Денег на такси у меня не было, пришлось ждать автобус, ехать до конечной, а оттуда еще километров пять тащиться пешком до нашего дома. По жаре, настоящему пеклу. Нещадный зной не спадал с начала месяца и грозил продлиться еще. Поэтому мэр приказал повсюду развесить объявления о том, что следует беречь воду: ограничить поливку садов и купания в бассейнах. Глядя на эти воззвания, я невольно вспомнила о грандиозном проекте Мило. Он рисовал сложнейшие схемы, ирригационные системы, устройство фонтанов. Объяснял мне каждую деталь. Мечтал стать великим инженером, раз и навсегда избавить планету от засухи, очистить загрязненные сточные воды, предотвратить наводнения, разобраться с проблемой таяния льдов в Антарктиде. Он хотел спасти Землю. Считал меня своей союзницей, помощницей.
Мило, миленький, прости, что я так тебя подвела! Из-за меня твой проект едва ли осуществится…
Ты заговорил, но с таким трудом. Я поцеловала тебя в щеку, а ты не смог даже подмигнуть в ответ. Куда девался мой лучший друг, товарищ, сообщник, единомышленник? Ты был смелым, живым и быстрым, как ртуть. Теперь, как маленький, дрожишь, кривишься, боишься, что тебя накажут.
Мне было отпущено мало радостей, зачем же так безжалостно и жестоко отбирать последнюю?
Я вернулась в пустой тихий дом, поднялась к себе в спальню и без сил опустилась на постель. Тоска и одиночество совсем меня измучили. Внезапно тучи заволокли небо, приближалась гроза. Деревья замерли, сжались в ужасе. А я взмолилась: «Пусть разверзнутся хляби небесные, пусть ураган все размечет, пусть наступит конец света!»
– Маргерит.
Я обернулась. На пороге неподвижно, как изваяние, стояла Селеста.
– Ты здесь? Уже?
– Хотела поговорить с тобой. Мама тоже вернулась, хлопочет на кухне.
– А Лино?
– Остался в больнице с Мило. Потом я его сменю.
Я съежилась под ее взглядом. Она подошла поближе.
– Как ты могла? Как?! От тебя я такого не ждала…
Бога ради, Селеста, пощади, не спрашивай, не пытайся узнать. Я миновала точку невозврата, сожгла корабли. Мне нечего ответить, невозможно объяснить. Прошу, не допытывайся, не заставляй говорить. Не срывай покров, тебе не понравится голая истина, редкая страхолюдина.
– Я просила тебя присмотреть за сыном, а ты… Ни с того ни с сего, наплевав на уроки…
– Мы позанимались английским… Я думала, небольшая прогулка не повредит… Потом будет слишком жарко, не выйдешь. Вот тогда мы и возьмемся за историю.
– Устроила гонки на неровном проселке, когда солнце светит в глаза…
– Я убедилась, что поблизости нет ни одной машины… Я съехала первая…
– Соврала, будто Мило хотел срезать подсолнухи, подарить мне букет… Будто я причастна, виновата в случившемся, будто сын разбился из-за меня… Как ты могла переложить всю тяжесть на мои плечи? Как? Скажи! А если б Мило не заговорил, я мучилась бы вечно, да?
– Я вовсе не хотела переложить вину на тебя. Не знала, что ты так воспримешь… Честно говоря, я вообще не подумала… Не успела. Мама спросила, я быстро ответила. Случайно, без злого умысла. Первое, что пришло в голову. Я испугалась. Ты же знаешь, что мама сделала бы со мной, если б узнала правду? Меня она не щадит. А потом я никак не могла выбрать подходящий момент, чтобы признаться тебе, прости…
Если бы ты знала, сестренка, как я всю жизнь мучаюсь из-за того, что говорю не вовремя и не то! Вечно упускаю подходящий момент. Расхождения, несовпадения с мамой, с тобой, с Лино. Слишком рано выпаливаю, не подумав, или слишком долго ношу в себе. В минуту опасности повинуюсь инстинкту самосохранения, принимаюсь громоздить оправдания и вдруг понимаю, что запуталась… Жалю, едва меня заденут, а потом об этом жалею. Скорпион злосчастный!
Селеста удрученно покачала головой и тяжело вздохнула. Она мне больше не сочувствовала. Я ее разочаровала, огорчила.
– Случайно, без злого умысла, – передразнила она с горьким сарказмом. – Что ты за человек, Маргерит? Сердце у тебя есть? А голова на плечах?
Она направилась к двери. Сейчас уйдет!
От волнения мои руки стали влажными, липкими. Я теряла сестру! Она не просто удалялась, она отдалялась от меня безвозвратно! А прежде была на моей стороне, отстаивала меня против мамы и Лино, защищала, оберегала, доверяла мне вопреки всему, всегда.
Я теряла ее, потому что причинила вред Мило. Рушились все наши молчаливые соглашения, рассыпались прахом мои привилегии, надежды на безопасность, поддержку, прибежище.
Как я выживу, если сестра меня больше не любит?!
Нужно удержать ее во что бы то ни стало! Вернуть ее расположение, привязанность. Если она уйдет, между нами все кончено навсегда. Полный разрыв. Скреплено и подписано. Этого нельзя допустить!
Внезапно меня осенило.
– Ты права, Селеста, я поступила ужасно. В последнее время я сама не своя, плохо соображаю. На меня такое навалилось…
Она замерла, обернулась, хотела что-то сказать. Я подумала: «Браво, Марго! Ты ее зацепила, поймала, теперь не уйдет. Она тоже не хочет терять тебя, не любит ссориться. Так помоги ей! Придумай надежный аргумент, чтоб ей было за что ухватиться».
– И что же на тебя навалилось?
– Я не хотела говорить, щадила тебя…
– Да уж, ты меня пощадила! – с горечью проговорила она. – По иронии судьбы.
– Я беременна, Селеста.
Она стояла неподвижно и довольно долго молчала. Затем медленно подошла ко мне.
– Ты беременна? Боже! А кто отец? Какой срок? Когда ты узнала?
Мне хотелось смеяться и плакать.
Еще бы не смеяться, ведь я победила! Произнесла единственное магическое слово, способное подчинить Селесту. Для нее нет ничего важнее, существеннее беременности. Долгие годы она подробно изучала все возможные аспекты, чтобы понять, почему бесплодна, отчего ей отказано в материнстве, отчего один ребенок умер, а другой выжил.
Еще бы не плакать, ведь я так низко пала, стала совсем бессовестной… Я снова лгала сестре ради собственной выгоды. Использовала ее, манипулировала ею. Опять она заложница моих капризов, маний, страхов, недостатков.
Но я не могла без нее, правда не могла.
Селеста села на постель рядом со мной, положила мне руку на живот. Я изо всех сил его выпячивала.
– Ты уже на четвертом месяце…
Она принялась подсчитывать.
– Это случилось во время раскопок древнеримской виллы, верно? Помню, ты много рассказывала о вашем руководителе. Сердилась на него. Называла негодяем. Говорила, что тебе пришлось расторгнуть контракт по его вине, что условия там были невыносимые. Как я сразу не догадалась? Ведь думала же: «Что-то тут нечисто. Слишком уж много она о нем болтает».
Зачем противоречить, если у человека на все готов ответ?
