– Он что?..
– Ох нет! – Она затрясла головой. Аарон был буяном, но, слава богу, он не был монстром. – Знаешь ведь поговорку «Розги пожалеешь – испортишь ребенка». Так вот, он в нее свято верил. Особенно когда я что-то делала не так или жаловалась на что-то. К счастью для меня, я привыкла к его настроению. Хороший навык. Очень мне пригодился, когда я жила с Уорреном.
– Но не каждый же мужчина будет требовать, чтобы ты ходила на цыпочках, Эбби.
– То же самое мне сказали и консультанты.
– Так они же правы.
– Может быть.
Правы они были или нет, не имело значения. Эбби не собиралась проверять их теорию и опять к кому-нибудь привязываться. Она сделала глоток вина. Темно-красная жидкость была богатой на вкус и сухой.
– Послушай только, вчера вечером я тебе говорила, что нам не обязательно следовать принципу «зуб за зуб». И вот, пожалуйста, мы сидим здесь и обмениваемся печальными историями. Сначала Рейнальдо, теперь вот мой отчим, – произнесла она. – Не знаю как ты, а я уже устала быть такой депрессивной. День слишком чудесен для этого. Я бы лучше поделилась какими-нибудь приятными историями.
– Например?
– Ну, например, куда бы ты хотел поехать, где еще не был?
– Скенектади.
Она шутливо пнула его ногу.
– Я же серьезно! А ты?
– Хороший вопрос. – Эбби сделала еще один глоток.
– Я никогда не был в Антарктике, – сказал он.
– Ты хочешь поехать на Южный полюс?
– А почему бы нет? В одном из фотоальбомов моего отца я видел фотографии корабля Эрнеста Шеклтона «Эндьюранс». Он высаживался там в начале двадцатого века. Контраст между белоснежными айсбергами и серым небом был таким гнетущим, но одновременно и впечатляющим. Я бы с удовольствием сделал более современную серию черно-белых снимков.
– Должна признать, что фотографирование айсбергов вряд ли можно назвать путешествием моей мечты.
Эбби с огромным удовольствием слушала, как Хантер рассказывал о своей мечте, видела, как его лицо начинает светиться от вдохновения.
– Ну что, мисс Всезнайка, куда бы ты поехала?
– В Европу, – ответила она.
– Куда-нибудь конкретно? Или просто Европа целиком?
– Я всегда мечтала поехать в Париж.
– Может быть, ты когда-нибудь и поедешь.
Обязательно. Но пока она пыталась заработать на первоначальный взнос на квартиру.
– Но на сегодня меня устроит то, что я увидела еще что-то в Нью-Йорке. Шесть лет здесь, а я чувствую себя так, как будто вообще еще ничего не видела. – Да и не жила, можно сказать.
Кто-то включил стереосистему, и заиграла мягкая музыка, добавляя джазовое настроение в атмосферу. Эбби сделала глоток из своего бокала и вздохнула. Жар, который она чувствовала внутри себя, начал распространяться и охватил все ее тело, до самых кончиков пальцев. Она чувствовала себя расслабленной и мягкой, как тающее мороженое.
– Сегодня было по-настоящему здорово, – сказала она. – Спасибо тебе.
– Всегда пожалуйста. – Опять Хантер смотрел на нее своим взглядом.
Казалось, он видел только Эбби и вокруг не существовало больше ничего. В расслабленном состоянии она стала обращать внимание на новые детали в облике своего работодателя. Например, то, как слегка завивались его волосы над кончиками ушей, какая у него благородная форма носа. Длинная и изящная.
Эбби также обратила внимание на его руки. Какие они большие и сильные. Тем не менее бокал они держали нежно и аккуратно. Она уже видела, как эти руки обращались таким же образом с камерой. Его прикосновения никогда не были слишком жесткими или слишком мягкими, но всегда очень уверенными.
Жар нарастал, он даже начал вызывать физическую боль. Желание. Это чувство тугим клубком закручивалось в ней, зарождаясь где-то внизу живота. Этот мужчина мог одним только взглядом заставить Эбби почувствовать себя женщиной, чего у Уоррена не получилось ни разу за все шесть лет.
Вчера вечером она поставила под сомнение правила Хантера, думала, что они не подходили ему, но сейчас идея эмоционального отдаления казалась как никогда кстати. Очень кстати.
Его губы были темными, они блестели от выпитого вина.
– У тебя что-то на уме? – спросил он.
– Я думала об ужине, – ответила она. – Будет непростительно, если ты завтра улетишь на Средний Восток без прощального домашнего ужина.
Она немного подвинулась. Села чуть-чуть ближе к нему. Если Хантер и заметил ее маневр, он не стал возражать. Даже наоборот, он поставил свой бокал на стол и придвинулся еще ближе.
– Мы ведь это уже обсудили. Тебе не нужно готовить для меня ужин. – Он провел тыльной стороной ладони по ее щеке, вызвав трепет во всем ее теле. – Я вовсе не жду, что ты будешь выбиваться из сил, делая что-то для меня.
– Тогда я не буду готовить, – произнесла она мягко. Она не могла удержаться, чтобы не посмотреть опять на его губы. – Как насчет того, чтобы просто составить тебе компанию?
И она поцеловала его. Сначала Хантер отреагировал так, как отреагировал бы любой мужчина на его месте – он ответил на поцелуй. Он приник к ее губам, жадно наслаждаясь ее вкусом и теплом. Он услышал вздох Эбби, и это заставило его придвинуться еще ближе, чувствуя, как ее пальцы вцепились в его пиджак. Мир вокруг перестал для него существовать. До тех пор, пока его нога не зацепилась за ножку стола. Черт, что он творит?
Это была Эбби, которая еще днем рассказывала ему о разбитой жизни. Схватив ее за плечи, он с неохотой освободился от объятий:
– Я не могу…
Прижав руку ко рту, Эбби вскочила, от смущения и замешательства ее глаза превратились в темные блюдца на бледном лице.
– Давай сделаем вид, что ничего не случилось, хорошо? Повернем часы назад, будем вести себя так, как будто мы и не выходили из квартиры. Я имею в виду, никогда… Хотя… не обращай внимания, я сейчас ухожу…
– Подожди.
Совсем не так он собирался уехать из города. Ее образ, где она выглядела раненной в самое сердце, застрял в его голове. Он бросил несколько банкнот на столик и догнал ее у входной двери:
– Не подумай, что я не польщен. Но просто…
– Пожалуйста, не надо. – Эбби заставила его замолчать, выразительным жестом сразу обеими руками. – Избавь меня от речи в духе «это не твоя вина, это все я, проблема во мне». У меня и так была паршивая неделя.
Да, это была отвратительная неделя, и все из-за него. Хантер мог остановить ее, когда видел, как она склоняется к нему. Он точно знал, о чем она думала, но ничего не сделал, чтобы это предотвратить.
– Надо идти. Мне нужно зайти в твою квартиру. Я оставила там сумку. Кроме того, – добавила Эбби напряженным голосом, – уверена, тебе еще предстоит множество дел перед отъездом. Собрать вещи. Взять что-нибудь поесть.
