Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 42
– Ну что, плюнула? – спросила мартышка-дочка, когда мать долезла до верхней ветки и уселась рядом с дочкой.
– Еще как! – ответила та.
– А он что? – спросила дочка.
– А что он? Утерся и пошел.
– Мама, – сказала мартышка-дочка, – а чо, если я сбегаю, предупрежу Задумавшегося...
– Не стоит вмешиваться, – ответила мартышка-мама и добавила: – Да, пожалуй, уже поздно...
– А вдруг успею! – воскликнула мартышка-дочка. – У меня ведь очень быстрый горизонтальный прыжок...
– Нет, и все! – сказала мартышка-мама более строгим голосом. – Ты еще маленькая, чтобы вмешиваться в такие дела.
– Мамочка, мамочка! Прошу тебя! Я побегу! Я полечу! Я успею! – умоляла мартышка-дочка свою мать.
– Нет! – еще строже и непреклонней отвечала мать. – Ты еще многого не понимаешь... Мне тоже жалко Задумавшегося... Его учение и для нас представляет интерес... Но он слишком далеко заходит... Слишком...
– А мне его так жалко, – теперь поняв, что мать никуда ее не пустит, разрыдалась мартышка-дочка, – он вот сидит и думает, а его уже предали.
– Что делать, – вздохнула мартышка-мама и, посадив дочку к себе на колени, стала гладить ее по голове, – туземцы говорят, что наука – это такое божество, которое требует жертв... Если кролики перестанут пастись в огородах туземцев, может, встанет вопрос, что и мы должны оставить кукурузу туземцев... Задумавшийся слишком далеко заходит...
– Но ведь, мама, ты сама говорила, что туземцы от нас произошли, – напомнила дочка, постепенно успокаиваясь, и потерлась головой о подбородок матери. Так она напоминала матери, чтобы та поискала у нее в голове блох.
– Во-первых, это не я так говорю, это они так говорят, – сказала мартышка-мама и, щелкая ногтями, стала рыться у нее в голове, – а во-вторых, когда дело касается кукурузы, они, забывая о нашем родстве, травят нас собаками и ставят свои капканы, омерзительные, как пасть крокодила... Ну что, может, еще раз попробуем вертикальный?
– Только не сегодня, – грустно отвечала мартышка-дочка, – я слишком наволновалась...
– Тогда пошли домой, – сказала мартышка-мама, – расскажем нашим все, что мы видели и слышали... Интересно, чем это все кончится...
– Пошли, – уныло согласилась дочка, и они, перепрыгнув на магнолию, исчезли в глянцевой листве магнолиевой рощи.
А между тем Находчивый уже прошел почтя всю Нейтральную Тропу и выбрался на небольшой луг, расположенный недалеко от первых кроличьих поселений. Всю дорогу он думал о случившемся и теперь почти успокоился и забыл про мартышек.
Во-первых, думал он, может, удав полз к реке по своим собственным надобностям. Во-вторых, может, Задумавшийся прав, и удав не сможет его обработать, а в-третьих, вон какие тучи идут с юга. С минуты на минуту начнется гроза, и Задумавшийся не станет в грозу сидеть на открытом холмике. И чем больше он находил шансов для Задумавшегося, тем бодрей он становился.
И вот на этом лугу у первых кроличьих поселений он вдруг встретил жену Задумавшегося.
– Ты что тут делаешь? – спросил он у нее после первых приветствий.
– Да вот клеверок на зиму заготовляю, – ответила она, вздохнув. – Мой-то все думает...
– Ты же пособие от Короля имеешь, – удивился Находчивый.
– Две морковины на шесть ртов? – сказала крольчиха, подняв голову. – Нет, я благодарна Королю, но все-таки приходится крутиться...
– Должно быть, будет гроза, – задумчиво сказал Находчивый и посмотрел на небо. В самом деле, очень черные, очень обнадеживающие тучи ползли с юга.
– Так я ведь тут рядом живу, – сказала крольчиха, мельком взглянув на небо.
– Послушай, а твой, если его застанет гроза, домой приходит? – вдруг спросил Находчивый.
Тут жена Задумавшегося решила, что Находчивый намекает. Когда-то в молодости они оба были в нее влюблены, но она тогда по молодости выбрала Задумавшегося, о чем теперь очень сожалела.
– Ну, что ты, – сказала она и махнула лапой, – да он там сидит с утра до ночи и думает. Да его днем палкой домой не загонишь...
– Нет, в самом деле, – спросил Находчивый, – там же открытый холмик... Что ж, он будет целый день мокнуть?
– Но я же лучше знаю, – отвечала крольчиха, заглядывая в глаза Находчивому. – Так что заходи, угощу, чем Бог послал...
– Нет, спасибо, – сказал Находчивый, наконец поняв ее намек, но решив, что это уже будет слишком, – мне отчитаться надо перед Королем...
– Да, – вздохнула крольчиха, – ты теперь вон какая шишка... Куда тебе к нам...
– А-а-а, – махнул лапой Находчивый, – ничего особенного... Ну, допущен, ну, можно вдосталь поесть, попить... Да не в этом, оказывается, счастье...
– Все вы так говорите, – снова вздохнула жена Задумавшегося, – а у меня от клевера оскомина... Мой-то дурак тоже мог бы, да не захотел.
– Ну ладно, до свидания, – сказал Находчивый и двинулся дальше, чувствуя, что настроение у него делается все хуже и хуже.
– До свидания, – отвечала крольчиха и снова начала косить резцами клевер. – А то, если надумаешь, заходи... Худо-бедно... Чем Бог послал...
Находчивый как-то неопределенно кивнул и пошел через луг, срезая его так, чтобы выйти поближе к Королевской Лужайке.
Задумавшийся сидел на своем зеленом холмике возле реки. Налево от него расстилались пампасы, а направо был хорошо виден широкий Лягушачий Брод. Печальными и вместе с тем проницательными глазами следил Задумавшийся за окружающей жизнью. А точнее сказать, проницательными и именно потому печальными глазами следил Задумавшийся за окружающей жизнью.
Вот комар зазевался и слишком низко пролетел над Лягушачьим Бродом, и его схватила лягушка. А там лягушка зазевалась, и ее копьем клюва пронзила цапля. А там цапля, завистливо глядя на другую цаплю, глотающую лягушку, зазевалась, и ее в свою ужасную пасть затолкал крокодил. А там туземцы сумели поймать в сетку зазевавшегося крокодила, после чего, разрубив его на аппетитные (как им казалось) куски, погрузили в лодку и переправились на тот берег. Но не успели они доплыть до своей деревни, как одного из них, слишком низко наклонившегося над водой, сумел выхватить из лодки другой крокодил.
– И это они называют жизнью, – сказал Задумавшийся, кивая сидящему рядом с ним Возжаждавшему.
– Учитель, – ответил Возжаждавший, – все-таки мне кажется, если бы ты в тот раз обещал кроликам сохранить воровство, мы бы выиграли дело. Ты был так близок к победе. Неужели нельзя было один раз солгать ради нашей прекрасной цели?
– Нет, – ответил Задумавшийся, – я об этом много раз думал. Именно потому, что живая жизнь все время движется и меняется, нам нужен ориентир алмазной прочности, а это и есть правда. Она может быть неполной, но она не может быть искаженной сознательно даже ради самой высокой цели. Иначе все развалится... Мореплаватель не может ориентироваться по падающим звездам...
Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 42
