Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 78
В то время как Лариса размышляла о трудностях выбора, Лиля Сумарокова тихо радовалась тому, что она свой выбор сделала, и об этом обстоятельстве твердо и непреклонно сообщила некоторым заинтересованным лицам. Сейчас она наслаждалась утренним кофе за большим круглым столом в своей гостиной. Напротив нее сидел муж Георгий, который в одной руке держал раскрытую свежую газету, в другой – вилку с пышным омлетом. Притворяясь, что читает газету, он пытался разгадать причину внезапного увлечения его жены французской кухней и кухней вообще. До недавних пор Лиля вообще никогда не проявляла никакого интереса к домашней стряпне. Более того, она всегда проводила в жизнь принцип «Не теряй время за едой!».
– Господи, мне две статьи надо сдать, колонку в журнал и одно интервью, а ты хочешь, чтобы я холодец варила! Ты с ума сошел!
Георгий Николаевич вздыхал и отправлялся в кафе «Флора» есть мелкокрошеные мясные волокна в трясущейся субстанции. Но так было два месяца назад. Теперь же в доме все обстояло иначе.
– Как ты смотришь на рыбу а-ля Провансаль?
– Лилечка, а это как?
– Маойнез, травы, лук-шалот, сыр, – отвечала жена.
– А рыба там есть? – недоверчиво спрашивал муж.
– Конечно, во всяком случае, в рецепте она указана.
Рыба по-провансальски, мясо в горшочке, голубцы в соусе «цацик» – чего только не перепробовал за это время Георгий Николаевич. Он ел, удивляясь тому, что Лиля стала проводить столько времени на кухне, тому, что почти каждое утро она вставала теперь на полчаса раньше (а всегда было наоборот, он просыпался первый, и в его обязанности входило приготовление завтрака), варила кашу, жарила яйца и взбивала омлет. Она была ласкова, предупредительна и страшно сексуальна. Георгию Николаевичу казалось, что они переживают второй медовый месяц. Причем этот второй месяц был не в пример приятней того, первого, когда капризная молодая жена устраивала истерики по каждому ничтожному поводу, надеясь таким образом победить в войне разногласий на уровне ценностей: «Твоя рыбалка – это полная чушь! Я предпочитаю что-нибудь более интеллектуальное, например чтение книг». Сейчас же Лиля его удивила, привезя ему из командировки подарок – поплавки и какую-то импортную леску.
– Вот, случайно увидела, может, пригодится тебе.
Тот вечер, после первого свидания с Костиным, когда она дала себе обещание сделать мужа счастливым, она помнила очень хорошо. Прошло два месяца, за которые деятельная Лиля почти полностью перекроила семейную жизнь. В доме стало пахнуть пирогами. Каждую субботу у них бывали гости – исключительно друзья Георгия. «Мормышка», «блесна», «подсекать» – эти слова звучали в их доме все чаще и чаще.
– Ты спокойно можешь отправиться на рыбалку, ничего за выходные здесь не произойдет, – говорила Лиля мужу.
Георгий подозрительно смотрел на нее, но она тут же добавляла:
– Я, пожалуй, поеду с тобой. Свежим воздухом не мешает подышать и мне.
И она ехала и орала не своим голосом, когда муж вытаскивал тщедушную сельдь, и пила, не морщась, чай со смородиновыми листьями (тогда как из напитков всегда признавала только кофе), и спала в машине, скрючившись на заднем сиденье, поджав под себя промокшие ноги.
В спальне Лиля восхищала мужа абсолютно развратным поведением. На смену действительно существовавшему прозрачному дождевику, пришли ярко-красные сапоги на шпильке и ярко-красный пеньюар.
Георгий Николаевич пребывал от всего этого в удивленно-радостной настороженности.
Лиля наслаждалась и его удивлением, и тайными страстными встречами с Вадимом, которого она держала в напряжении своей независимостью, и тем, что она смогла каким-то невероятным образом примирить чувство с чувством долга. Своему любовнику Костину она так и сказала:
– Видишь ли, один литературный герой, обращаясь к жене, сказал: «У меня в жизни есть только ты, маменька и Вольтер!» Так вот, у меня есть работа, муж и ты. Именно в такой последовательности.
