Книга Кто я такой, чтоб не пить. Собрание произведений. Двадцать первый век - Михаил Жванецкий

Август. Август. Август.

Растянуть на весь год.

Август. Август. Август.

Синее море, зеленая зелень, желтый песок, белый катер, голубое небо, мы в белых брюках, мы в белых туфлях, и мы идем.

И мы идем. И помним. И знаем. И счастливы. И немолоды. И всё позади. И всё внутри.

И мы знаем. И мы любим. И мы правы.

Мы теперь правы.

Отныне мы правы.

Снаружи нас не возьмешь. Мы рухнем только от износа. Не видного вам износа изнутри.

Вперед, начинающее поколение немолодых в белых туфлях. Обувь – единственное, что сохраняет красоту ноги, что не меняет красоту, что не подчиняется возрасту.

Вперед, немалолетние!

Бодрей и выше!

Мы несем в себе уже нелегкое и непростое, не сразу ясное. Мы несем в себе то, что от повторов хорошеет, как антиквариат, как мебель, как Дали, как музыка канкана, безумная и легкая на вид.

От стрижки, чистки, разговора и формулировок мы хорошеем, как бронза.

Как фрегат.

Как время, что не лучше и не хуже, а всему свое.

Идем сквозь дым, сквозь музыку, сквозь бедность и болезни.

И тут неважно.

Совсем неважно, кто за кем.

Главное сделано.

Главное сделано.

Остались развлечения.

Работа в виде развлечения и отдых в виде обсуждений.

И еда как наслаждение, и масса павших женщин.

Павших, как гарнир к седому телу.

Вручим на блюде, дальше их забота и их работа.

И что у них получится?

Как интересно.

Как мы им завидуем.

Мы – база упражнений.

И тема лекций.

И предмет леченья.

Консилиум, симпозиум и реквием – всё по тебе.

Как мы идем.

И нашу стройность, что нам прощают.

За все. За все, что есть.

За все, что можешь ты осуществить через других по генеральной. На все действия.

Любовь и ненависть, объем руками руководства, и отзывы, и восхищенье, и поцелуи – всё по доверенности на три года.

Другим, другим доверим – и пошли.

И мы идем в красивых туфлях, ласковых штанах и безрукавках без карманов: всё по доверенности.

И деньги не нужны, и не нужны бинокли.

Мы догадываемся.

И путешествие в Париж… Догадывались, и подозревали, и поняли, что там.

Зачем?! Когда ты носишь ключ ко всем дверям в себе. И даже ключ не нужен!

Ты знаешь, что за дверью. Любой страны, любой земли, любого судна.

Так что же, скучно?

Нет! Вы что?! Вы как посмели?!

Так наоборот!

Так противуположно скуке!

Я сказал – за дверью скучно.

А с ключом…

А с предвкушеньем…

Солнце заполняет, солнце.

Не надо разбираться в мелочах.

Мы движемся вперед.

И не мешало б что-то выяснить в загробье…

Так что? Так ад понятен и конкретен. Жаровня, угли, муки, в общем, жизнь продолжается.

А что в раю? Похоже на конец. Как в коммунизме. Неконкретно.

А в ад и в рай за что?

Вы ж сами говорите: в человеке все перемешано. Так, может, как и здесь, – в конце недели рай, а в понедельник ад?

Но что в раю?

Еда, вода, экскурсии, полеты, ароматы: «Шанель», «Коти».

Посуда с этикеткой «рай».

Пошли вперед.

Там малоинтересно.

И не добавит ничего для обсуждений.

Вперед!

Следы ведут вперед…

Ты восхитительна!

Ты чудо!

Вперед!

Я обожаю вас!

Вы интересней стран.

Вас не застанешь дома.

Вас не найдешь по адресу.

В вас больше тайн, чем в Африке.

В вас больше слов, чем в Грузии.

В вас голубые, черные Резо, в вас синие пески, в вас голубые лица, в вас времена текучие, в вас трубы дымные, мужские, и все это гнездится в брюках. В обычных белых брюках поверх туфель.

В вас ложь перебивает правду.

И преданность, и сказочная преданность ко всем.

И пылкая любовь к приезжим.

И ненависть к стране, и черновик письма, и заявления, и строгость к детям, и лекарства, тяжелый сон, и легкий вечер, и утро тревожное наше советское…

Вперед-вперед.

Поэма не кончается.

Слышны шаги.

О Боже…

Берег-

Ночь…

Втянули лодку…

Осветили фонарем…

Переоделись…

И вышли в жизнь!