Класса буржуазии не возникло, новые собственники угробили производство, многие из них ограбили свои же «собственные» заводы, распродали сырье и даже оборудование. Почти никто из них не превращает денег в капитал, а наоборот — обращает капитал в деньги и вывозит их за рубеж. Или тратит в России на безумную роскошь и капризы. Отдыхавший на Канарских островах «новый русский» проникся симпатией к переводчику, который помогал ему всего три дня, и на прощанье подарил ему 10 тысяч долларов — почти 60 миллионов рублей. Это по-русски — по-купечески или по-княжески. Но несовместимо с этикой буржуа. Большевик ближе к капиталисту, чем этот рубаха-парень.
Посмотрим на новых собственников с другой стороны. Являются ли буржуазными их отношения с рабочими? Ни в коей мере. Вот не платят рабочим зарплату— для буржуа такое противоестественно. Не заплатить за купленный товар (каким является для буржуа рабочая сила) — немыслимое дело. У нас же это сплошь и рядом. Потому что нашим «хозяевам» заводов совершенно чуждо мышление буржуа. Как же они могут превратить свой режим в «буржуазное» государство?
Другое стольжеобычноеявление: новые хозяева, вопреки всем рыночным законам и даже вопреки приказам Ельцина, не только не отшвырнули все социальные службы заводов (жилье, детсады, пионерлагеря и пр.), а даже увеличили расходы по их содержанию — ввиду краха государства. Сегодня на одно только жилье многие акционерные общества тратят больше, чем весь их годовой доход (некоторые предприятия в 23 раза больше своего дохода) — проедают основной капитал. «Хозяева» знают, что люди не в состоянии платить за жилье, но у них не поднимается рука отказать им в помощи, да и побаиваются. Опять-таки, это несовместимо с принципами буржуазии и ее государства. Это — откат к уродливому феодализму: мужик на барщине бесплатно спину гнет, зато барин о нем порадеет.
Не будем пытаться определить, что за социальный строй у нас возник и может ли он существовать долгое время (на деле строя еще нет, пока что мы живем в состоянии социального хаоса с элементами разных порядков — от советского до рабовладельческого и даже первобытнообщинного). Одно ясно: попытка «по плану» создать у нас капитализм провалилась. Буржуазии не возникло, а потому не сложилось и буржуазного государства.
Вспомним, что либералам, разрушившим царскую Россию в феврале 1917 г., не удалось создать новую, буржуазную государственность, даже несмотря на то, что в России уже имелась более или менее развитая буржуазия. Тогда государство разваливалось на глазах, и уже в октябре большевики просто «подобрали» власть. Сегодня такого распада еще нет только потому, что целы многие структуры советского государства. Хотя бы ракетные войска стратегического назначения. Без них Олбрайт совсем иначе заговорила бы с Россией.
Таково мое мнение по сути сделанного Н. Биндюковым заявления. Теперь о том, что оно будет означать на практике — если КПРФ от него не откажется. Скажу о моих личных чувствах. Учитывая, что значительную часть КПРФ составляют люди моего возраста и старше, могу предположить, что я в моих чувствах буду не одинок.
Что меня заставляет расходовать оставшийся мне в жизни запас сил и времени на работу в оппозиции? Чувство, что я не уберег то, что мне было поручено, — достойное жизнеустройство нашего народа и независимость Родины. Всему этому нанесен страшный удар. Но удар этот еще не смертелен, врага можно остановить. И мы ведем тяжелые бои в отступлении, цепляясь за каждый рубеж и ожидая подкреплений. Я уверен, эти подкрепления придут, надо только продержаться. Исход борьбы еще не решен. Становления государства, в котором моему народу не будет места, еще не произошло. И пока я в это верю (а я в этом уверен хладнокровно), мои усилия имеют смысл.
Если же мне докажут, что вся война проиграна и советский строй убит, ничего похожего мы не восстановим, а должны будем вести «нормальную классовую борьбу в буржуазном государстве», я уйду. Приму все будущие проклятия внуков и правнуков — и уйду. Пусть уж молодые ведут свою классовую борьбу — сначала за лучшие условия продажи своей рабочей силы, а потом и до политических требований когда-нибудь дойдут. Но это будет уже другая эпоха, за которую я не отвечаю. Свою войну, как мне объявила КПРФ, я проиграл.
Вот какие чувства породит новая программа КПРФ, если в ней будет записан вывод Н. Биндюкова и его экспертов. Я им, конечно, не верю. Но если они на съезде возьмут верх, они нанесут оппозиции большой ущерб. Бывает, что политическая партия, чтобы мобилизовать людей, искажает суть вещей, вселяет надежды. Но выдвигать неверный тезис, который к тому же разоружает, деморализует большую часть партии и ее союзников, — это уникальный шаг. Не надо его делать!
1997 г.
Первый «Народный принцип»
Нынешний кризис в России дошел до такой стадии, что и политический режим, и оппозиция осознали потребность в выработке идеологий, скрепляющих хотя бы «критическую массу» граждан в подобие общества. Без этого уже невозможен никакой проект выхода из кризиса — ни через рынок, ни через план, ни через «смешанную экономику». Нужен набор представлений о человеке и обществе, который может обосновать трудные решения, повести людей «через огонь» лишений ради восстановления хозяйства.
Сейчас обсуждают, в разных вариациях, четыре блока ценностей и интересов, которые могут быть положены в основу объединяющей идеологии. Условно их можно обозначить как «православие», «национализм», «капитализм» и «социализм». Важный в перестройке блок «общечеловеческих» ценностей под условным названием «возвращение в цивилизацию» исчерпал себя и не упоминается даже безумными западниками.
Рассмотрим проблему национализма как основы идеологии. Это понятие нередко толкуют расширительно, как следование национальному духу или даже как синоним патриотизма. Но патриотизм не сводится к национализму, он даже перекрывается с ним лишь в малой степени. Патриотизм — необходимая часть любой государственной идеологии, но сам по себе несущей опорой не служит— он должен быть сцеплен с идеями, устремленными в будущее и «гарантирующими» реализацию патриотических ценностей.
Говорят, что русский национализм не содержит шовинизма и отражает вселенскую отзывчивость нашего национального духа. Однако когда речь идет об идеологии, термин «национализм» употребляется политиками в его стандартном европейском смысле— как возведенный в ранг государственной политики эгоизм титульной нации. Конечно, в таком виде национализм отпугивает всякого коммуниста, и левые силы отдали его «патриотам», называя себя туманно «государственниками».
В ряду «капитализм— социализм— национализм» последний, как считают, набирает силу и обладает большим потенциалом. Исчерпание ресурса, утрата внутренней энергии двух «тотализирующих» всеобъемлющих идеологий индустриальной цивилизации — либерализма (капитализма) и социализма — начали ощущаться уже в 60-х годах нашего века. Видимо, уже давал себя знать назревающий общий кризис индустриализма (проблема ресурсов, гонка вооружений, экологические проблемы). Возникли идеи постиндустриализма, «третьей волны» цивилизации. Уже в те годы историк А.Тойнби писал, что капитализм и социализм отступают перед напором национализма. Он видел в этом огромный регресс цивилизации, был проникнут тяжелыми предчувствиями.
