Джавдет и агент Смит дрались секунды три, успев обменяться несколькими десятками ударов. После этого Джавдет врезался в стену, а агент отступил на несколько шагов, заметно хромая.
Лео вступил в бой, заменив павшего учителя. Впрочем, Джавдет пал не окончательно. Он уже подавал признаки жизни в своем углу.
Лео дрался вдохновенно и отчаянно. Он прыгал, каждый раз зависая в воздухе на неприличное время, бегал по стенам и один раз даже по потолку и использовал все полученные в спортзале навыки, но этого оказалось мало.
На стороне агента были опыт и дикая физическая мощь. В конце концов он сломал Лео правую руку и отправил его в нокдаун мощным ударом в челюсть.
Джек уже собрался открыть огонь, когда дорогу агенту Смиту заступил Гарри.
«Чокнулся», — подумал про волшебника стрелок.
— Разомнемся? — спросил Гарри, вставая в боевую стойку.
— Почему бы и нет, — сказал агент Смит.
Они сошлись.
Глава 6
В молодежь надо верить!
Гарри Поттер.
Горлогориус сидел на берегу реки и удил рыбу. Дело было совсем не в потребности старого волшебника в фосфоре. Если бы он хотел рыбу на обед, он бы просто наколдовал себе требуемое блюдо. Рыбалка была очень модным развлечением среди старших членов гильдии волшебников. Особым шиком считалась ловля рыбы без любого, даже самого мизерного использования магии.
Горлогориус считал, что таким образом он воспитывает в себе терпение.
Вместе с ним рыбачил другой старейший член гильдии, старый и могучий маг, в последнее время отзывающийся только на имя Мэнни. На старости лет он увлекся магией имен и выяснил, что имя, данное при рождении, ему не подходит. Наплевав на несколько тысяч лет вполне успешной жизни с неподходящим именем, волшебник вычислил комбинацию, которую счел для себя наиболее подходящей, и дико обижался, когда кто-то вспоминал его старое имя. Еще он обижался, когда коллеги по цеху пытались объяснить ему, что имя Мэнни больше подходит для средней руки гангстера, но никак не для могущественного повелителя стихий. Поскольку обиженный волшебник — смертельно опасный волшебник, очень скоро все твердо усвоили, что его зовут Мэнни.
— Не понимаю я этого удовольствия, — пожаловался Мэнни. — Сидим здесь битый час, у меня уже руки устали чертову удочку держать, а поймали мы всего одну рыбу на двоих.
— В рыбалке главное не результат, а процесс.
— И как только смертные умудряются зарабатывать рыболовством себе на жизнь?
— Они используют для этого не удочки.
— А что, например?
— Сети, — сказал Горлогориус. — Но самый быстрый способ — это динамит.
— Если он такой быстрый, почему мы им до сих пор не воспользовались?
— Потому что мы получаем удовольствие от процесса.
— Говори за себя. Лично я никакого удовольствия пока не получил.
— А я тебя с собой не звал, — сказал Горлогориус. — Ты сам за мной увязался.
— Это был единственный способ поговорить с тобой наедине, — сказал Мэнни. — Ты в последнее время слишком занят, чтобы общаться со старыми друзьями.
— Веду активную общественную жизнь, — пожал плечами Горлогориус. — Что тут можно поделать? Вселенной угрожает страшная опасность.
— Вот как раз об этом я и хотел поговорить, — сказал Мэнни. — Мы не слишком много свалили на этого парня… как там его?
— Гарри, — подсказал Горлогориус.
— Вот именно. Мы не слишком много свалили на этого Гарри?
— Долгое время все окружающие кричали, что Гильдия — слишком консервативная организация и старшие маги не дают молодым возможности продвигаться вперед, — сказал Горлогориус. — Мы предоставили молодому волшебнику шанс проявить себя, и тут же нас начали обвинять в том, что мы выезжаем за счет свежих кадров. Гильдия Магов — это общественная организация, а общественному мнению угодить невозможно. Оно всегда недовольно.
— Может быть, на этот раз оно право?
— Не может такого быть, — сказал Горлогориус. — Общественное мнение — это мнение тех, кого не спрашивают при принятии ответственных решений, а потому оно не может быть право по определению. Решения принимает Совет. Совет решил так. Точка.
— Долгие годы жизни не добавили тебе гибкости, — заметил Мэнни.
— Я — не камыш, чтобы прогибаться под каждое дуновение ветра.
— Деревья, которые не гнутся во время урагана, часто оказываются сломанными и вырванными с корнем.
— Никакой ураган не сможет вырвать с корнем баобаб.
— Скромности годы тебе тоже не добавили.
— Скромность — удел неуверенных в себе.
— Не знал, что ты любишь философствовать.
— Философия — прибежище неспособных к действию.
— Забодал ты меня уже своими репликами, — сказал Мэнни. — Давай лучше поговорим об этом парне.
— Гарри.
— Именно. Поговорим о Гарри.
— Чего о нем разговаривать? — спросил Горлогориус.
— Ты не боишься, что он не справится с этим делом?
— Не боюсь, — сказал Горлогориус. — Не справится Гарри, пошлем кого-нибудь другого. Тома, Дика, Диего… Молодых волшебников у нас — хоть лопатой кидай.
— Но…
— Знаешь, как научить человека плавать? Надо бросить его в воду.
— А если он утонет?
— Бросить следующего.
— Но ведь первый, тот, который утонул, так ничему и не научился.
— Все дело в том, что у меня нет конечной цели научить кого-нибудь плавать, — объяснил Горлогориус. — Понимаешь, я вовсе не хочу научить плавать кого-нибудь конкретного. Мне нужно, чтобы кто-то из этих ребят доплыл до другого берега, и кто это будет, меня никоим образом не колышет. Я не пытаюсь вырастить нам достойную смену, ибо, как показывает практика, рано или поздно смена вырастает сама. Порой даже раньше, чем нам самим этого хочется.
— Это очень безответственная позиция, — сказал Мэнни. — По моему глубокому убеждению, неправильно, что мы, сильные этого мира, постоянно самоустраняемся от проблем и посылаем разбираться с ними какую-то молодежь.
— Я не вижу больших проблем, — сказал Горлогориус. — Заклинание, которое нейтрализует Большого Бо, нами уже разработано. А сбор артефактов — дело слишком мелкое, чтобы подряжать на него кого-то из великих. Неужели ты забыл, как в нашем бизнесе делаются дела? Или ты на старости лет собрался устроить революцию в нашей гильдии? Пусть даже и бархатную? Вспомни — мы, старшее поколение, не размениваемся на мелочи.
— Так-то оно так, но…
— Чего ты хочешь? — спросил Горлогориус. — Чтобы я сам отправился шнырять по всем мирам в поисках всяких диковинных штучек? Да пусть лучше вселенная накроется медным тазом, но я не уроню своего достоинства.
