Книга Проспать Судный день - Тэд Уильямс

Разных субъектов я встречал, скажу я вам.

Сестра Кассия вернулась раньше, чем я ожидал, неся поднос с графином ледяной воды, большой гроздью винограда, хлебом и ломтем брынзы.

— Попробуйте, — предложил Густибус. — У нас свои козы, из их молока делаем.

Я отломил немного, из вежливости, но брынза оказалась действительно вкусной. Налил себе стакан воды. Оторвав пару виноградин, снова сел.

— Если мы хотим заключить соглашение, какое… какая информация вам нужна? В смысле, я вас еще совсем не знаю, и, если честно, есть многие вещи, которые я не могу или не стану рассказывать вам в любом случае.

Я подумал о Клэренсе, которому я до сих пор не доверял полностью, хотя он тоже ангел и Сэм к нему хорошо относится.

— Мне не нужны имена, — ответил Густибус. — Как вы уже поняли, у меня есть для этого другие источники информации. Но чего мне не могут рассказать эти источники, так это что это значит — быть ангелом Бога. Я хотел бы расспросить вас, что вам довелось пережить, как выглядит ваш повседневный распорядок.

— Значит, типа того, Устроить Ребенку Экскурсию на Небеса, — сказал я.

Он озадаченно поглядел на меня, но недолго.

— Взамен, мистер Доллар, я обещаю выдать вам всю информацию, которая могла бы помочь вам — вероятно, даже сделать вероятным то, что вы найдете, тот самый уникальный рог, который вы ищете.

Он впервые упомянул рог, и я снова занервничал. Сделал паузу прежде, чем ответить, будто вступая на шаткий путь.

— Рог, точно. Вы знаете, где он?

— Нет. Но я могу выдать вам некоторые рекомендации, которые, возможно, позволят вам сильно сэкономить время.

— Например?

— Я не считаю, что было бы честно выдавать то, что у меня, не получив то, что у вас.

На его лице снова появилась холодная улыбка. Он явно развеселился.

— Наверняка мы найдем способ помочь друг другу, так?

Он уже начинал мне нравиться, хотя в плане доверия к нему я не сдвинулся ни на дюйм. Определенно, он знал многое, чего не знали ни другие люди, ни ангелы.

— А не могли бы вы, Проф, рассказать мне что-нибудь о себе? — спросил я. — Откуда вы здесь появились, как долго вы всем этим занимаетесь?

Он улыбнулся.

— Пройдет очень много времени, мистер Доллар, пока вы заработаете право на такую информацию. Но, возможно, когда-нибудь.

— О'кей, тогда будем исходить из текущей ситуации. Как насчет того, чтобы я выдал вам некоторое количество информации, а затем вы дали мне что-то взамен? И так по очереди?

— Превосходно. Пожалуйста, расскажите мне о том, что вам довелось пережить. Вы начали осознавать себя на Небесах или на Земле?

Я начал рассказывать ему основные реалии жизни ангелов, начиная со своих первых воспоминаний, потом рассказал о тренировках в лагере Зион под началом сержанта Лео, потом о первых днях моей работы в качестве ангела-адвоката. Прервал повествование задолго до нынешней кутерьмы, не упоминая ни об Элигоре, ни о моем путешествии в Ад и, конечно же, не говоря ни слова о Каз. Старался быть осторожным с именами, рисовал все в общих чертах, но, в целом, говорил правду, насколько я помню. Густибус не делал никаких заметок, но я чувствовал, что он просто отложил это дело, и было ощущение, что он вряд ли быстро забывает услышанное.

— Превосходно, — сказал он, когда я закончил. — И, по большей части, очень информативно. Конечно же, мне известно про лагерь Зион, но никогда не доводилось слышать об отрядах ответного удара от того, кто в них служил.

Он улыбнулся, но уже не очень приятно.

— Однако я общался с некоторыми, которые подверглись грубому обращению, побывав у них в руках. Вы припоминаете вооруженное столкновение с силами Ада в местечке у залива, которое называется Гваделупское Болото? Насколько мне известно, ваше подразделение, «Арфы», принимало в нем участие.

— Там был склад у контрабандистов, и мы нанесли удар, — ответил я. — Бой был жестокий. Но это случилось за пару лет до того, как я стал служить.

— Ды, вы правы. У меня выдалась возможность поговорить с джентльменом, который был известен под именем Эдуардо Стейнер, по крайней мере среди людей, хотя по большей части он был известен как Замораживатель, демон низкого ранга. В дальнейшем он оказался в тюрьме Фолсом в камере смертников, за участие в неудавшемся угоне, в результате которого погибли двое охранников из «Бринкса». Поскольку он был уверен, что получит новое тело после того, как нынешнее отправят в газовую камеру, и снова вернется к работе на тех же адских хозяев, он спокойно рассказал мне в деталях о перестрелке у Гваделупского Болота. Ваш лочагос Лео, судя по всему, тогда выстрелил ему в голову, и он все никак забыть этого не мог. Он, конечно же, исцелился, но шрамы остались изрядные.

— Умираю от жалости к нему.

Снова улыбка.

— Как и я, впрочем. Весьма неприятный персонаж. Но он был первым живым информатором из числа солдат Оппозиции, за очень долгое время, и, поскольку я очень хороший слушатель, он рассказал мне намного больше, чем собирался.

— Да, интересное совпадение… в своем роде, — сказал я. — Но это не совсем то, на что я надеялся, когда вы сказали, что сообщите мне то, что мне поможет.

— Это намного интереснее, чем вам кажется. Сами понимаете, многое из того, что я собираюсь вам рассказать, узнано мною от Замораживателя, хотя впоследствии я смог подтвердить большую часть этой информации от… из других источников.

Густибус продолжал стоять, видимо, он действительно не любил сидеть, но тут он подошел к окну и оперся на подоконник. Море за окном темнело, тучи становились все гуще. Одежда Густибуса, которую я сначала принял за лабораторный халат, как я теперь разглядел, была сделана из очень качественного белого шелка и была больше похожа на роскошный домашний халат. А теперь я увидел и то, что он стоял на полу босиком. И понял, что Профессор Густибус больше похож на монаха, чем на ученого.

— Я бы предложил вам налить себе стакан воды, мистер Доллар, — сказал он.

— Благодарю, пока не хочется.

— Как пожелаете. Теперь я намерен поделиться с вами парой историй.

Вспоминая это, я согласен, что зря не внял его совету насчет воды, поскольку в течение следующих минут я услышал такое, от чего у меня волосы дыбом встали и мозги вывихнулись. А еще очень-очень сильно пересох рот.