— Что-то не так?
— Телефон.
— Пропал?
— Да. Представьте себе, он пропал.
Я не хотел язвить и просто выбрал не тот объект, чтобы срывать злость.
— Хотите за ним вернуться?
Я открыл рот, собираясь ответить утвердительно.
— Не вопрос, — сказал Карл.
— Не могли бы вы… попросить их прислать его?
— Запросто.
— Курьером или как им удобнее.
— Конечно.
— Хорошо, — заключил я. — Так и поступим.
Я выглянул в окно, продолжая барабанить по бедрам. Мимо проносились здания.
Лимузин остановился. Карл выскочил наружу — как пробка из бутылки шампанского. Я только начал поворачивать ручку, как он распахнул передо мной дверь. Я сощурился. Карл поднял меня и пересадил в ожидавшее тут же инвалидное кресло. Раздались аплодисменты. Я не понимал, что происходит. Затем Карл отступил, и я обнаружил, что вдоль асфальтовой дорожки к вестибюлю выстроились сотрудники. При виде меня они разразились приветственными возгласами. Я все еще пребывал в смятении. Передо мной стояла Кассандра Котри, молитвенно сложив перед собою руки. Она пошла ко мне с распростертыми объятиями, затем склонилась и поцеловала меня в щеку.
— Добро пожаловать домой, — шепнула она.
Семь лет — ни одного поцелуя, а теперь — сразу два за неделю. Если бы речь шла о лабораторных данных, я заподозрил бы грубое нарушение чистоты эксперимента. Кассандра Котри положила мне руку на плечо, и Карл покатил коляску к вестибюлю. Люди тянули ко мне руки: дай пять. Женщина из отдела обработки вершин, которая на собраниях всегда старалась сесть от меня подальше, прошептала: «Вы само вдохновение». Я ничего не мог понять.
Воздух внутри был прохладным и отлаженным.
— Я взяла на себя смелость и расширила ваш отдел, — сообщила Кассандра Котри. — Что вы думаете о Джейсоне Хуанге? Я его оставила, несмотря на посредственные характеристики.
— Мне нравится Джейсон.
Карл остановил кресло. Кассандра Котри обогнула его и заглянула мне в глаза. Она была очень красива. Она казалась константой, занимающей естественное место под солнцем. Трудно было представить ее какой-то иной — расстроенной или усталой. Наверное, вечность является свойством красоты.
— Джейсон очень хорош.
— Я всего лишь хотела предоставить вам лучших.
— Но почему?
Кассандра Котри глубокомысленно кивнула, как будто вопрос был серьезный и требовал вдумчивого ответа.
— В больнице вы заявили, что искусственное — совершеннее. Это вызвало здесь некоторый интерес. В самых высоких кругах. Обсуждалось на всех уровнях, вплоть до Менеджера. — Она нащупала мой взгляд; я понятия не имел, кто такой Менеджер. — Что вы скажете о вашей собственной линии производства?
— Собственная линия производства — чего?
— Протезов… — Она осеклась. — Искусственных надстроек. Высококачественных биоразработок. Мы не знаем, как это назвать. Но мы хотим, чтобы вы ими занялись. Мы обеспечим полное финансирование всех изысканий и идей, какие только придут в вашу золотую… бесценную голову.
— Вы хотите, чтобы я делал протезы?
— Да.
— Зачем вам это понадобилось?
— А вам самому не интересно?
— Интересно. Но… Я не бизнесмен, однако…
— Правильно, — рассмеялась Кассандра Котри. — Вы не бизнесмен. Предоставьте это нам.
— Но…
— Я менеджер среднего звена, — сказала она. — Некоторые находят это уничижительным, но я считаю иначе. Вышестоящие принимают решения, подчиненные — выполняют. Эти люди живут в разных реальностях. Весьма непохожих. Моя работа заключается в том, чтобы их сблизить. Объединить миры. Иногда они не вполне совместимы, а иногда я даже не понимаю, как они там живут, но суть не меняется: я их свожу. Я похожа на переводчика. Но я ближе к земле. И без меня компания не сможет работать. Без менеджеров среднего звена, которые объединяют миры. Поэтому позвольте мне покуситься на вашу реальность, Чарли. Известно ли вам, сколько денег крутится в медицине? Много. И с каждым годом все больше: кто-то изобретает искусственное сердце, и людям не важно, сколько оно стоит, — оно им необходимо. Потому что ты продаешь им жизнь. — Она моргнула. — Ты продаешь им жизнь. — Она похлопала себя по карманам. — Мне нужна ручка. Но в чем проблема медицины? Рынок ограничен больными людьми. Представьте: вы гробите тридцать миллионов на разработку лучшего в мире аортального клапана, а кто-то берет и вылечивает заболевания сердца. Это беда. Конечно, не для… обычных людей. Я имею в виду компанию. Финансовая катастрофа. Я к тому, что бизнес-риски подобного рода вынуждают верхушку нервничать, когда речь идет о крупных капиталовложениях. Но то, что вы предлагаете и о чем рассказывали в больнице… это медицина для здоровых. Вот что их возбуждает. Они представляют себе устройство. Скажем, селезенку. Они не имеют понятия. И я не имею понятия. Это ваше дело. Но допустим, что вы создали искусственную селезенку, которая лучше натуральной. Более надежную, безопасную, со встроенным контролем кровяного давления. Не сомневаюсь, что вам придут в голову и другие идеи. Но такое устройство мы можем продать любому. Рынок охватывает весь мир — всех, кто хочет, чтобы их селезенка работала лучше. И каждый клиент — навсегда. Буквально. В больнице вы упомянули апгрейды. Давайте представим, что вы купили Лучшую Селезенку. Проходит несколько лет, и вот появляется Лучшая Селезенка — два! Точно такая же, но умеет проверять электронную почту. — Она рассмеялась. — Я говорю глупости. Но вы уяснили принцип действия бизнеса. Эта модель подразумевает повторение. Я была на том совещании, Чарли, так вот один выступавший сказал, что люди меняют мобильники каждые тринадцать месяцев. Тринадцать месяцев. Выбрасывают старый, который обожали, поскольку появилось что-то новое. Более сексуальное. Есть еще один аспект. Они видели ваши ноги. Они считают, что в них присутствует некая… эстетика. Вы не пытались подражать природе. Вот в чем разница. Вы создали новое. Нечто самостоятельное — простите за каламбур, я имела в виду другое. Я хотела сказать, что в них ощущается искусство. Это сдвиг парадигмы. Потому что обычные протезы — я не хочу никого обидеть — выглядят несколько отталкивающими. Безжизненными. А потому возникла следующая мысль — это дело отдаленной перспективы, но об этом подумывают: что, если отдать Лучшие Органы на откуп моде? Разве нельзя? Может быть, кто-то купит искусственный зуб лишь потому, что тот лучше смотрится. Или искусственное ухо. Если мы станем спонсорами спортсменов… паралимпийцев… они могут сделаться объектами вожделения. Они крепкие, они эффективные, они среди нас. Им принадлежит будущее. Маркетинг отметил, что мы давно прокалываем себе тело, следуя моде. Физически вводим металл в ушные мочки, губы, подбородки и бог его знает, куда еще. Вы видели таких ребят. Вот чего они ищут. Носимые аксессуары. Сверхфункциональные, суперсексуальные кибертела. Вы, Чарли, помогли компании разглядеть рынок прямо под носом. Среди нас самих. И наша компания обладает уникальным преимуществом: она будет первой на этом рынке. Вот почему вам выделили ресурсы. Теперь вы понимаете?