Костин крепко и зло задумался.
Надо сказать, что именно в этот период Лиля Сумарокова написала свои лучшие материалы и получила предложение от издательства выпустить книгу очерков.
Было еще одно обстоятельство, которое несколько облегчало положение Лили – у нее не было детей, и потому чувство долга распространялось только на одного человека, мужа Георгия, человека взрослого, самостоятельного и зависящего от ситуации ровно настолько, насколько он считал нужным зависеть.
Лариса Гуляева не имела мужа, но имела дочь, и поэтому ее положение было серьезнее. Чувство, которому она отдалась безоглядно, входило в резкое противоречие с чувством долга. Став тенью Костина, растворившись в его жизни, она в конце концов ограничила общение с дочкой обязательным эмоциональным материнским минимумом, а потом стала испытывать самое страшное чувство, которое может испытать женщина, – чувство вины перед ребенком. В чем конкретно она виновата, ей было сложно сформулировать, более того, она уговаривала себя, что если вдруг свяжет свою жизнь с Костиным, то дочь от этого только выиграет. Она себя убеждала, что ею движет забота о будущем дочери. «Во-первых, у нее будет полная семья. Костин умен, образован, отлично воспитан – не это ли лучший пример для подрастающего ребенка. Он обладает авторитетом, известен. Наконец, он из хорошей семьи, не пьет», – Лариса уговаривала себя и скатывалась в душевное рабство. Она так была влюблена в Костина, что отказывалась признавать очевидные вещи. У нее перед глазами стояло их первое настоящее свидание, которое состоялось у нее в квартире.
– Что случилось? Из-за чего такой конфликт с ответственным? – Лариса размешала соломинкой коктейль. Они сидели на террасе «Молочного кафе». Пойти сюда предложила Лариса. Перед этим она точно высчитала, что Костин будет в редакции, заранее приехала и ждала, пока он закончит разговаривать с ответственным. Костин просидел в кабинете у Георгия Николаевича достаточно долго и вышел красный и злой. Лариса, знавшая, что между Костиным и ответственным отношения с некоторых пор осложнились (что с удовольствием и интересом отметила Лиля Сумарокова), решила, что Вадиму сейчас требуется поддержка.
– Кофе попьем?
Костин взглянул на нее отсутствующим взглядом, как будто до сих пор находился под впечатлением от разговора.
– Не знаю, у меня еще тут дела… Иди одна, боюсь, я сейчас плохой собеседник.
– Одна я не пойду. Я хочу с тобой, – Лариса взглянула ему в глаза, – я, вообще, только тебя и жду здесь.
Вадим наконец внимательно посмотрел на нее:
– Лар, у меня препоганейшее настроение, и я боюсь его испортить другим.
– А ты не бойся, пошли, я тебя вылечу…
Костин нерешительно потоптался на месте, потом махнул рукой:
– Пошли!
В кафе они заказали кофе, бутерброды и коктейли. На вопрос Ларисы Вадим не хотел отвечать, пришлось бы рассказывать о многом, в том числе и об отношениях с Лилей. Нет, муж, он же ответственный секретарь, ничего не знал о романе, но тем не менее былая дружба, на которую самонадеянно рассчитывал Вадим, как-то постепенно превратилась в тихое, упрямое противостояние. Георгий Николаевич все чаще и чаще был недоволен работой мэтра Вадима Костина. Более того, самые лучшие места в газете все чаще и чаще отдавались двум журналисткам – Сумароковой и Гуляевой. Спорить с Георгием по этим вопросам было сложно и унизительно. Костина охватывали противоречивые чувства. С одной стороны – он удачливый любовник и мог высокомерно смотреть на обманутого мужа. Но с другой стороны, этот обманутый муж выглядел таким счастливым, что невольно закрадывалось сомнение – кто кого обманывает и водит за нос. К тому же претензии к материалам Костина были обоснованные – в последнее время, занятый своей книгой, Вадим писал кое-как, без былой силы. А вот Лариса Гуляева от материала к материалу становилась все профессиональнее. Об этом ответственный секретарь не преминул сообщить и сегодня. Сейчас, глядя на Ларису, Вадим уклончиво-иронично пробормотал:
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 78
