Тамми пожала плечами, не желая привлекать слишком большое внимание к этой встрече:
—Я сказала, что он может заехать завтра вечером.
Девушки радостно заохали, заахали. Люси позвала официанта:
—Шампанского, пожалуйста, шампанского! У нас появился новый повод для празднования!
Тамми улыбнулась. Нет, не потому, что разделяла уверенность девушек. Ей стало немного легче — она в очередной раз убедилась, что всегда может рассчитывать на своих подруг. Она не останется одна наедине со своей беременностью.
На следующий день по дороге домой Тамми измучилась, размышляя над тем, что в конце концов решит Флетчер. «Ты не можешь сказать ничего такого, чему я не найду решения», — вспоминала она его слова.
Флетчер не любит сдаваться, не любит отступать. Он привык к победам. И он смотрит на нее как на очередной пьедестал, который надо завоевать.
Он любит вызовы. Возможно, он отнесется к отцовству как к вызову.
А может, подумает, что она специально это подстроила. «Он у тебя на крючке», — вспомнила она слова Дженнифер. Именно так он и расценит, вероятно. А он не желает быть жертвой, ни при каких условиях.
Едва она зашла в квартиру, раздался звонок.
—Тамми Хейнс.
—Наконец-то ты дома. Я буду через десять минут.
Голос Флетчера. Очень напряженный голос. И он повесил трубку, не дождавшись ответа. Он явно не привык ждать, а его «наконец-то» означало, что он уже звонил несколько раз.
Он придет.
Он действительно придет.
После испытанного напряжения Тамми внезапно охватило странное оцепенение. Как во сне она подняла свою сумку, отнесла в спальню, прошлась по квартире, уставилась на себя в зеркало, прошла в зал и уселась на стул.
Он придет.
Отец ее ребенка.
И он объявит, что намерен делать.
И ей не нужно думать ни о чем, пока он не сообщит ей свое решение.
Раздался звонок в дверь.
Секундами позже она смотрела в лицо человека, который уже изменил ее жизнь. Она беременна от него. По сравнению с этим любые изменения, которые он приготовил для нее, внезапно стали казаться мелкими и неважными. Флетчер решительно взглянул на нее:
—Теперь ты не можешь просто отвернуться от меня, Тамалин.
—Нет, — подтвердила она, отступая и пропуская его внутрь.
Его глаза опустились на ее живот:
—Ты не выглядишь беременной. Разве на четвертом месяце уже не должно быть заметно? — нахмурился он.
—Зависит от строения тела, — со спокойной уверенностью объяснила Тамми. — Да и некоторые женщины набирают больше веса, чем следовало, прикрываясь тем, что едят за двоих. Нужно следить за диетой.
—Что ж, тебе виднее, — пробормотал он, проходя в квартиру.
Она закрыла за ним дверь и прислонилась к ней, стараясь не приближаться к Флетчеру, источающему какую-то агрессивную энергию и стремительность. Тем временем он прошелся по квартире, осматривая ее жилище, даже заглянул в спальню и ванную.
—Тамалин, это обувная коробка, а не квартира, — заключил он.
Она вскинула подбородок:
—Я прекрасно жила здесь последние семь лет.
—Для одного человека здесь, может, и прекрасно. Но не для тебя и ребенка, — выразительно произнес он, снова взглянув на ее живот. — У нас будет сын или дочь?
—Пока не знаю. У меня запланирован ультразвук на следующей неделе. Тогда, и... если ты захочешь знать...
—Отлично! Я пойду с тобой. Вместе и узнаем. — Он схватил ее ключи и дамскую сумку. — Поехали, — со странной решительностью он подхватил ее под руку и вывел из квартиры.
—Куда ты меня ведешь? — спросила она, слегка напуганная.
—Туда, где будет наш дом.
Он запер дверь, провел Тамми вниз, где усадил в машину. Она не сопротивлялась, не протестовала. Ее сердце бешено колотилось, пока она пыталась осознать его слова.
Он что, останется в Сиднее не только на ультразвук, но собирается отыскать им общее жилье? Отцовство для него столь важно? Казалось бы, он даже не допускал мысли, что она заманила его в ловушку, что было настоящим облегчением для Тамми. Она бы возненавидела его за это и никогда больше не согласилась иметь с ним дело.
Хотя не исключено, именно супермозг Флетчера подсказал ему, что Тамми не потерпит подобных подозрений и он не сможет осуществить задуманное. Он явно рассматривал разные варианты с прошлого вечера, и сегодня просто не дал ей времени на размышления, подавив любые попытки сопротивления своей неуемной активностью.
—Дай мне ключи и сумочку, пожалуйста, — потребовала она в машине, нуждаясь в них как в символе ее уверенности и независимости.
Он передал ей требуемое и сел на водительское сиденье.
—Так куда конкретно ты везешь меня, Флетчер?
—Здесь недалеко. Всего десять минут езды.
По дороге Флетчер описывал ей достоинства новой машины, объяснял, что на этот раз взял «седан», а не «порше», потому как это семейная машина, однако Тамми едва слышала его. И не замечала, куда они едут, пока Флетчер не свернул с дороги в гараж, открыв дверь пультом.
Словно очнувшись, она посмотрела на огромный коттеджный комплекс.
—Ты снял здесь квартиру?
—Нет, — победоносно ухмыльнулся он. — Я начал процесс покупки.
—Когда? — вырвался у нее удивленный возглас.
—Мне ее показали сегодня утром. — Он вышел из машины прежде, чем Тамми успела задать следующий вопрос. Открыв дверцу, он помог ей выйти, взял под руку и остановил очередные слова, приложив палец к ее губам. — Подожди, — скомандовал он. — Я хочу, чтобы ты увидела.
Он выглядел самодовольно и одновременно светился каким-то детским, едва сдерживаемым возбуждением. Тамми промолчала, его уверенность и азарт передались и ей. Возможно, она напрасно накручивала себя.
Дом в Сиднее, семейная машина, поход на ультразвук...
Они сели в лифт, двери закрылись, и Флетчер быстро заключил ее в объятия:
—Я говорил тебе, я дам тебе все, что ты захочешь, Тамалин, — прошептал он и поцеловал ее, и продолжал целовать, пока лифт не остановился.
Флетчер провел ее через холл и открыл дверь. Она была поражена открывающимся видом на гавань — необъятные мерцающие воды океана, яхты и лодки с белоснежными парусами.
—Помнишь, на свадьбе Кирсти ты спросила, встречал ли я где-нибудь такую красоту? Теперь она может принадлежать нам, — триумфально воскликнул Флетчер.
Пораженная, Тамми покачала головой и подошла к огромной стеклянной стене. Затем осмотрелась вокруг: диваны из белой кожи, стеклянные столы на белых мраморных ножках, прекрасные огромные ковры разных оттенков моря — от светло-бирюзового и изумрудного до темно-синего, почти черного. Она беспомощно развела руками:
