Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 34
В тот год я потерялась и дрейфовала, отрицать не буду. А поскольку дорожная сумка у меня была всегда наготове, отказываться от визита в литературное общество не имелось никаких оснований. В письме-приглашении меня просили кратко и емко изложить членам клуба резюме моих исследований, остановиться на трех моих ранних романах, а затем ответить на вопросы из зала: после чего, по их словам, состоится «Выражение Благодарности». (Честно, прописные буквы меня встревожили.) Мне предложили скромный гонорар — сумма в письме не указывалась — и оплату проживания с завтраком в отеле «Роузмаунт», который расположен в тихом месте и видом которого, как интригующе заверяло письмо, я могу насладиться на прилагаемом фото.
Фото и вправду прилагалось к первому письму секретаря общества, напечатанному через два интервала на листке голубой бумаги (клавиша «г» на пишущей машинке западала). Я взяла снимок и присмотрелась к отелю. Фронтон навевает мысли о тюдоровском стиле; в наличии эркер, дикий виноград по фасаду — однако общее впечатление не в пользу отеля: как-то он расплывается, оседает и растворяется в очертаниях, точно один из тех домов-призраков, которые иногда возникают на повороте тропы и исчезают, стоит путнику проковылять мимо.
Поэтому я не удивилась второму письму, снова на голубой бумаге и с той же западающей «г»; в письме говорилось, что «Роузмаунт» закрывается на ремонт и переоборудование, поэтому меня вынуждены переселить в «Экклс-хаус», находящийся поблизости от места встреч общества и, как им видится, достаточно респектабельный отель. Опять же, письмо сопровождала фотография: отель оказался домом в длинной череде белых зданий; четыре этажа, два мансардных окна, точь-в-точь изумленно распахнутые глаза. Я была тронута такой заботой: проиллюстрировать размещение подобным образом. Сама я никогда не заморачивалась выбором места, лишь бы было чисто и тепло. И, конечно, частенько останавливалась там, где не было ни тепла, ни чистоты. Предыдущей зимой, к примеру, я жила в гестхаусе в пригороде Лестера, где воняло так, что сразу после пробуждения на рассвете я спешно одевалась и бежала из номера, а потом долго бродила по непроснувшемуся городу, топча башмаками скользкие и мокрые тротуары, минуя мили и мили двухквартирных домов с черненой штукатуркой на стенах, с мусорными баками на колесах и автомобилями на кирпичах вместо колес; исправно поворачивала в конце каждой улицы, переходила на другую сторону и возвращалась обратно, а за тонкими занавесками жители Восточных графств ворочались и бормотали во сне — десятки, сотни, сотни сотен пар.
В Мадриде, наоборот, мои издатели поселили меня в люксе, состоявшем из четырех небольших, обшитых темными панелями комнат. И прислали роскошный, громоздкий, душистый букет — огромные бутоны на толстых стеблях. Консьерж оделил меня тяжелыми вазами сероватого стекла, так и норовившими выскользнуть из рук, и я загрузила в них цветы и заставила этими вазами все полированные поверхности; ходила из комнаты в комнату, погребенная среди темно-коричневых панелей, несчастная, покинутая, осыпаемая пыльцой, будто человек, который пытается сбежать с собственных похорон. А в Берлине портье протянул мне ключ со словами: «Надеюсь, нервы у нас крепкие».
За неделю до назначенной даты мое здоровье было далеко от идеального. Перед глазами постоянно все плыло и переливалось, особенно слева, и почему-то мнилось, что там маячит ангел. Аппетит оскудел, в снах я странствовала по диковинным набережным и мостикам кораблей, плыла по вихревым течениям и бурным волнам приливов. С биографией, естественно, не ладилось, и сильнее обычного: разгребая заковыристую генеалогию своего персонажа, я перепутала тетю Виржини с той, что вышла замуж за мексиканца, и целый час, изнемогая от сосущего ощущения в желудке, была уверена, что неправильно выстроила хронологию, а значит, придется заново переписывать всю вторую главу. Накануне предстоящего выезда на восток я попросту забросила все свои потуги сделать что-либо полезное и легла на кровать, крепко зажмурившись. Я испытывала не то чтобы меланхолию, нет, скорее сознавала свою общую недостаточность, неэффективность. И даже тосковала по тем трем ранним романам и их бегло обрисованным персонажам. Вот бы и меня кто-то беллетризировал.
Путешествие обошлось без происшествий. Секретарь общества, мистер Симистер, встретил меня на вокзале. «Как я вас узнаю? — спросил он по телефону. — Вы похожи на свои фотографии на обложках книг?» Мол, в жизни авторы, как правило, выглядят иначе. И хихикнул, будто наслаждаясь собственным остроумием. Я выдержала паузу, короткую, но он всполошился: не прервалась ли связь? «Я похожа, — ответила я наконец. — Фото соответствуют, правда, я теперь старше, конечно, черты лица потоньше, волосы гораздо короче и другого цвета, и я редко улыбаюсь, как на снимках». «Понятно», — сказал он.
«Мистер Симистер, — спросила я, — а как я узнаю вас?»
Я узнала его по озабоченно нахмуренным бровям и экземпляру моего первого романа, «Полуденный грабитель», который он прижимал к сердцу. Пальто наглухо застегнуто: хотя стоял июнь, погода больше смахивала на зимнюю. Я почему-то ожидала, что он будет заикаться, как его пишущая машинка.
— Думаю, будет мокровато, ожидается, — сообщил он, провожая меня к своей машине. Мне потребовалось некоторое время, чтобы перевести в уме эту синтаксическую несуразицу. А он принялся двигать кресла, которые отозвались громким скрипом, потом бросил грязную вечернюю газету на собачью подстилку сзади и вяло махнул рукой над пассажирским сиденьем, как бы удаляя шерсть собаки магическим пассом.
— Ваше общество не собирается в дождливые дни? — уточнила я, ухватив наконец смысл его фразы.
— По-всякому, да, по-всякому, — ответил он, захлопывая дверцу и запирая меня внутри. Моя голова автоматически повернулась в ту сторону, откуда я прибыла. В те дни такое со мной случалось регулярно.
Мы проехали около мили в направлении городского центра. Пять тридцать, самый час пик. Мне запомнилась довольно широкая улица, обсаженная хилыми деревцами, и грузовики с бензовозами, с грохотом катящие к порту. На крупной развязке со светофором мистер Симистер выбрал пятый съезд и заверил меня:
— Уже близко.
— Отлично, — отозвалась я, чтобы сказать хоть что-нибудь.
— Не любите путешествовать? — с тревогой осведомился он.
— Нездоровится, — призналась я. — С прошлой недели.
— Очень жаль это слышать.
Его лицо и вправду излучало сочувствие; может, он боялся, что меня стошнит прямо на собачью подстилку.
Я отвернулась и стала рассматривать город. На этой широкой и прямой улице, с ее оживленным движением, не было никаких магазинов, только закрытые стальными ставнями витрины предприятий малого бизнеса. На верхних этажах, на уровне грязных окон, пестрели неоновые буквы: «ТАКСИ ТАКСИ ТАКСИ». Вот оно, свободное предпринимательство в своем первозданном виде: сборщики долгов, массажные салоны, лавки татуировщиков, «прачечные» по отмыванию денег, аренда захудалых помещений по бросовым ценам, горящие туры в Майами и Бангкок, дворы с натянутой поверх сеткой, где рычали бойцовые терьеры и где оперативно перекрашивали автомобили, прежде чем передать счастливому новому обладателю.
Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 34
