало отъезжает в сторону. Открывается помещение фотолаборатории. Анатолий Валерьевич закрывает дверь, включает красную лампу и начинает проявку. Когда в проявочной кювете появляется только что сделанная фотография – Ваня в черных шортах и белой рубашке, – руководитель клуба вешает еще мокрый снимок на веревку сушиться. Сам встает перед снимком, снимает брюки. Мужчина возбужден, и его возбуждение все сильнее. Ноздри раздуваются, он тяжело дышит. Анатолий Валерьевич мастурбирует…
В комнате для допросов Седой подвинул к себе папку с надписью «Приморск» и произнес:
– Меглин обычно не выбирал дела. Куда скажут, туда и ехал. Кроме этого случая. Командировку в Приморск он выбил сам. Почему?
– Я его попросила, – ответила Есеня.
– Вот как?
– Глухой по его приказу собирал данные о пропажах детей по всей стране. Изучая эти материалы, я заметила, что в Приморске дети пропадали чаще. Все они были из неблагополучных семей, примерно одного возраста, даже внешне похожи. Когда пропал еще один ребенок, я пошла с этим к Меглину.
– И на основании одной вашей интуиции он решил туда ехать? – спросил Седой. В его голосе звучал нескрываемый скепсис.
– Он тоже так сказал, слово в слово, – усмехнулась Есеня. – «На основании одной моей интуиции». Понимаете, он хотел проверить, есть ли у меня чутье.
Паша Орлов, тот самый мальчик, что просил у руководителя клуба разрешения взять с собой нож, вернулся домой. Еще у порога он услышал раздающиеся из комнаты матери странные звуки. Осторожно подошел, заглянул… И увидел, как отчим, крепкий сорокашестилетний мужик, избивает мать. Избивает, видимо, уже давно. Не раздумывая, мальчик выхватил из-за пояса нож и бросился на отчима. Но тот обернулся и успел перехватить занесенную для удара руку…
…В клубе «Романтик» шло общее собрание. Анатолий Валерьевич держал речь перед двумя десятками мальчишек и девчонок.
– Что главное в нашем клубе? – спросил он и сам ответил:
– Кодекс! В походе Капустин отказался нести рюкзак товарища, поранившего ногу. Решил сберечь силы. Струсил. Нарушил кодекс. Как мы с ним поступим? Прошу высказываться.
Раздались голоса: «Исключить!» «Исключить, и без права прощения!» Лишь одна девочка предложила «исключить с правом прощения», остальные были суровы. Капустин, мальчик с одутловатым лицом сердечника, заплакал. Когда все высказались, Анатолий Валерьевич сказал:
– У меня один голос, как у каждого из вас. Если решите исключить Сережу – так и будет. Но я прошу вас еще раз все обдумать. Мама у Сережи умерла. Папа погиб. Живет он с бабушкой. Но к нам его привела не бабушка, а полиция. Он украл в школе. Не в первый раз. Врачи мне говорили не брать его – сердце слабое. Но я сказал: сердце станет сильным, когда станет сильной воля. Да, он проявил слабость. И что, мы вышвырнем его на улицу? Для нас важен кодекс, но разве человек неважен? Леня, Женя, Антон, вспомните – какими пришли сюда вы? Забыли? Для многих «Романтик» стал спасительной веревочкой. А мы ее раз – и обрежем. Кто мы будем после этого?
Он сделал паузу. В зале стояла тишина. Ребята, замерев, смотрели на своего руководителя.
– Я за прощение, – вновь заговорил Анатолий Валерьевич. – С автоматическим исключением за любое нарушение кодекса. Голосуем. Кто за то, чтобы исключить Сергея из клуба?
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 94