— Не буду попрекать, — буркнул Глеб. — Я отходчивый…
— Глеб, ты же незаменимый.
— Правильно. Я незаменимый. Мне не нужны отпуска. Я — киборг на страже Галактики…
— Мультиков насмотрелся, — хмыкнул Зевс. — Перекипел?
— Перекипел… Хотя что за энкавэдешная привычка работать по ночам?
— Ночь — наше время, Глеб… Теперь слушай новость, — Зевс провел пальцами по лежащей на столе доске для игры в «Го» — это японский ответ европейским шашкам, любимая игра Главного оперативного координатора «Белого Легиона». — Вновь появился «Серый человек».
— «Вервольф»!
— Он!
— Значит, опять будет кровь…
— Уже льется… Два трупа… С сегодняшнего дня ты полностью переключен на разработку «Зеленая книга»… Руководитель разработки — ты. Куратор — Одиссей…
— Я понял, — Глеб до изотопного кризиса немножко поработал по «Зеленой книге», но больше на подхвате. Не обладал всей полнотой информации.
— Остаешься здесь. Ноутбук на столе. Там все необходимые материалы. Код доступа твой, стандартный… В твоем непосредственном распоряжении три пятерки Атамана. При необходимости можешь подключать, в разумных пределах, конечно, резервы. Все понятно?
— Все…
— Ох, Глеб, — покачал головой Зевс устало. Встал. Подошел к окну. Посмотрел с высоты шестнадцатого этажа на огни Москвы, перешедшей во власть болезненного, разнузданного, шумного столичного вечера. Вид этого города, казалось, таящего миллион самых зловещих тайн, внушал ему сейчас тревогу. — Даже боюсь подумать, на что мы тут набрели… И чем все это кончится.
У лоха жизнь плоха…
— Бесплатная лотерея, — надрывалась Светка.
Толчея у метро «Алексеевская» была плотная. Народу на площади полно, но работа шла ни шатко ни валко. Шатаясь по площади мимо лотков, засунув руки по локоть в карманы и зло оглядываясь по сторонам, Жорик предавался невеселым мыслям.
В последнее время доходы неуклонно рушились. Нет, лохов на Руси не становилось меньше. Только даже потомственный лох, которому сто раз по телевизору скажут, что в лохотрон играть нельзя, наконец допрет до того, что действительно нельзя. Все меньше народу клюет на беспроигрышную лотерею. Если так пойдет, так вскоре нужно будет переключаться на другое — благо, новый вид мошенничества первое время безотказно приносит дивиденды. Вон Кирюха со своей командой додумался до того, что стал индексировать сгоревшие в период либерализации деньги. Всего-то просил, отдавая старичью красивые гарантийные бумажки, исполненные на лазерном принтере, внести первоначальный взнос. Собрал кругленькую сумму. А тут… С утра обули одного лоха. Да и то на пару сотен рублей. Ушел, даже не обидевшись. Две сотни!.. А за точку платить надо! А братве жить! А за жилье!..
Да, подпирает. Приходит пора искать что-то другое. А какая точка была еще пару лет назад! Бывало, в три стола работали. Раз в неделю милицейскому начальнику деньгу таскали и патрулю отстегивали, все довольны были. Но слишком разгулялись. Много жалоб пошло. А тут еще начальник ОВД взбесился. Получилось как-то по-глупому. Ехала патрульная машина, так пацаны ментам через всю площадь и давай орать: «Передайте полковнику Семенову, что деньги мы сегодня не смогли принести. Завтра принесем». Полковник обиделся на такое нарушение правил конспирации. В общем, вышибли с точки. Правда, ненадолго — через три месяца заселились опять. Очень уж милиция голодная…
Вечер. Темнело. Народ из метро валом валил.
— Беспроигрышная лотерея! — гундела Светка — молодая, грудастая, кровь с молоком. — Выигрывают все. Благотворительная акция. Не проходите мимо. Получите выигрыш.
Бригада, в которой работал Жорик, была сборная, международная — из Донецка и Кишинева. Пацаны и девчонки съезжались в Россию с четким представлением, что Москва — это гигантский денежный мешок. За два года ребята привыкли к каменным катакомбам, к толпам людей. В этой бурной реке страстей, среди человеческой неустроенности, алчности, все посвящено верховному богу — Звонкой Монете! В этом городе много денег, которые легко взять!
Законы большого города и дикого бизнеса постигаются быстро. Один из самых основных — надо делиться. С теми, кто сильнее и может доставить неприятности. С ментами, с бандитами. Когда затеваешь дело, нужно быстро и четко понять, кому сколько платить. Переплатишь — поработаешь в убыток. Недоплатишь — быстро очутишься в обезьяннике в отделе милиции с отбитыми почками или в канаве с перебитыми бейсбольными битами ногами…
Пока Жорик предавался не слишком веселым мыслям, подкатил тот блеклый субъект неопределенного возраста в сером потертом костюме и клетчатой жеваной рубашке. Он походил на оставшегося без работы бухгалтера — невысокий, с залысинами, и щечки такие пухлые, что ущипнуть хочется.
— Пожалуйста, гражданин, — без былого задора, как-то дежурно обратилась к нему Светка. — Беспроигрышная лотерея.
Блеклый скользнул по ней взглядом. Взгляд какой-то снулый. И никакого интереса к жизни в нем.
— Возьмите билетик, — без всякой надежды продолжила Света.
— Правда беспроигрышная? — полюбопытствовал блеклый.
— Точно, — заулыбалась Светка, осознав, что перед ней хоть плохенький, но клиент. Ох, вид затрапезный. Ну хоть пару сотен с него слупить — и то хлеб.
И началась разводка лоха.
Это был воистину сладостный момент. Сейчас Жорик чувствовал себя чуть ли не сверхчеловеком. Он становился избранным, он владел помыслами человека, играл на его алчности и глупости. Ох, как же он умел это делать! Артист!
Для затравки Жорику предстояло сыграть тоже эдакого неуверенного лоха. Подыграть. Разогреть человека. Тут и возникает сладостное ощущение управления ближним. И как-то забывается, что в городишке, где ты родился, тебя не считали за человека, а держали за прохиндея. В шахтерском городке в авторитете были те, кто умеет лучше мылить рожу и переть буром, а Жорика за его способности заслуженно и обидно прозвали «хитрозадым». Забывалось все… Он был хозяином человеческих душ, а рядом был лох — его лох, его собственность, который подлежал обработке. Это ощущение даже еще более сладостное, чем последующий дележ денег… И пацаны в бригаде знали, что развести лоха никто лучше Жорика не может. Он будто гипнотизировал жертву. За это его уважали… И он уважал себя за это.
Дальше пошло как всегда — вы выиграли видеомагнитофон, вон он в коробке. Но у нас есть еще один претендент, который выиграл тот же приз. Аукцион. Кто больше положит на кон денег, тот получит и видик, и все деньги. Такова игра…
Все шло, как по рельсам. Лох втянулся. Исправно на кон ложились деньги. Но вскоре Жорик начал испытывать какую-то сначала отдаленную, но нарастающую с каждой секундой тревогу… Его глаза и глаза лоха встретились. И лохотронщик будто наткнулся на стену. Во взоре блеклого было нечто твердое, пугающее и вместе с тем затягивающее… Дальше ставки делал Жорик, словно преодолевал упругую преграду. И мысли путались. Становились вязкими. Воля к жизии уходила. Уже не хотелось ничего.
